Неточные совпадения
— Нуждался в десяти рублях и заложил пистолеты у Перхотина, потом ходил к Хохлаковой за тремя тысячами, а та не дала, и проч., и всякая эта всячина, — резко прервал Митя, — да, вот,
господа, нуждался, а тут вдруг тысячи появились, а? Знаете,
господа, ведь вы оба теперь трусите: а что как не скажет, откуда взял? Так и есть: не скажу,
господа, угадали, не узнаете, — отчеканил вдруг Митя с чрезвычайною решимостью.
Следователи капельку помолчали.
— Выпил,
господа, выпил… но… что ж,
господа, давите, казните, решайте судьбу! — воскликнул Митя со страшно неподвижным выпучившимся взглядом на
следователя.
Господа, — оборотился он вдруг к прокурору и
следователю, — теперь всю вам душу мою открою, всю изолью, мы это мигом покончим, весело покончим — под конец ведь будем же смеяться, будем?
— Запиши сейчас… сейчас… «что схватил с собой пестик, чтобы бежать убить отца моего… Федора Павловича… ударом по голове!» Ну, довольны ли вы теперь,
господа? Отвели душу? — проговорил он, уставясь с вызовом на
следователя и прокурора.
Все это самое и весь разговор наш предыдущий с вами-с, накануне того дня вечером у ворот-с, как я вам тогда мой страх сообщил и про погреб-с, — все это я в подробности открыл
господину доктору Герценштубе и
следователю Николаю Парфеновичу, и все они в протокол записали-с.
— Ночью пир горой. Э, черт,
господа, кончайте скорей. Застрелиться я хотел наверно, вот тут недалеко, за околицей, и распорядился бы с собою часов в пять утра, а в кармане бумажку приготовил, у Перхотина написал, когда пистолет зарядил. Вот она бумажка, читайте. Не для вас рассказываю! — прибавил он вдруг презрительно. Он выбросил им на стол бумажку из жилетного своего кармана;
следователи прочли с любопытством и, как водится, приобщили к делу.
— Я считаю необходимым подвергнуть вас аресту,
господин Полуянов, — сонно заявил
следователь, потягиваясь в кресле.
—
Господин Карачунский, вы не могли, следовательно, не знать, что принимаете приисковый инвентарь только по описи, не проверяя фактически, — тянул
следователь, записывая что-то, — чем, с одной стороны, вы прикрывали упущения и растраты казенного управления промыслами, а с другой — вводили в заблуждение собственных доверителей, в данном случае компанию.
Самое бойкое дело выпало на долю богатой избы Петра Васильича, где останавливались все «
господа»: и Ястребов, и
следователь.
— Это уж мое дело, — ответил
следователь, продолжая писать. —
Господин Зыков, так вы не желаете отвечать на мой вопрос?
Все эти великолепные соображения об олимпическом равнодушии, о путах, которыми благоразумный
следователь обязан окружать обвиняемого, неизвестно куда испаряются, и я остаюсь один на один с своею совестью, один на один с некоторым знакомым мне
господином, носящим имя Щедрина и забывающим даже о чине надворного советника, украшающем его безукоризненный формуляр.
— Только об этом не надо на суде говорить,
господин адвокат… вы ради бога!.. И вот вчера муж получил от
господина судебного
следователя повестку… Ах,
господин адвокат, помогите!
Судебный
следователь. Я бы попросил вас побыть еще здесь. Я не буду, не буду больше беспокоить вас вопросами. Только извольте прочесть и подписать вот допрос. Так ли выражены ваши ответы? Прошу покорно сюда. (Указывает кресло у окна. К письмоводителю.) Попросите
господина Каренина.
Судебный
следователь. Мне ничего не нужно, кроме исполнения моего долга, а вам нужно оправдаться, и я сейчас советовал госпоже Протасовой и то же посоветовал бы вам: не скрывать того, что всем очевидно, а рассказать все, как было дело. Тем более что
господин Протасов в таком положении, что он уже показывал все, как было, и, вероятно, и на суде все так же покажет. Я бы советовал…
Судебный
следователь. Очень хорошо. С какою целью были посланы вами деньги тысячу двести рублей
господину Протасову перед самой симуляцией его смерти семнадцатого июля?
Судебный
следователь. Было ли известно
господину Каренину и вашей жене, что вы живы, когда вы оставили свою одежду на берегу реки и сами скрылись?
— Прошу,
господа, лишних удалиться! — сказал
следователь, когда после долгого стука и треска дверь уступила топору и долоту. — Прошу это в интересах следствия… Урядник, никого не впускать!
Домика, куда он провожал ее, не мог он распознать; ходил справляться, где живет
следователь Рудич; ему сказали — где; он два раза прошел мимо окон. Никого не было видно, и, как ему показалось, даже как будто
господа уехали, потому что со двора в трех окнах ставни были заперты, а с улицы шторы спущены.
Судебный
следователь Гришуткин, старик, начавший службу еще в дореформенное время, и доктор Свистицкий, меланхолический
господин, ехали на вскрытие. Ехали они осенью по проселочной дороге. Темнота была страшная, лил неистовый дождь.
— Так-с… — задумчиво произнес судебный
следователь. — А что вы скажете мне о
господине Савине?
Да и весело мне намедни стало: читаю в ведомостях, Лука Иванович, как у одного
господина обыск был по какой-то любовной истории; судебный-то
следователь его и спрашивает:"вы-де кто такой?"А тот ему:"я-де ремесломлитератор".
— Вы видите, он упорно не сознается,
господа, — обратился судебный
следователь к обоим потерпевшим.
— Я уже имел честь объяснить вам,
господин судебный
следователь, что подобное чудовищное предположение никогда не приходило, не приходит и не может прийти мне в голову… Я стольким обязан Корнилию Потаповичу и Ивану Корнильевичу.
— Нет,
господин судебный
следователь, позвольте мне при вас испросить прощение у Дмитрия Павловича. Он простил моего сына, но простит ли он меня?.. Мои лета должны были научить меня знанию людей, а в данном случае я жестоко ошибся и нанес
господину Сиротинину тяжелое оскорбление. Простите меня, Дмитрий Павлович!
— И не мудрено, — вдруг почти громким, кричащим голосом сказал Корнилий Потапович, — ведь так вы, пожалуй,
господин судебный
следователь, захотите, чтобы он сознался и в растрате семидесяти восьми тысяч рублей, обнаруженной мною два дня тому назад и произведенной уже тогда, когда
господин Сиротинин сидел в тюрьме, и сидел совершенно невинно… Не обвинить ли его, кстати, и в этой растрате? Как ты думаешь об этом, Иван?
Все трое направились по широкому светлому коридору в камеру судебного
следователя господина Велленса.
Начальниками же своими крестьянин признает, кроме сотского, старосты, старшины и писаря, и урядника и станового, и исправника, и страхового агента, и землемера, и посредника по размежеванию, и ветеринара, и его фельдшера, и доктора, и священника, и судью, и
следователя, и всякого чиновника, и даже помещика, всякого
господина, потому что по опыту знает, что всякий такой
господин может сделать с ним всё, что хочет.