Неточные совпадения
— Я вам давно это хотела сказать, — продолжала она, решительно
глядя ему
в глаза и вся пылая жегшим ее
лицо румянцем, — а нынче я нарочно приехала, зная, что я вас встречу.
«Знает он или не знает, что я делал предложение? — подумал Левин,
глядя на него. — Да, что-то есть хитрое, дипломатическое
в его
лице», и, чувствуя, что краснеет, он молча смотрел прямо
в глаза Степана Аркадьича.
Левин Взял косу и стал примериваться. Кончившие свои ряды, потные и веселые косцы выходили один зa другим на дорогу и, посмеиваясь, здоровались с барином. Они все
глядели на него, но никто ничего не говорил до тех пор, пока вышедший на дорогу высокий старик со сморщенным и безбородым
лицом,
в овчинной куртке, не обратился к нему.
Алексей Александрович откашлялся и, не
глядя на своего противника, но избрав, как он это всегда делал при произнесении речей, первое сидевшее перед ним
лицо — маленького, смирного старичка, не имевшего никогда никакого мнения
в комиссии, начал излагать свои соображения.
Увидав ее, он хотел встать, раздумал, потом
лицо его вспыхнуло, чего никогда прежде не видала Анна, и он быстро встал и пошел ей навстречу,
глядя не
в глаза ей, а выше, на ее лоб и прическу. Он подошел к ней, взял ее за руку и попросил сесть.
― Я уже давно оставил эту жизнь, ― сказал он, удивляясь перемене выражения ее
лица и стараясь проникнуть его значение. ― И признаюсь, ― сказал он, улыбкой выставляя свои плотные белые зубы, ― я
в эту неделю как
в зеркало смотрелся,
глядя на эту жизнь, и мне неприятно было.
— Кити! я мучаюсь. Я не могу один мучаться, — сказал он с отчаянием
в голосе, останавливаясь пред ней и умоляюще
глядя ей
в глаза. Он уже видел по ее любящему правдивому
лицу, что ничего не может выйти из того, что он намерен был сказать, но ему всё-таки нужно было, чтоб она сама разуверила его. — Я приехал сказать, что еще время не ушло. Это всё можно уничтожить и поправить.
Всякое
лицо, с таким исканием, с такими ошибками, поправками выросшее
в нем с своим особенным характером, каждое
лицо, доставлявшее ему столько мучений и радости, и все эти
лица, столько раз перемещаемые для соблюдения общего, все оттенки колорита и тонов, с таким трудом достигнутые им, — всё это вместе теперь,
глядя их глазами, казалось ему пошлостью, тысячу раз повторенною.
Левин положил брата на спину, сел подле него и не дыша
глядел на его
лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь
в нем, но, несмотря на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого
лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
Прежде он помнил имена, но теперь забыл совсем,
в особенности потому, что Енох был любимое его
лицо изо всего Ветхого Завета, и ко взятию Еноха живым на небо
в голове его привязывался целый длинный ход мысли, которому он и предался теперь, остановившимися глазами
глядя на цепочку часов отца и до половины застегнутую пуговицу жилета.
Он старался не развлекаться и не портить себе впечатления,
глядя на махание руками белогалстучного капельмейстера, всегда так неприятно развлекающее музыкальное внимание, на дам
в шляпах, старательно для концерта завязавших себе уши лентами, и на все эти
лица, или ничем не занятые, или занятые самыми разнообразными интересами, но только не музыкой.
«Да, да, вот женщина!» думал Левин, забывшись и упорно
глядя на ее красивое, подвижное
лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось. Левин не слыхал, о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он был поражен переменой ее выражения. Прежде столь прекрасное
в своем спокойствии, ее
лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость. Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминая что-то.
«Кто это?» думала она,
глядя в зеркало на воспаленное
лицо со странно блестящими глазами, испуганно смотревшими на нее.
Неточные совпадения
Гаврило Афанасьевич // Из тарантаса выпрыгнул, // К крестьянам подошел: // Как лекарь, руку каждому // Пощупал,
в лица глянул им, // Схватился за бока // И покатился со смеху… // «Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!» // Здоровый смех помещичий // По утреннему воздуху // Раскатываться стал…
Крестьяне думу думали, // А поп широкой шляпою //
В лицо себе помахивал // Да на небо
глядел.
Итак, я начал рассматривать
лицо слепого; но что прикажете прочитать на
лице, у которого нет глаз? Долго я
глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление.
В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
— И ты не был нисколько тронут,
глядя на нее
в эту минуту, когда душа сияла на
лице ее?..
Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно
гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы
в прежние годы живое движенье
в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!