Неточные совпадения
Жить для будущей жизни? говорит себе человек. Но если та жизнь, тот единственный образчик жизни, который я знаю, — моя теперешняя жизнь, — должна быть бессмысленной, то это не только не утверждает меня в возможности другой,
разумной жизни, но, напротив, убеждает меня в том, что жизнь по
существу своему бессмысленна, что никакой другой, кроме бессмысленной жизни, и быть не может.
Не видим же мы роста
разумного сознания и круговорота его потому, что мы сами совершаем его: наша жизнь есть не что иное, как это рождение того невидимого нам
существа, которое рождается в нас, и потому-то мы никак не можем видеть его.
Мы не можем видеть рождения этого нового
существа, нового отношения
разумного сознания к животному, так же как зерно не может видеть роста своего стебля.
Точно так же и в человеке с проснувшимся
разумным сознанием нет никакого противоречия, а есть только рождение нового
существа, нового отношения
разумного сознания к животному.
Отрешившись на время от знания самого себя как
разумного центра, стремящегося к благу, т. е. вневременного и внепространственного
существа, человек может на время условно допустить, что он есть часть видимого мира, проявляющаяся и в пространстве и во времени.
Существа эти были бы совершенно непонятны для него, если бы он не имел знания о человеке вообще; но имея это знание и отвлекая от понятия человека его
разумное сознание, он получает и о животных некоторое представление, но представление это еще менее для него похоже на знание, чем его представление о людях вообще.
Только если б были
существа высшие, подчиняющие наше
разумное сознание так же, как наше
разумное сознание подчиняет себе нашу животную личность, и как животная личность (организм) подчиняет себе вещество, — эти высшие
существа могли бы видеть нашу
разумную жизнь так, как мы видим свое животное существование и существование вещества.
Животное может жить только для своего тела — ничто не мешает ему жить так; оно удовлетворяет своей личности и бессознательно служит своему роду и не знает того, что оно есть личность; но
разумный человек не может жить только для своего тела. Он не может жить так потому, что он знает, что он личность, а потому знает, что и другие
существа — такие же личности, как и он, знает всё то, что должно происходить от отношений этих личностей.
Если бы человек стремился только к благу своей личности, любил только себя, свою личность, то он не знал бы, что другие
существа любят также себя, как не знают этого животныя; но если человек знает, что он личность, стремящаяся к тому же, к чему стремятся и все окружающие его личности, он не может уж стремиться к тому благу, которое видно, как зло, его
разумному сознанию, и жизнь его не может уже быть в стремлении к благу личности.
Человек с проснувшимся (только проснувшимся), но не подчинившим еще себе животную личность
разумным сознанием, если он не убивает себя, то живет только для того, чтобы осуществить это невозможное благо: живет и действует человек только для того, чтобы благо было ему одному, чтобы все люди и даже все
существа жили и действовали только для того, чтобы ему одному было хорошо, чтобы ему было наслаждение, для него не было страданий и не было смерти.
Разумный человек не может не видеть, что если допустить мысленно возможность замены стремления к своему благу стремлением к благу других
существ, то жизнь его, вместо прежнего неразумия ее и бедственности, становится
разумною и благою.
Он не может не видеть и того, что, при допущении такого же понимания жизни и в других людях и
существах, жизнь всего мира, вместо прежде представлявшихся безумия и жестокости, становится тем высшим
разумным благом, которого только может желать человек, — вместо прежней бессмысленности и бесцельности, получает для него
разумный смысл: целью жизни мира представляется такому человеку бесконечное просветление и единение
существ мира, к которому идет жизнь и в котором сначала люди, а потом и все
существа, более и более подчиняясь закону разума, будут понимать (то, что дано понимать теперь одному человеку), что благо жизни достигается не стремлением каждого
существа к своему личному благу, а стремлением, согласно с законом разума, каждого
существа к благу всех других.
То же и с потребностями: стоит направить на одну из них
разумное сознание, и эта сознанная потребность занимает всю жизнь и заставляет страдать всё
существо человека.
Животная личность человека требует блага,
разумное сознание показывает человеку бедственность всех борющихся между собою
существ, показывает ему, что блага для его животной личности быть не может, показывает ему, что единственное благо, возможное ему, было бы такое, при котором не было бы ни борьбы с другими
существами, ни прекращения блага, пресыщения им, не было бы предвидения и ужаса смерти.
Боль в животном и в ребенке есть очень определенная и небольшая величина, никогда не доходящая до той мучительности, до которой она доходит в
существе, одаренном
разумным сознанием.
Из обращения Тейтча к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство любить свое отечество, которым он почитает не Германию и даже не отторгнутые ею, вследствие последней войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии, потому что с
разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими словами, потому что нельзя разумного человека заставить переменить отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
Неточные совпадения
— Да, — начал Базаров, — странное
существо человек. Как посмотришь этак сбоку да издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым
разумным манером. Ан нет; тоска одолеет. Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними.
Нет-с, человек —
существо разумное, и, если он заслужил наказание, я сделаю все для того, чтоб он был достойно наказан.
— Друг мой, — вырвалось у него, между прочим, — я вдруг сознал, что мое служение идее вовсе не освобождает меня, как нравственно-разумное
существо, от обязанности сделать в продолжение моей жизни хоть одного человека счастливым практически.
Он написал листов тысячу, чтобы доказать: qu'il ne peut exister d'être intelligent Créateur et régulateur, [Что не может существовать
существа разумного, создателя и правителя (франц.).] мимоходом уничтожая слабые доказательства бессмертия души.