Неточные совпадения
Девочки, перегоняя друг друга, в тех же смешных чепчиках и кофточках,
бежали в умывальню. Все разговаривали, смеялись, рассказывали про свои сны, иные повторяли наизусть заданные уроки. Шум стоял такой, что ничего нельзя было разобрать.
Торопясь и перегоняя друг друга, девочки
бежали умываться к целому ряду медных кранов у стены, из которых струилась вода.
Кис-Кис, разумеется, согласилась, и мы, веселые, торжествующие,
побежали в приемный зал.
— Э, полно, — отмахнулась она, — нам с тобой доставит удовольствие порадовать других… Если б ты знала, Галочка, как приятно прибежать в класс и вызвать к родным ту или другую девочку!.. В такие минуты я всегда так живо-живо вспоминаю папу. Что было бы со мной, если бы меня вдруг позвали к нему! Но постой, вот идет старушка, это мама Нади Федоровой,
беги назад и вызови Надю.
Побежав вызывать кого-то из наших, я столкнулась в дверях 5-го «проходного» класса с княжной.
Снова
бежала я в класс и снова возвращалась.
Посередине аллеи неуклюже прыгала, громко, беспомощно каркая, большая черная ворона. Правая лапка и часть крыла были у нее в крови. За ней
бежало несколько седьмушек с Ниной Джавахой и Бельской во главе.
— Нет! Куда им! Бельская,
беги за бинтом в лазарет.
И, не откладывая в долгий ящик своего решения, я незаметно выскользнула из пар и
бегом возвратилась обратно, делая вид, что позабыла что-то в классе.
За завтраком нам дали вместо кофе по кружке шоколаду с очень вкусными ванильными сухариками. Барышни наскоро позавтракали и, не обращая внимания на начальство, заглянувшее в столовую,
побежали приготовляться к выезду в театр.
В 7 часов началось необычайное оживление; «седьмушки»
бежали под кран мыть шею, лицо и чистить ногти и зубы. Это проделывалось с особенным старанием, хотя «седьмушкам» не приходилось танцевать — танцевали старшие, а нам разрешалось только смотреть.
— Пойдем пить! Хочешь? — шепнула Нина, и мы
побежали к двум красиво задрапированным бочонкам, один с морсом, другой с оршадом, из которых с невозмутимым хладнокровием институтский вахтер Самойлыч черпал стаканом живительную влагу.
— Mademoiselle Иванова, пожалуйте в бельевую, — торжественно возглашал швейцар, причем вызванная девочка вскрикивала и в карьере
бежала переодеваться.
Мы с Ниной, не разнимая объятий, бросились
бегом в класс.
— Она только что говорила с инспектрисой и куда-то
побежала, — ответила мне та, не отрывая глаз от елки.
«Пожар!» — вихрем пронеслось в наших мыслях. Некоторым сделалось дурно. Надю Федорову, бесчувственную, на руках вынесли из класса. Все повскакали со своих мест, не зная, куда
бежать и на что решиться.
Мы
бежали с тем же оглушительным «ура!» по коридорам и лестницам и, дойдя до прихожей, вырвали из рук высокого внушительного гайдука соболью ротонду Императрицы и форменное пальто Государя с барашковым воротником и накинули их на царственные плечи наших гостей.
Далекая от всякого подозрения, Арно кивком головы отпустила лукавую девочку. Лишь только Кира выскользнула из класса, она
бегом пустилась по коридору, спустилась по лестнице и заглянула в швейцарскую. Там кроме швейцара Петра и его помощника Сидора сидел маленький, сморщенный, но бодрый и подвижный младший сторож, старик Гаврилыч.
— Слушаю-с, барышня, голубушка, только не попадитесь классным дамам, упаси Боже! — опасливо зашептал Гаврилыч и, взяв записку от Киры,
побежал через девичью задним ходом в лавку.
А было вот что. Ничего не подозревавшая Бельская стрелою неслась по коридору и, спустившись по лестнице,
побежала к стеклянной двери, за которою, по ее расчету, должны были находиться лакомства, уже принесенные Гаврилычем.
— За то, что я посылала за покупками, а Бельская по моему поручению только
побежала вниз взять их из-за дверей.
Мамина пасхальная посылка опоздала на этот раз, и я получила ее только в великую субботу. Поверх куличей, мазурок, пляцок и баб аршинного роста, на которые так искусна была наша проворная Катря, я с радостью заметила букетик полузавядших в дороге ландышей — первых цветов милой стороны. Я позабыла куличи, пасхи и окорок чудесной домашней свинины, заботливо упакованные мамой в большую корзину, и целовала эти чудные цветочки — вестники южной весны… Еле дождалась я звонка, чтобы
бежать к Нине…
Я засмеялась. Рассуждения четырнадцатилетней девочки, «бабушки класса», как мы ее называли (она была старше нас всех), несказанно рассмешили меня. Однако оставить ее на произвол судьбы я не решилась, и с грехом пополам мы прошли с Ренн историю Нового, Ветхого завета и необходимые молитвы. А время не шло, а
бежало…
До экзамена оставалось полчаса. Волновавшиеся донельзя девочки (учитель географии Алексей Иванович не отличался снисходительностью)
побежали к сторожу Сидору просить его открыть церковные двери, желая помолиться перед экзаменом. Он охотно исполнил наше желание, и я вместе с подругами вошла под знакомые своды.
Я как безумная сорвалась со скамьи и
бегом, через весь сад, кинулась в лазарет. У палаты Нины девушка удержала меня.
Потом они
побежали в дортуар — переодеваться в праздничные наряды, ожидавшие их наверху.