Неточные совпадения
Он
был холостяк, нежно любил моего отца и, приезжая весьма часто верхом или на беговых дрожках за 4 версты со своего Ядрина,
считал наш дом нераздельным со своим.
Александра Николаевна, появлялась в светло-сером, Каврайская, Варвара Герасимовна, в светло-зеленом, Борисова, Марья Петровна, в муаровом коричневом и т. д. У матери нашей, вероятно, не
было бы ни одного шелкового платья, если бы дядя Петр Неофитович не
был нашим общим восприемником и не
считал долгом класть куме золотой «на зубок» и дарить шелковое платье «на ризки».
Все окрестные помещики
считали Петра Яковлевича весельчаком и неистощимым шутником и забавником. По своему уменью попасть в тон каждого, по щедрости, с которою он совал деньги чужой прислуге, что в те времена не
было в обычае, он
был всеми любим, за пределами собственного дома, в котором за все проигрыши и неудачи искал сорвать сердце на первом встречном.
На мое стремление к стихам он постоянно смотрел неблагосклонно, зато музыку
считал верным средством для молодого человека
быть всюду приятным гостем.
Ему
считали от роду 90 лет, но удивительно, что у его отца в густых и черных волосах не
было ни одной сединки.
Как ни горька
была мне эта нежданная новость, но убежденный, что у отца
была к тому достаточная причина, я
считал вопрос до того деликатным, что ни разу не обращался за разрешением его ни к кому.
Он действительно
считал себя героическим лицом, и когда однажды, получив небольшое жалованье, давно ожидаемое нуждавшимся семейством, он вышел из кассы, то на просьбу хромого инвалида, подавая все деньги, сказал: «
Выпей за здоровье Павла Степановича Мочалова».
Теперь я узнал, что в ни чем не повинная девушка навлекла свиданием со мною на себя незаслуженное нарекание, и
счел своим долгом засвидетельствовать, что в этих свиданиях не
было и тени чего-либо дурного.
— Как жаль, что вы проскучаете с нами, не застав никого из наших гостей; но позвольте
считать вас в качестве друга Алексея Федоровича, за близкого нам человека. Мы ждем на днях приезда родных на продолжительное время и надеемся, что близкое соседство доставит вам возможность радовать нас своими посещениями. Уж как наши барышни-то
будут рады!
‹…› В следующий раз приезд мой в Федоровку
был гораздо удачнее первого: я застал там большое и любезное общество. Общедоступных парадных комнат в федоровском доме, не
считая лакейской,
было всего три или, лучше сказать, четыре.
Сам Карл Федорович с нами в поход не шел, иначе, подъехав к левому его стремени, я
считал бы себя безопасным от всякого рода выходок собравшейся в кучку с левой стороны походной колонны зубоскалов. Чтобы избежать заведомо враждебной среды, я безотлучно шел в голове полка, перед трубаческим хором, начинавшим по знаку штаб-трубача играть при вступлении во всякое жилое место. Мои поездки к Петковичам не могли
быть неизвестны в полку; но едва ли многие знали, где именно Федоровка.
— Ты шути, — говорил впоследствии чуть ли не Рапу Крюднер, — честное слово, я стал уважать Фета с тех пор, как он заезжал ко мне в эскадрон. Я нарочно
считал: он
выпил двадцать рюмок кюммелю и поехал ни в одном глазе.
— Полно, милый Илья! Нехотя станешь жить, как живут около тебя.
Будешь считать, хозяйничать, читать, слушать музыку. Как у ней теперь выработался голос! Помнишь Casta diva?
— Да, кузина, вы
будете считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы жили и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся платье… с досадой бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни, часы, ночи…
— Но как могли вы, — вскричал я, весь вспыхнув, — как могли вы, подозревая даже хоть на каплю, что я знаю о связи Лизы с князем, и видя, что я в то же время беру у князя деньги, — как могли вы говорить со мной, сидеть со мной, протягивать мне руку, — мне, которого вы же должны
были считать за подлеца, потому что, бьюсь об заклад, вы наверно подозревали, что я знаю все и беру у князя за сестру деньги зазнамо!
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя не только самому осуждать кого-нибудь, но смотреть в глаза людям, не говоря уже о том, чтобы считать себя прекрасным, благородным, великодушным молодым человеком, каким он считал себя. А ему нужно
было считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было одно средство: не думать об этом. Так он и сделал.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так
считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Милон. Это его ко мне милость. В мои леты и в моем положении
было бы непростительное высокомерие
считать все то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.
Дворянин, например,
считал бы за первое бесчестие не делать ничего, когда
есть ему столько дела:
есть люди, которым помогать;
есть отечество, которому служить.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не
было о нем ни слуху, ни вести, то мы и
считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег нет — что
считать? Деньги
есть —
сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.