Неточные совпадения
Обули лапти
старые,
Надели шапки рваные,
Худые армяки —
И тронулась Корёжина!..
К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир,
надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь
старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
— Не надо было
надевать шиньона, — отвечала Николаева, давно решившая, что если
старый вдовец, которого она ловила, женится на ней, то свадьба будет самая простая. — Я не люблю этот фаст.
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав,
надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел
старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Щербацкий говорил
старой фрейлине Николаевой, что он намерен
надеть венец на шиньон Кити, чтоб она была счастлива.
Новые платья сняли, велели
надеть девочкам блузки, а мальчикам
старые курточки и велели закладывать линейку, опять, к огорчению приказчика, — Бурого в дышло, чтоб ехать за грибами и на купальню. Стон восторженного визга поднялся в детской и не умолкал до самого отъезда на купальню.
Войдя в тенистые сени, он снял со стены повешенную на колышке свою сетку и,
надев ее и засунув руки в карманы, вышел на огороженный пчельник, в котором правильными рядами, привязанные к кольям лычками, стояли среди выкошенного места все знакомые ему, каждый с своей историей,
старые ульи, а по стенкам плетня молодые, посаженные в нынешнем году.
Здесь с ним обедывал зимою
Покойный Ленский, наш сосед.
Сюда пожалуйте, за мною.
Вот это барский кабинет;
Здесь почивал он, кофей кушал,
Приказчика доклады слушал
И книжку поутру читал…
И
старый барин здесь живал;
Со мной, бывало, в воскресенье,
Здесь под окном,
надев очки,
Играть изволил в дурачки.
Дай Бог душе его спасенье,
А косточкам его покой
В могиле, в мать-земле сырой...
На переднем плане, возле самых усачей, составлявших городовую гвардию, стоял молодой шляхтич или казавшийся шляхтичем, в военном костюме, который
надел на себя решительно все, что у него ни было, так что на его квартире оставалась только изодранная рубашка да
старые сапоги.
Надели на себя святые образа оба брата и невольно задумались, припомнив
старую мать.
Клим достал из кармана очки,
надел их и увидал, что дьякону лет за сорок, а лицо у него такое, с какими изображают на иконах святых пустынников. Еще более часто такие лица встречаются у торговцев
старыми вещами, ябедников и скряг, а в конце концов память создает из множества подобных лиц назойливый образ какого-то как бы бессмертного русского человека.
Она
надела на седые волосы маленький простой чепчик; на ней хорошо сидело привезенное ей Райским из Петербурга шелковое светло-коричневое платье. Шея закрывалась шемизеткой с широким воротничком из
старого пожелтевшего кружева. На креслах в кабинете лежала турецкая большая шаль, готовая облечь ее, когда приедут гости к завтраку и обеду.
Однажды бабушка велела заложить свою
старую, высокую карету,
надела чепчик, серебристое платье, турецкую шаль, лакею велела
надеть ливрею и поехала в город с визитами, показывать внучка, и в лавки, делать закупки.
Он позвонил Егора и едва с его помощью кое-как оделся,
надевая сюртук прежде жилета, забывая галстук. Он спросил, что делается дома, и, узнав, что все уехали к обедне, кроме Веры, которая больна, оцепенел, изменился в лице и бросился вон из комнаты к
старому дому.
Дороги до церкви не было ни на колесах ни на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами,
надел сверху шинель и поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать
старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу, к церкви.
— Ты что же,
старый, не молишься? — сказал нехлюдовский ямщик,
надев и оправив шапку. — Аль некрещеный?
Заметил только,
надевая платье, что оно богаче его
старого платья и что он бы не хотел «пользоваться».
Он велел оседлать лошадь,
надел зеленый сюртучок с бронзовыми пуговицами, изображавшими кабаньи головы, вышитый гарусом ягдташ, серебряную флягу, накинул на плечо новенькое французское ружье, не без удовольствия повертелся перед зеркалом и кликнул свою собаку Эсперанс, подаренную ему кузиной,
старой девицей с отличным сердцем, но без волос.
В Лауцагене прусские жандармы просили меня взойти в кордегардию.
Старый сержант взял пассы,
надел очки и с чрезвычайной отчетливостью стал читать вслух все, что не нужно: «Auf Befehl s. K. M. Nicolai des Ersten… allen und jeden, denen daran gelegen etc., etc.
Пожилых лет, небольшой ростом офицер, с лицом, выражавшим много перенесенных забот, мелких нужд, страха перед начальством, встретил меня со всем радушием мертвящей скуки. Это был один из тех недальних, добродушных служак, тянувший лет двадцать пять свою лямку и затянувшийся, без рассуждений, без повышений, в том роде, как служат
старые лошади, полагая, вероятно, что так и надобно на рассвете
надеть хомут и что-нибудь тащить.
К полудню приехали становой и писарь, с ними явился и наш сельский священник, горький пьяница и
старый старик. Они освидетельствовали тело, взяли допросы и сели в зале писать. Поп, ничего не писавший и ничего не читавший,
надел на нос большие серебряные очки и сидел молча, вздыхая, зевая и крестя рот, потом вдруг обратился к старосте и, сделавши движение, как будто нестерпимо болит поясница, спросил его...
— Тетенька Марья Порфирьевна капор сняла, чепчик
надевает… Смотрите! смотрите! вынула румяны… румянится! Сколько они пряников, черносливу, изюму везут… страсть! А завтра дадут нам по пятачку на пряники… И вдруг расщедрятся, да по гривеннику… Они по гривеннику да мать по гривеннику… на торгу пряников, рожков накупим! Смотрите! да, никак, старик Силантий на козлах… еще не умер! Ишь ползут старушенции! Да стегни же ты,
старый хрен, правую-то пристяжную! видишь, совсем не везет!
Я прошел к Малому театру и, продрогший, промочив ноги и нанюхавшись запаха клоаки, вылез по мокрой лестнице.
Надел шубу, которая меня не могла согреть, и направился в редакцию, где сделал описание работ и припомнил мое
старое путешествие в клоаку.
— Рожок пастуха слышен за лесом, — говорила она. — А это из-за щебетания воробьиной стаи слышен голос малиновки. Аист клекочет на своем колесе [В Малороссии и Польше для аистов ставят высокие столбы и
надевают на них
старые колеса, на которых птица завивает гнездо.]. Он прилетел на днях из далеких краев и строит гнездо на
старом месте.
Находя, что в этом-то подражании и состоит образованность, он пристает к жене, чтоб та на старости лет
надела чепчик вместо головки, задавала модные вечера с музыкантами, отстала от всех своих
старых привычек.
Доктор,
старый, опустившийся, грязноватый, ко всему равнодушный человек,
надел криво на нос пенсне, поглядел в список и выкрикнул...
Он был добрый человек. Я купил ведро водки, и когда Soldat были пьяны, я
надел сапоги,
старый шинель и потихоньку вышел за дверь. Я пошел на вал и хотел прыгнуть, но там была вода, и я не хотел спортить последнее платье: я пошел в ворота.
Он казался сильно уставшим. Платье его было мокро от дождя, лицо тоже; волосы слиплись на лбу, во всей фигуре виднелось тяжелое утомление. Я в первый раз видел это выражение на лице веселого оратора городских кабаков, и опять этот взгляд за кулисы, на актера, изнеможенно отдыхавшего после тяжелой роли, которую он разыгрывал на житейской сцене, как будто влил что-то жуткое в мое сердце. Это было еще одно из тех откровений, какими так щедро
наделяла меня
старая униатская «каплица».
По
старой привычке, а отчасти и по необходимости, отец Николай ходит в свите причетников по приходу за яйцами, за новью; но его
наделяют уж скупо…
Это был человек средних лет, скорее молодой, нежели
старый, подвижной и худощавый, не безобразный, но с сильным выражением приказной каверзности в лице, так что я тотчас же мысленно
надел ему на голову фуражку с кокардой и форменное пальто.
В чистый понедельник Петр Михайлыч, сходив очень рано в баню,
надевал обыкновенно самое
старое свое платье, бриться начал гораздо реже и переставал читать романы и журналы, а занимался более чтением ученых сочинений и проповедей.
Пьяный и грубый слуга лениво подал ему новый сюртук (
старый, который обыкновенно
надевал штабс-капитан, идя на бастион, не был починен).
Когда дворовая девка, запыхавшись, прибежала доложить Петру Васильевичу, что сам
старый Иртеньев приехал, я воображаю, как он сердито отвечал: «Ну, что ж, что приехал?» — и как вследствие этого он пошел домой как можно тише, может быть, еще, вернувшись в кабинет, нарочно
надел самый грязный пальто и послал сказать повару, чтобы отнюдь не смел, ежели барыни прикажут, ничего прибавлять к обеду.
Тем не менее в одно из ближайших воскресений он пошел на Плющиху и с колотящимся сердцем взобрался на голубятню, на чердачный этаж
старого деревянного московского дома.
Надевши на нос большие очки, скрепленные на сломанной пережабинке куском сургуча, Миртов охотно и внимательно прочитал произведение своего молодого приятеля. Читал он вслух и, по
старой привычке, немного нараспев, что придавало сюите важный, глубокий и красиво-печальный характер.
Они уходят, я
надеваю фрак и хочу идти. Звонок. Входят еще трое: мой знакомый,
старый москвич Шютц, корреспондент какой-то венской газеты, другой, тоже знакомый, москвич, американец Смит, который мне представляет типичнейшего американского корреспондента газеты. Корреспондент ни слова по-русски, ему переводит Смит. Целый допрос. Каждое слово американец записывает.
И, напутствуя меня, когда я уже был готов к отъезду,
старый казак
надел мне на шею большой медный крест на шелковом гайтане.
Теперь избавлюсь от хлопот!»
И шапку
старого злодея
Княжна, от радости краснея,
Надела задом наперед.
Он говорит задумчиво, точно рассматривая
старое, изношенное платье — можно
надеть еще раз или нет?
— О, это немного другое дело, — ответил Дикинсон. — Да, я был каменщиком. И я поклялся
надевать доспехи каменщиков во всех торжественных случаях… Сегодня я был на открытии банка в N. Я был приглашен учредителями. А кто приглашает Дика Дикинсона, тот приглашает и его
старую рабочую куртку. Им это было известно.
Борк пожал плечами, и через минуту сверху спустилась Анна.
Старая барыня
надела стеклышки на нос и оглядела девушку с ног до головы. Лозищане тоже взглянули на нее, и им показалось, что барыня должна быть довольна и испуганным лицом Анны, и глазами, в которых дрожали слезы, и крепкой фигурой, и тем, как она мяла рукой конец передника.
Старая барыня,
надев очки, целый день читала газеты, сообщая от времени до времени вычитанные сведения и Анне.
Наступила эпоха обедов и балов. Надежда Петровна все крепилась и не спускала глаз с портрета
старого помпадура. В городе стали рассказывать друг другу по секрету, что она
надела на себя вериги.
— Спаси тебя Христос, — проговорил старик, поднял валявшиеся на полу чамбары и бешмет,
надел их, затянул ремнем, полил воды из черепка на руки, отер их о
старые чамбары, кусочком гребешка расправил бороду и стал перед Лукашкой. — Готов! — сказал он.
— Что такое? А то, что у меня другого нет, и что оно
старое, гадкое, и я принуждена
надевать это платье каждый день… даже когда ты… когда вы приходите… Ты, наконец, разлюбишь меня, видя меня такой замарашкой!
В обыкновенное время сюда складывались
старые вонючие одеяла, которыми
наделяли воспитанников на ночь, потому что хорошие одеяла постилали только днем, напоказ.
Илье он купил серую суконную курточку, сапоги, пальто и картуз, и, когда мальчик
надел эти вещи, ему вспомнился
старый тряпичник.
— Он должен быть в обозе, вон за этим лесом, — сказал
старый ротмистр. — Да постойте, — продолжал он, — вас в этом наряде примут за маркитанта:
наденьте хоть мою шинель.
Что видел я? что было предо мною?
Сын принял вызов
старого отца!
В какие дни
надел я на себя
Цепь герцогов! Молчите: ты, безумец,
И ты, тигренок! полно.
Нечего делать, пришлось подниматься ни свет ни заря, и
старый воевода невольно вспомнил свое Усторожье, где спал вволю и никого не боялся. Келарь принес с собой затрапезный кафтанишко и помог его
надеть.
И видя, что я, не сходя с места, сделал отрицательное движение головой, он сам пошел рыться в куче
старых холстов, поставленных в углу. Потом
надел на лампу рефлектор, поставил мою неоконченную картину на мольберт и осветил ее. Он долго молчал.