Неточные совпадения
Мама моя
была простая джигитка из аула Бестуди… В ауле этом поднялось восстание, и мой отец, тогда еще совсем молодой офицер,
был послан с казачьей сотней усмирять его.
Я начинаю помнить
маму очень, очень рано. Когда я ложилась в кроватку, она присаживалась на край ее и
пела песни с печальными словами и грустным мотивом. Она хорошо
пела, моя бедная красавица «деда»! [Деда — мать по-грузински (Здесь и далее примеч. автора).]
— Деда! — неожиданно прозвучал среди наступившей тишины мой детский звонкий голос, — ты злой, деда, я не
буду любить тебя, если ты не простишь
маму и
будешь обижать папу! Возьми назад твой кишмиш и твои лепешки; я не хочу их брать от тебя, если ты не
будешь таким же добрым, как папа!
Отец, вернувшийся во время моей бешеной скачки по саду, подхватил меня на руки и покрыл мое лицо десятком самых горячих и нежных поцелуев… Он
был так счастлив за
маму, мой гордый и чудный отец!
Я ласкалась к отцу, и сердце мое уже не разрывалось тоскою по покойной
маме, — оно
было полно тихой грусти… Я плакала, но уже не острыми и больными слезами, а какими-то тоскливыми и сладкими, облегчающими мою наболевшую детскую душу…
— Ничего. А вот моя
мама принадлежала к богатому графскому роду, который всегда
был близок к престолу Белого царя, — с торжественной важностью пояснил Юлико.
Яркой огненной полосою пронизывала меня мысль: «Мой отец женится, у меня
будет новая
мама!» Эта мысль показалась мне ужасной, невыносимой…
Я готова
была крикнуть: «Я не желаю новой
мамы, не желаю иметь мачеху!»
— И хорошо делаешь: бедному мальчику немного осталось жить… Но когда он оставит тебя, ты не останешься одна. С тобою
будет твоя новая
мама!
На завтра
был решен мой побег. Ни одна душа не догадывалась о нем. Целые три недели готовилась я к нему. В маленьком узелочке
были сложены лаваши и лобии, которые я ежедневно откладывала от обеда и незаметно уносила к себе. Мой маленький кинжал, остро отточенный мною на кухонной точилке, во время отлучки Барбале, тоже лежал под подушкой… Я уже сходила на кладбище проститься с могилками
мамы и Юлико и поклясться еще раз моей неразрывной клятвой у праха деды.
И странно: близкая смерть теперь уже не пугала меня. Я видела, как умирала
мама, Юлико. В этом не
было ничего страшного… Страшно только ожидание, а там… вечный покой. Это часто повторял дедушка Магомет; я вспомнила теперь его слова…
И, не дав мне опомниться, он надел мне его на шейную цепочку, на которой уже висел образок святой Нины, этот медальон с портретами покойной
мамы и моим собственным, на котором я
была изображена в костюме маленького джигита.
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с
мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что папа знаком с другими дамами и с твоей мамой; она не любит никаких дам, только Павлю, которая ведь не дама, а солдатова жена.
Дома Версилова не оказалось, и ушел он действительно чем свет. «Конечно — к маме», — стоял я упорно на своем. Няньку, довольно глупую бабу, я не расспрашивал, а кроме нее, в квартире никого не было. Я побежал к маме и, признаюсь, в таком беспокойстве, что на полдороге схватил извозчика. У мамы его со вчерашнего вечера не было. С
мамой были лишь Татьяна Павловна и Лиза. Лиза, только что я вошел, стала собираться уходить.
Надя (со слезами, но сдерживая их). Ничего вы не знаете, вот! И бедные богатым не родня… Моя
мама была бедная, хорошая… Вы не понимаете бедных!.. Вы вот даже тетю Таню не понимаете…
Неточные совпадения
― Как здоровье вашей жены? Вы
были в концерте? Мы не могли.
Мама должна
была быть на панихиде.
— Нет, право, я иногда жалею, что послушалась
мама. Как бы хорошо
было в деревне! А то я вас всех измучала, и деньги мы тратим…
— Нет, ничего не
будет, и не думай. Я поеду с папа гулять на бульвар. Мы заедем к Долли. Пред обедом тебя жду. Ах, да! Ты знаешь, что положение Долли становится решительно невозможным? Она кругом должна, денег у нее нет. Мы вчера говорили с
мама и с Арсением (так она звала мужа сестры Львовой) и решили тебя с ним напустить на Стиву. Это решительно невозможно. С папа нельзя говорить об этом… Но если бы ты и он…
—
Мама! Она часто ходит ко мне, и когда придет… — начал
было он, но остановился, заметив, что няня шопотом что — то сказала матери и что на лице матери выразились испуг и что-то похожее на стыд, что так не шло к матери.
Первое лицо, встретившее Анну дома,
был сын. Он выскочил к ней по лестнице, несмотря на крик гувернантки, и с отчаянным восторгом кричал: «
Мама,
мама!» Добежав до нее, он повис ей на шее.