Неточные совпадения
Но в нем есть справедливая сторона — то, что «прекрасное» есть отдельный живой предмет, а не отвлеченная мысль; есть и другой справедливый намек на свойство истинно художественных
произведений искусства: они всегда имеют содержанием своим что-нибудь интересное вообще для человека, а не для одного художника (намек этот заключается в том, что идея — «нечто общее, действующее всегда и везде»); отчего происходит это,
увидим на своем месте.
Если мы должны вообще
видеть в природе не цели, а только результаты, и потому не можем назвать красоту целью природы, то не можем не назвать ее существенным результатом, к
произведению которого напряжены силы природы.
Мы
видим причину того, что из всех практических деятельностей одна строительная обыкновенно удостаивается имени изящного искусства не в существе ее, а в том, что другие отрасли деятельности, возвышающиеся до степени искусства, забываются по «маловажности» своих
произведений, между тем как
произведения архитектуры-, не могут быть упущены из виду по своей важности, дороговизне и, наконец, просто по своей массивности, прежде всего и больше всего остального, производимого человеком, бросаясь в глаза.
По нашему понятию о сущности искусства, стремление к
произведению прекрасного в смысле грациозного, изящного, красивого не есть еще искусство; для искусства, как
увидим, нужно более; потому
произведений архитектуры ни в каком случае мы не решимся назвать
произведениями искусства.
Окончательный вывод из этих суждений о скульптуре и живописи: мы
видим, что
произведения того и другого искусства по многим и существеннейшим элементам (по красоте очертаний, по абсолютному совершенству исполнения, по выразительности и т. д.) неизмеримо ниже природы и жизни; но, кроме одного маловажного преимущества живописи, о котором сейчас говорили, решительно не
видим, в чем
произведения скульптуры или живописи стояли бы выше природы и действительной жизни.
Уже из этого одного
видим, что пение,
произведение чувства, и искусство, заботящееся о форме, — два совершенно различные предмета.
Тот же самый недостаток в
произведении искусства во сто раз больше, грубее и окружен еще сотнями других недостатков, — и мы не
видим всего этого, а если
видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце есть пятна!» Собственно говоря,
произведения искусства могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они прекраснее самой природы и жизни!
Произведение искусства мелочнее того, что мы
видим в жизни и в природе, и вместе с тем эффектнее, — как же не утвердиться мнению, что оно прекраснее действительной природы и жизни, в которых так мало искусственности, которым чуждо стремление заинтересовать?
Не говорим уже о том, что явления жизни каждому приходится оценивать самому, потому что для каждого отдельного человека жизнь представляет особенные явления, которых не
видят другие, над которыми поэтому не произносит приговора целое общество, а
произведения искусства оценены общим судом.
Что содержание поэзии не исчерпывается тремя известными элементами, внешним образом
видим из того, что ее
произведения перестали вмещаться в рамки старых подразделений.
Предположим, что в
произведении искусства развивается мысль: «временное уклонение от прямого пути не погубит сильной натуры», или: «одна крайность вызывает другую»; или изображается распадение человека с самим собою; или, если угодно, борьба страстей с высшими стремлениями (мы указываем различные основные идеи, которые
видели в «Фаусте»), — разве не представляются в действительной жизни случаи, в которых развивается то же самое положение?
Неточные совпадения
Во всем, что он писал и написал, он
видел режущие ему глаза недостатки, происходившие от неосторожности, с которою он снимал покровы, и которых он теперь уже не мог исправить, не испортив всего
произведения.
После этой статьи наступило мертвое, и печатное и изустное, молчание о книге, и Сергей Иванович
видел, что его шестилетнее
произведение, выработанное с такою любовью и трудом, прошло бесследно.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже
видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные
произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Но довольно Ликейских островов и о Ликейских островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту места, пространство, число островов, не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о
произведениях, об истории — прочтите у Бичи, у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что
вижу сам и что переживаю изо дня в день.
Курсы Василия Назарыча в среде узловской денежной братии начали быстро падать, и его векселя, в первый раз в жизни, Узловско-Моховский банк отказался учитывать Василий Назарыч этим не особенно огорчился, но он хорошо
видел, откуда был брошен в него камень; этот отказ был
произведением Половодова, который по своей натуре способен был наносить удары только из-за угла.