Федя (молчит и потом). Ах,
господин следователь, как вам не стыдно. Ну что вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть, и, чтоб показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячи раз лучше вас.
Неточные совпадения
Судебный
следователь. Я бы попросил вас побыть еще здесь. Я не буду, не буду больше беспокоить вас вопросами. Только извольте прочесть и подписать вот допрос. Так ли выражены ваши ответы? Прошу покорно сюда. (Указывает кресло у окна. К письмоводителю.) Попросите
господина Каренина.
Судебный
следователь. Очень хорошо. С какою целью были посланы вами деньги тысячу двести рублей
господину Протасову перед самой симуляцией его смерти семнадцатого июля?
Судебный
следователь. Мне ничего не нужно, кроме исполнения моего долга, а вам нужно оправдаться, и я сейчас советовал госпоже Протасовой и то же посоветовал бы вам: не скрывать того, что всем очевидно, а рассказать все, как было дело. Тем более что
господин Протасов в таком положении, что он уже показывал все, как было, и, вероятно, и на суде все так же покажет. Я бы советовал…
Судебный
следователь. Было ли известно
господину Каренину и вашей жене, что вы живы, когда вы оставили свою одежду на берегу реки и сами скрылись?
— Вы его под присягой спросите,
господин следователь, — подговаривал Кишкин, осклабляясь. — Тогда он сущую правду покажет насчет разреза в Выломках…
— Их благородие,
господин следователь, настаивают, что будто бы мы это тело… то есть телом их сделали-с, а будто бы до тех пор они были живой человек-с… а только это, ваше благородие, именно до сих пор не открыто-с…
Неточные совпадения
— Нуждался в десяти рублях и заложил пистолеты у Перхотина, потом ходил к Хохлаковой за тремя тысячами, а та не дала, и проч., и всякая эта всячина, — резко прервал Митя, — да, вот,
господа, нуждался, а тут вдруг тысячи появились, а? Знаете,
господа, ведь вы оба теперь трусите: а что как не скажет, откуда взял? Так и есть: не скажу,
господа, угадали, не узнаете, — отчеканил вдруг Митя с чрезвычайною решимостью.
Следователи капельку помолчали.
— Выпил,
господа, выпил… но… что ж,
господа, давите, казните, решайте судьбу! — воскликнул Митя со страшно неподвижным выпучившимся взглядом на
следователя.
Господа, — оборотился он вдруг к прокурору и
следователю, — теперь всю вам душу мою открою, всю изолью, мы это мигом покончим, весело покончим — под конец ведь будем же смеяться, будем?
— Запиши сейчас… сейчас… «что схватил с собой пестик, чтобы бежать убить отца моего… Федора Павловича… ударом по голове!» Ну, довольны ли вы теперь,
господа? Отвели душу? — проговорил он, уставясь с вызовом на
следователя и прокурора.
Все это самое и весь разговор наш предыдущий с вами-с, накануне того дня вечером у ворот-с, как я вам тогда мой страх сообщил и про погреб-с, — все это я в подробности открыл
господину доктору Герценштубе и
следователю Николаю Парфеновичу, и все они в протокол записали-с.