Неточные совпадения
Григорий. А жаль усов! Не годится,
говорит, лакею усы! А отчего? Чтобы видно было,
что ты лакей. А то как бы не превзошел сынка ее любезного.
И есть кого! Хоть
и без усов, а далеко ему… (Вглядывается с улыбкой.)
И сколько их за мной волочатся! Только никто вот не нравится, как Таня эта! Простая горничная! Нда! А вот лучше барышни. (Улыбается.) Да
и мила! (Прислушивается.) Вот, она
и есть! (Улыбается.) Вишь, постукивает каблучками… в-ва!..
Таня. Ну вас совсем!
И к
чему это пристало! (Сердито вырывается.)
Говорю же, оставьте!
Барыня. А, это от Бурдье? (Горячась.) Никакого, никакого,
и несите назад. Я ей
говорила,
что я такого костюма не заказывала
и дочери своей носить не позволю.
Яков. О, это макровы. Это, они
говорят, такие козявки есть, от них, мол,
и болезни все. Так вот, мол,
что на вас она. Уж они после вас мыли-мыли, брызгали-брызгали, где вы стояли. Такая специя есть, от ней дохнут они, козявки-то.
Яков. Должно,
что знает. Жил я прежде у генерала. под Москвой, сердитый был такой, гордый — страсть, генерал-то! Так заболела у него дочка. Сейчас послали за этим. Тысячу рублей — приеду… Ну, сговорились, приехал. Так что-то не потрафили ему. Так, батюшки мои, как цыкнет на генерала. AI
говорит, так так-то ты меня унажаешь, так-то? Так не стану ж лечить! — Так куда тебе! генерал-то
и гордость свою забыл, всячески улещает. Батюшка! только не бросай!
Таня. А так, — рассказывал один человек, — издох у него пес, у барина-то. Вот он
и поехал зимой хоронить его. Похоронил, едет
и плачет, барин-то. А мороз здоровый, у кучера из носу течет,
и он утирается… Дайте налью. (Наливает чай.) Из носу-то течет, а он все утирается. Увидал барин: «
Что,
говорит, о
чем ты плачешь?» А кучер
говорит: «Как же, сударь, не плакать, какая собака была!» (Хохочет.)
Таня. Хорошо, приехал домой барин, сейчас к барыне: «Какой,
говорит, наш кучер добрый: он всю дорогу плакал, — так ему жаль моего Дружка. Позовите его: на, мол, выпей водки, а вот тебе награда — рубль». Так-то
и она,
что Яков собаки ее не жалеет.
Сахатов. Да, да, понимаю. Ну, так вот
что: вы
поговорите с ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку — так, чтоб
и они не знали, не могли ничем указать ему.
Поговорите с ними.
3-й мужик.
Чего так-то? Не брал я твоей ложечки.
И что путает? Не брал я,
и не брал,
и душа моя не знает. А вольно ему! Я видел, он приходил не за добрым. Кошель,
говорит, давай. А я не брал, вот те Христос, не брал.
Толстая барыня (вмешиваясь). Нет, позвольте! Я согласна с Алексеем Владимировичем.
И вот вам лучше всех доказательств. Когда я после своей болезни лежала без чувств, то на меня нашла потребность
говорить. Я вообще молчалива, но тут явилась потребность
говорить,
говорить,
и мне
говорили,
что я так
говорила,
что все удивлялись. (К Сахатову.) Впрочем, я вас перебила, кажется?
Сахатов. Да я
и не отрицаю трудов Шарко. Я его тоже знаю; я
говорю только то,
что говорил мне Либо.
Толстая барыня. Вот
и я
говорю,
что этим злоупотреблять нельзя. Как же, гипнотизатор внушил одной моей знакомой, Верочке Коншиной, — да вы ее знаете, — чтоб она перестала курить, а у ней спина заболела.
Толстая барыня. Я сию минуту, позвольте. Я ей
и говорю: уж лучше курить, но не страдать так нервами. Разумеется,
что курить вредно,
и я бы желала отвыкнуть, но,
что хотите, не могу. Я раз две недели не курила, а потом не выдержала.
Толстая барыня. Да нет, позвольте! Я в двух словах. Вы
говорите,
что трата сил?
И я хотела сказать, когда я ездила на почтовых… Дороги тогда были ужасные, вы этого не помните, а я замечала,
и, как хотите, наша нервность вся от железных дорог. Я, например, в дороге спать не могу, — хоть убейте, а не засну.
Толстая барыня. А как же можно отрицать сверхъестественное?
Говорят: не согласно с разумом. Да разум-то может быть глупый, тогда
что? Ведь вот на Садовой, — вы слышали? — каждый вечер являлось. Брат моего мужа — как это называется?.. не beau-frère [деверь (франц.)], a по-русски… не свекор, а еще как-то? Я никогда не могу запомнить этих русских названий, — так он ездил три ночи сряду
и все-таки ничего не видал, так я
и говорю…
Мы узнаем это потому,
что тот дух, который приходит, прямо нам
говорит, — просто, как я
говорю, —
говорит нам, кто он
и зачем пришел,
и где он,
и хорошо ли ему?
Мало того, он сообщил нам то,
что с ним случилось в то самое время, как он
говорил с нами, а именно то,
что в то самое время, как он
говорил с нами, он должен был вновь рождаться на землю
и потому не мог докончить начатого с нами разговора.
Нет, нет,
что ни
говорите, а это одна из самых счастливых минут в моей жизни. Когда Саразате играл,
и эта… Да! (Никто ее не слушает. Она подходит к Семену.) Ну, ты мне скажи, ты, дружок,
что чувствовал? Очень тебе было тяжело?
Яков.
Что же, Федор Иваныч, это обида живая! Теперь меня расчесть хочет. Ты,
говорит, все колотишь, Фифку забыл
и против моего приказания мужиков в кухню пустил. А вы сами знаете: я ничего знать не знаю! Только сказала мне Татьяна: проведи в кухню, а я не знаю, по чьему приказу.
Григорий. Хорошо отстранил, чуть ребра не сломал.
И фрак разорвал. Да ведь он
что говорит: «На меня,
говорит, по-вчерашнему, сила нашла»,
и начал давить.
Барыня. Нет, нет, пожалуйте сюда! Я
говорила вам,
что нельзя продавать землю в долг,
и все вам
говорили. А вас обманывают, как самого глупого человека.
Барыня. Я вам гораздо интереснее расскажу. Оказывается,
что и вас
и мужа дурачила эта девчонка. Бетси на себя
говорит, но это чтоб дразнить меня; а дурачила вас безграмотная девчонка,а вы верите! Вчера никаких ваших медиумических явлений не было, а это она (указывая на Таню) все делала.
Профессор (строго). Вы
говорите, Анна Павловна,
что эта девушка, может быть,
и эта милая барышня что-то делали; но свет, который мы все видели, а в первом случае понижение, а во втором — повышение температуры, а волнение
и вибрирование Гросмана, —
что же, это тоже делала эта девушка? А это факты, факты, Анна Павловна! Нет, Анна Павловна, есть вещи, которые надо исследовать
и вполне понимать, чтобы
говорить о них, — вещи слишком серьезные, слишком серьезные…