Неточные совпадения
«Ничто так не поддерживает, как обливание водою и гимнастика», подумал он, ощупывая левой
рукой с золотым кольцом на безымяннике напруженный бисепс правой. Ему оставалось еще сделать мулинэ (он всегда делал эти два движения перед долгим сидением заседания), когда дверь дрогнула. Кто-то хотел отворить ее. Председатель поспешно
положил гири на место и отворил дверь.
— Очень хорошо, — сказал председатель, очевидно довольный достигнутыми результатами. — Так расскажите, как было дело, — сказал он, облокачиваясь на спинку и
кладя обе
руки на стол. — Расскажите всё, как было. Вы можете чистосердечным признанием облегчить свое положение.
Минуты две она сидела неподвижно, потом подняла глаза, улыбнулась, покачала как бы на самое себя укоризненно головой и, переменив положение, порывисто
положила обе
руки на стол и устремила глаза перед собой.
Когда ему предоставлено было слово, он медленно встал, обнаружив всю свою грациозную фигуру в шитом мундире, и,
положив обе
руки на конторку, слегка склонив голову, оглядел залу, избегая взглядом подсудимых, и начал...
Наконец председатель кончил свою речь и, грациозным движением головы подняв вопросный лист, передал его подошедшему к нему старшине. Присяжные встали, радуясь тому, что можно уйти, и, не зная, что делать с своими
руками, точно стыдясь чего-то, один за другим пошли в совещательную комнату. Только что затворилась за ними дверь, жандарм подошел к этой двери и, выхватив саблю из ножен и
положив ее на плечо, стал у двери. Судьи поднялись и ушли. Подсудимых тоже вывели.
Она не слушала его, а глядела то на его
руку, то на смотрителя. Когда смотритель отвернулся, она быстро протянула к нему
руку, схватила бумажку и
положила за пояс.
Семейную жизнь Владимира Васильевича составляли его безличная жена, свояченица, состояние которой он также прибрал в
рукам, продав ее имение и
положив деньги на свое имя, и кроткая, запуганная, некрасивая дочь, ведущая одинокую тяжелую жизнь, развлечение в которой она нашла в последнее время в евангелизме — в собраниях у Aline и у графини Катерины Ивановны.
«Если только оно попадет в
руки государя, оно может возбудить неприятные вопросы и недоразумения», подумал он, дочитав прошение. И,
положив его на стол, позвонил и приказал просить Нехлюдова.
В таком состоянии он был сегодня. Приближение Нехлюдова на минуту остановило его речь. Но, устроив мешок, он сел по-прежнему и,
положив сильные рабочие
руки на колени, глядя прямо в глаза садовнику, продолжал свой рассказ. Он рассказывал своему новому знакомому во всех подробностях историю своей жены, за что ее ссылали, и почему он теперь ехал за ней в Сибирь.
Нехлюдов уже хотел пройти в первую дверь, когда из другой двери, согнувшись, с веником в
руке, которым она подвигала к печке большую кучу сора и пыли, вышла Маслова. Она была в белой кофте, подтыканной юбке и чулках. Голова ее по самые брови была от пыли повязана белым платком. Увидав Нехлюдова, она разогнулась и, вся красная и оживленная,
положила веник и, обтерев
руки об юбку, прямо остановилась перед ним.
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей,
положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
— Сударыня! здесь, — сказал Чичиков, — здесь, вот где, — тут он
положил руку на сердце, — да, здесь пребудет приятность времени, проведенного с вами! и поверьте, не было бы для меня большего блаженства, как жить с вами если не в одном доме, то, по крайней мере, в самом ближайшем соседстве.
Неточные совпадения
В эту самую минуту перед ним явилась маска и
положила ему на плечо свою
руку.
― Их здесь нет, ― сказала она, затворяя ящик; но по этому движению он понял, что угадал верно и, грубо оттолкнув ее
руку, быстро схватил портфель, в котором он знал, что она
клала самые нужные бумаги. Она хотела вырвать портфель, но он оттолкнул ее.
— Мы знакомы, — сказала она,
кладя свою маленькую
руку в огромную
руку конфузившегося (что так странно было при его громадном росте и грубом лице) Яшвина.
― Опять, опять дьявол! ― взяв
руку, которую она
положила на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
То же самое думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату,
положила ему
руку на
руку и что-то оживленно начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.