Неточные совпадения
— Папа сейчас мне начал говорить… мне кажется, он
думает только, что мне
нужно выйти замуж.
«И ужаснее всего то, —
думал он, — что теперь именно, когда подходит к концу мое дело (он
думал о проекте, который он проводил теперь), когда мне
нужно всё спокойствие и все силы души, теперь на меня сваливается эта бессмысленная тревога. Но что ж делать? Я не из таких людей, которые переносят беспокойство и тревоги и не имеют силы взглянуть им в лицо».
Каждый раз, как он начинал
думать об этом, он чувствовал, что
нужно попытаться еще раз, что добротою, нежностью, убеждением еще есть надежда спасти ее, заставить опомниться, и он каждый день сбирался говорить с ней.
Вронский взял письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что
нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!»
подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
— Да, — сказал Алексей Александрович и, встав, заложил руки и потрещал ими. — Я заехал еще привезть тебе денег, так как соловья баснями не кормят, — сказал он. — Тебе
нужно, я
думаю.
— Нет, не
нужно… да,
нужно, — сказала она, не глядя на него и краснея до корней волос. — Да ты, я
думаю, заедешь сюда со скачек.
Кити с гордостью смотрела на своего друга. Она восхищалась и ее искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не
думала о своем пении и была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только:
нужно ли еще петь или довольно?
«
Нужно физическое движенье, а то мой характер решительно портится»,
подумал он и решился косить, как ни неловко это будет ему перед братом и народом.
Этот ужас смолоду часто заставлял его
думать о дуэли и примеривать себя к положению, в котором
нужно было подвергать жизнь свою опасности.
Для чего она сказала это, чего она за секунду не
думала, она никак бы не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей
нужно было, как и ко многим другим, она не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
«Ничего, ничего мне не
нужно, кроме этого счастия, —
думал он, глядя на костяную шишечку звонка в промежуток между окнами и воображая себе Анну такою, какою он видел ее в последний paз.
«Неужели будет приданое и всё это?—
подумал Левин с ужасом. — А впрочем, разве может приданое, и благословенье, и всё это — разве это может испортить мое счастье? Ничто не может испортить!» Он взглянул на Кити и заметил, что ее нисколько, нисколько не оскорбила мысль о приданом. «Стало быть, это
нужно»,
подумал он.
Левин продолжал находиться всё в том же состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют главную и единственную цель всего существующего и что
думать и заботиться теперь ему ни о чем не
нужно, что всё делается и сделается для него другими.
— Да, — краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему
нужно спрашивать об этом на исповеди?»
подумал он.
Левин слушал слова, и они поражали его. «Как они догадались, что помощи, именно помощи? —
думал он, вспоминая все свои недавние страхи и сомнения. Что я знаю? что я могу в этом страшном деле, —
думал он, — без помощи? Именно помощи мне
нужно теперь».
У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом подражать искусству, и он
подумал, что у него есть то самое, что
нужно для художника, и, несколько времени поколебавшись, какой он выберет род живописи: религиозный, исторический, жанр или реалистический, он принялся писать.
Еще бывши женихом, он был поражен тою определенностью, с которою она отказалась от поездки за границу и решила ехать в деревню, как будто она знала что-то такое, что
нужно, и кроме своей любви могла еще
думать о постороннем.
Он был недоволен ею за то, что она не могла взять на себя отпустить его, когда это было
нужно (и как странно ему было
думать, что он, так недавно еще не смевший верить тому счастью, что она может полюбить его, теперь чувствовал себя несчастным оттого, что она слишком любит его!), и недоволен собой за то, что не выдержал характера.
Кити видела, что с мужем что-то сделалось. Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил уйти от нее, сказав, что ему
нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник —
думал он, — а тут дела не праздничные, которые не ждут и без которых жить нельзя».
Он с усердием сделал это,
думая, что это для нее
нужно, и потом только узнал, что это он для себя готовил ночлег.
— Тебе это
нужно для детей, а обо мне ты не
думаешь? — сказала она, совершенно забыв и не слыхав, что он сказал: «для тебя и для детей».
Он
думал это и вместе с тем глядел на часы, чтобы расчесть, сколько обмолотят в час. Ему
нужно было это знать, чтобы, судя по этому, задать урок на день.
Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне
нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
В продолжение всей болтовни Ноздрева Чичиков протирал несколько раз себе глаза, желая увериться, не во сне ли он все это слышит. Делатель фальшивых ассигнаций, увоз губернаторской дочки, смерть прокурора, которой причиною будто бы он, приезд генерал-губернатора — все это навело на него порядочный испуг. «Ну, уж коли пошло на то, —
подумал он сам в себе, — так мешкать более нечего,
нужно отсюда убираться поскорей».
«Вот тебе на!» —
подумал Чичиков. Платонов ничего на это не сказал, зная, что Петух держался обычаев своих крепко.
Нужно было остаться.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже
думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Очарованный проситель возвращался домой чуть не в восторге,
думая: «Вот наконец человек, каких
нужно побольше, это просто драгоценный алмаз!» Но ждет проситель день, другой, не приносят дела на дом, на третий тоже.