Тетушки ждали Нехлюдова, просили его заехать, но он телеграфировал, что не может, потому что должен быть в Петербурге к сроку. Когда Катюша узнала это, она решила пойти на станцию, чтобы увидать его. Поезд проходил ночью, в 2 часа. Катюша уложила спать барышень и, подговорив с собою девочку, кухаркину дочь Машку,
надела старые ботинки, накрылась платком, подобралась и побежала на станцию.
Неточные совпадения
Дороги до церкви не было ни на колесах ни на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами,
надел сверху шинель и поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать
старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу, к церкви.
— Ты что же,
старый, не молишься? — сказал нехлюдовский ямщик,
надев и оправив шапку. — Аль некрещеный?
— Но, повторяю, это другое дело. Я
надеваю старое рабочее платье и лучшие перчатки из Нью-Йорка. Это напоминает мне, чем я был и чем стал, то есть чем именно я обязан моим старым доспехам. Это — мое прошлое и мое настоящее…
Неточные совпадения
Обули лапти
старые, //
Надели шапки рваные, // Худые армяки — // И тронулась Корёжина!..
К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир,
надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь
старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
— Не надо было
надевать шиньона, — отвечала Николаева, давно решившая, что если
старый вдовец, которого она ловила, женится на ней, то свадьба будет самая простая. — Я не люблю этот фаст.
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав,
надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел
старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Щербацкий говорил
старой фрейлине Николаевой, что он намерен
надеть венец на шиньон Кити, чтоб она была счастлива.