Неточные совпадения
Действительно, другой
француз, с ружьем на-перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, чтó ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в
голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на чтó он смотрел.
— Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашеи выгнали, потому что он
француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешению папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не
голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по-русски бы обломать бока, вся бы дурь соскочила!
А завтра меня убьет — и не
француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут
французы, возьмут меня за ноги и за
голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Француз что-то хотел сказать, как вдруг над самою
головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что
голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
В 11 часов утра ему привезли известие о том, что занятые
французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал
головой.
В третьем часу атаки
французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз
голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому была подведена. Немолодой, обворожительный
француз положил ей на
голову руки и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что-то в роде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grâce. [благодать.]
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на
французе не было рубахи, а на
голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет.
Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул
голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
— Вишь, в самый раз, — приговаривал Платон, обдергивая рубаху.
Француз, просунув
голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
Петя, быстрыми движениями поворачивая
голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на
французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего-нибудь важного.
Петя в армии слышал много рассказов про необычайную храбрость и жестокость Долохова с
французами и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и всё больше подбадривался, подергивая поднятою
головой с тем, чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал
головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу
француза, что-то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал
головой.
«Причина эта вот — мой кошелек: // Он пуст, как
голова француза, — малость // Истратил я; но это мне урок — // Ценить дешевле ветреную шалость!» // И, притворясь печальным сколько мог, // Шалун склонился к тетке, два-три раза // Вздохнул, чтоб удалась его проказа. // Тихонько ларчик отперев, она // Заботливо дорылася до дна // И вынула три беленьких бумажки. // И… вы легко поймете радость Сашки.
Неточные совпадения
Француз спал или притворялся, что спит, прислонив
голову к спинке кресла, и потною рукой, лежавшею на колене, делал слабые движения, как будто ловя что-то. Алексей Александрович встал, хотел осторожно, но, зацепив за стол, подошел и положил свою руку в руку
Француза. Степан Аркадьич встал тоже и, широко отворяя глава, желая разбудить себя, если он спит, смотрел то на того, то на другого. Всё это было наяву. Степан Аркадьич чувствовал, что у него в
голове становится всё более и более нехорошо.
Лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на
голове не носили ни хохлами, ни буклями, ни на манер «черт меня побери», как говорят
французы, — волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
—
Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула
головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я не в ладу, не в ладу сама с собой, — продолжала она, взяв Клима под руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают, в страну, откуда вешателям дают деньги и где пляшут…
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут
французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух
головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.
— Нет, ты знаешь ее, — прибавил он, — ты мне намекал на
француза, да я не понял тогда… мне в
голову не приходило… — Он замолчал. — А если он бросит ее? — почти с радостью вдруг сказал он немного погодя, и в глазах у него на минуту мелькнул какой-то луч. — Может быть, она вспомнит… может быть…