Третий день нашего путешествия. Мы находимся за несколько десятков верст от аула Бестуди. Природа совершенно изменилась. Развесистые чинары и каштаны больше не попадаются на пути. Их сменили цепкие кусты карачага и архани. Горы здесь — просто
голые скалы. Со всех сторон грозными привидениями обступают нас горы. Кажется, еще немного, и они, соединившись в сплошное тесное кольцо, раздавят нас.
Неточные совпадения
Кругом грозными великанами теснились
скалы… Они казались призрачными стражами наэлектризованной душной ночи… От цветов, что росли в низинах, поднимался сюда, в горы, дурманящий, как мускус, пряный аромат, кружа
голову и тревожа воображение неясными образами и туманными грезами.
— Она моя невеста… Ага-наиб, не беспокойся за дочь! — обернулся он в сторону моего дедушки, — Гуль-Гуль будет счастлива с Керимом. — И, дав шпоры коню, он умчался прочь от сакли наиба по узкой тропинке, ежеминутно рискуя сверзиться в бездну или разбить
голову о придорожные
скалы.
А Балаклава всего-навсего маленький, тихонький уголок, узенькая щелочка голубого залива среди
голых скал, облепленных несколькими десятками домишек.
Неточные совпадения
Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз,
голова чуть-чуть у меня не закружилась, там внизу казалось темно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы
скал, сброшенных грозою и временем, ожидали своей добычи.
Дорога, первые 12 миль, идет по берегу, то у подошвы утесов, то песками, или по ребрам
скал, все по шоссе; дорога невеселая, хотя море постоянно в виду, а над
головой теснятся утесы, усеянные кустарниками, но все это мрачно, голо.
А кругом, над
головами,
скалы, горы, крутизны, с красивыми оврагами, и все поросло лесом и лесом. Крюднер ударил топором по пню, на котором мы сидели перед хижиной; он сверху весь серый; но едва топор сорвал кору, как под ней заалело дерево, точно кровь. У хижины тек ручеек, в котором бродили красноносые утки. Ручеек можно перешагнуть, а воды в нем так мало, что нельзя и рук вымыть.
Налево широкий и длинный залив с извилинами и углублениями. Посредине его Паппенберг и Каменосима — две горы-игрушки, покрытые ощетинившимся лесом, как будто две
головы с взъерошенными волосами. Их обтекают со всех сторон миньятюрные проливы, а вдали видна отвесная
скала и море.
Со всех сторон глядят на нас мысы, там и сям видны маленькие побочные заливы,
скалы и кое-где брошенные в одиночку
голые камни.