Неточные совпадения
— Ах,
ужаснее всего мне эти соболезнованья! — вскрикнула Кити, вдруг рассердившись. Она повернулась на стуле, покраснела и быстро зашевелила пальцами, сжимая то тою, то другою рукой пряжку пояса, которую она держала. Долли знала эту манеру сестры перехватывать руками, когда она приходила в горячность; она знала, как Кити способна была в
минуту горячности забыться и наговорить много лишнего и неприятного, и Долли хотела успокоить ее; но было уже поздно.
Уже несколько дней графиня Лидия Ивановна находилась в сильнейшем волнении. Она узнала, что Анна с Вронским в Петербурге. Надо было спасти Алексея Александровича от свидания с нею, надо было спасти его даже от мучительного знания того, что эта
ужасная женщина находится в одном городе с ним и что он каждую
минуту может встретить ее.
Зачем, когда в душе у нее была буря, и она чувствовала, что стоит на повороте жизни, который может иметь
ужасные последствия, зачем ей в эту
минуту надо было притворяться пред чужим человеком, который рано или поздно узнает же всё, — она не знала; но, тотчас же смирив в себе внутреннюю бурю, она села и стала говорить с гостем.
Я был в сильном горе в эту минуту, но невольно замечал все мелочи. В комнате было почти темно, жарко и пахло вместе мятой, одеколоном, ромашкой и гофманскими каплями. Запах этот так поразил меня, что, не только когда я слышу его, но когда лишь вспоминаю о нем, воображение мгновенно переносит меня в эту мрачную, душную комнату и воспроизводит все мельчайшие подробности
ужасной минуты.
Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: «Емеля, Емеля! — думал я с досадою, — зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им в одну из
ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
— Нет, Поль, пощади меня! — воскликнула Мари. — Дай мне прежде уехать одной, выдержать эти первые
ужасные минуты свидания, наконец — оглядеться, осмотреться, попривыкнуть к нашим новым отношениям… Я не могу вообразить себе, как я взгляну ему в лицо. Это ужасно! Это ужасно!.. — повторяла несколько раз Мари.
— А то сказал, что «привязанности, говорит, земные у тебя сильны, а любила ли ты когда-нибудь бога, размышляла ли о нем, безумная?» Я стою, как осужденная, и, конечно, в этакую
ужасную минуту, как вообразила, припомнила всю свою жизнь, так мне сделалось страшно за себя…
Неточные совпадения
Через две
минуты уж в сакле был
ужасный гвалт.
В коридоре было темно; они стояли возле лампы. С
минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту
минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то
ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.
Не то чтоб он понимал, но он ясно ощущал, всею силою ощущения, что не только с чувствительными экспансивностями, как давеча, но даже с чем бы то ни было ему уже нельзя более обращаться к этим людям в квартальной конторе, и будь это всё его родные братья и сестры, а не квартальные поручики, то и тогда ему совершенно незачем было бы обращаться к ним и даже ни в каком случае жизни; он никогда еще до сей
минуты не испытывал подобного странного и
ужасного ощущения.
Да, он был рад, он был очень рад, что никого не было, что они были наедине с матерью. Как бы за все это
ужасное время разом размягчилось его сердце. Он упал перед нею, он ноги ей целовал, и оба, обнявшись, плакали. И она не удивлялась и не расспрашивала на этот раз. Она уже давно понимала, что с сыном что-то
ужасное происходит, а теперь приспела какая-то страшная для него
минута.
«Одним из тех
ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако же, чаще в Японии, нежели в других странах, совершилась гибель фрегата «Диана». Так начинается рапорт адмирала к великому князю, генерал-адмиралу, — и затем, шаг за шагом,
минута за
минутой, повествует о грандиозном событии и его разрушительном действии на берегах и на фрегате.