«Завтра в 12 часов дня я получаю свободу и право общения с людьми. Но прежде, чем оставить эту комнату и увидеть солнце, я считаю нужным сказать вам несколько слов. По чистой совести и перед богом, который видит меня, заявляю вам, что я презираю и свободу, и жизнь, и здоровье, и всё то, что в ваших
книгах называется благами мира.
Неточные совпадения
Новым у него был исключительный интерес к вопросу об отношении православия к современности, так и
называется одна из его
книг [См. его
книги «Об отношении православия к современности» и «О современных потребностях мысли и жизни, особенно русской».].
Я характеризовал его православие, как стилизованное православие [Моя статья в «Русской мысли» о
книге П. Флоренского «Столп и утверждение истины»
называлась «Стилизованное православие».].
Очень человек добрый и смышленый; приятно с ним потолковать и приятно видеть готовность его на всякую услугу: в полном смысле слова верный союзник, исполняет наши поручения, выписывает нам
книги, журналы, которые иначе должны бы были с громким нашим прилагательным [Прилагательное — по приказу Николая I декабристы официально
назывались «государственными преступниками»; они обязаны были отмечать это на конвертах своих писем и всякого рода документах.] отправляться в Тобольск, прежде нежели к нам доходить.
— Нет, не просьбы. — И я объяснил ей сколько мог, что описываю разные истории про разных людей: из этого выходят
книги, которые
называются повестями и романами. Она слушала с большим любопытством.
Я открыл тяжелую, скрипучую, непрозрачную дверь — и мы в мрачном, беспорядочном помещении (это
называлось у них «квартира»). Тот самый, странный, «королевский» музыкальный инструмент — и дикая, неорганизованная, сумасшедшая, как тогдашняя музыка, пестрота красок и форм. Белая плоскость вверху; темно-синие стены; красные, зеленые, оранжевые переплеты древних
книг; желтая бронза — канделябры, статуя Будды; исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни в какие уравнения линии мебели.