Неточные совпадения
Во всем, что он писал и написал, он
видел режущие ему глаза недостатки, происходившие от неосторожности, с которою он снимал покровы, и которых он теперь уже не мог исправить, не испортив всего
произведения.
После этой статьи наступило мертвое, и печатное и изустное, молчание о книге, и Сергей Иванович
видел, что его шестилетнее
произведение, выработанное с такою любовью и трудом, прошло бесследно.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже
видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные
произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Но довольно Ликейских островов и о Ликейских островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту места, пространство, число островов, не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о
произведениях, об истории — прочтите у Бичи, у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что
вижу сам и что переживаю изо дня в день.
Курсы Василия Назарыча в среде узловской денежной братии начали быстро падать, и его векселя, в первый раз в жизни, Узловско-Моховский банк отказался учитывать Василий Назарыч этим не особенно огорчился, но он хорошо
видел, откуда был брошен в него камень; этот отказ был
произведением Половодова, который по своей натуре способен был наносить удары только из-за угла.
Видишь, действие у меня происходит в шестнадцатом столетии, а тогда, — тебе, впрочем, это должно быть известно еще из классов, — тогда как раз было в обычае сводить в поэтических
произведениях на землю горние силы.
Мы
видели в его
произведениях, как светская мысль восемнадцатого столетия с своей секуляризацией жизни вторгалась в музыку; с Моцартом революция и новый век вошли в искусство.
Видеть себя в печати — одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не меньше решаться на публичную выставку своих
произведений — нелегко без особого случая. Люди, которые не смели бы думать о печатании своих статей в «Московских ведомостях», в петербургских журналах, стали печататься у себя дома. А между тем пагубная привычка иметь орган, привычка к гласности укоренилась. Да и совсем готовое орудие иметь недурно. Типографский станок тоже без костей!
Но, несмотря на слегка идиллический оттенок, который разлит в этом
произведении, только близорукие могут
увидеть в нем апологию прошлого.
Мы только пользуемся случаем высказать его по поводу
произведений Островского, у которого везде на первом плане
видим верность фактам действительности и даже некоторое презрение к логической замкнутости
произведения — и которого комедии, несмотря на то, имеют и занимательность и внутренний смысл.
Люди, которые желали
видеть в Островском непременно сторонника своей партии, часто упрекали его, что он недостаточно ярко выразил ту мысль, которую хотели они
видеть в его
произведении.
Он много написал на своем веку — и ему не удалось
увидеть ни одного своего
произведения изданным; не умел он приняться за дело, как следовало, поклониться кстати, похлопотать вовремя.
Вам, может быть, случилось
видеть бук и кикимор, которые действуют в этом так называемом шекспировском
произведении.
Идя в чаще елок, на вершины которых Иван внимательнейшим образом глядел, чтобы
увидеть на них рябчика или тетерева, Вихров невольно помышлял о том, что вот там идет слава его
произведения, там происходит война, смерть, кровь, сколько оскорбленных самолюбий, сколько горьких слез матерей, супруг, а он себе, хоть и грустный, но спокойный, гуляет в лесу.
По газетам Вихров тоже
видел, что всюду курили фимиам похвал его
произведению.
В Перцове после того он пробыл всего только один день, в продолжение которого был в весьма дурном расположении духа: его не то, что очень обеспокоило равнодушие дам, оказанное к его
произведению, — он очень хорошо
видел, что Клеопатра Петровна слишком уж лично приняла все к себе, а m-lle Прыхина имела почти детский вкус, — но его гораздо более тревожило его собственное внутреннее чувство.
Целую неделю Вихров горел как на угольях. Профессора он
видел в университете, но тот ни слова не говорил с ним об его
произведении.
Душевное состояние его было скверное, и не то, чтобы его очень смутили все эти отзывы: перебрав в голове слышанные им мнения об его
произведении, он очень хорошо
видел, что все люди, получившие университетское образование, отзывались совершенно в его пользу, — стало быть, тут, очевидно, происходила борьба между университетским мировоззрением и мировоззрением остального общества.
Произведения его фабрик, его промышленности первенствуют на всех рынках; нет нужды, что он сам одет в рубище: он
видит только, что его торговля овладела целым миром, все ему удивляются, все завидуют, и вот, в порыве законной гордости, он восклицает:"О, какой я богатый, довольный и благоденствующий народ!"
— В Лувре, в Люксембургском дворце, на выставке художественных
произведений были? Венеру Милосскую
видели? с Гамбеттой беседовали? В ресторане Фуа turbot sauce Mornay [камбала под соусом Морнэ] ели? В Jardin d'acclimatation [Зоологическом саду] на верблюдах ездили? — сыпал я один вопрос за другим.
— Однако позвольте взглянуть, как там напечатано, — сказал Калинович и, взяв книжку журнала, хотел было читать, но остановился… — Нет, не могу, — проговорил он, опять берясь за голову, — какое сильное, однако, чувство,
видеть свое
произведение в печати… читать даже не могу!
— Пани, я
вижу, что вы не как все другие, не из любопытства только. Покойный пан Желтков перед смертью сказал мне: «Если случится, что я умру и придет поглядеть на меня какая-нибудь дама, то скажите ей, что у Бетховена самое лучшее
произведение…» — он даже нарочно записал мне это. Вот поглядите…
— А,
видели! Ну, так я вам его опять покажу, коли
видели. Можете полюбоваться на ваше
произведение… в нравственном смысле. Поди сюда, идиот! поди сюда, голландская ты рожа! Ну же, иди, иди! Не бойся!
— А потому, сэр, что я намерен поднести это, как вы изволили выразиться, великолепное
произведение Елене Николаевне в день ее именин. Понимаете вы сию аллегорию? Мы не слепые, мы
видим, что около нас происходит, но мы джентльмены, милостивый государь, и мстим по-джентльменски.
Некоторые из ученых яицких казаков почитают себя потомками стрельцов. Мнение сие не без основания, как
увидим ниже. Самые удовлетворительные исследования о первоначальном поселении яицких казаков находим мы в «Историческом и статистическом обозрении уральских казаков», сочинения А. И. Левшина, отличающемся, как и прочие
произведения автора, истинной ученостию и здравой критикою.
Кроме того, в пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого поэтического
произведения, непростительную даже начинающему автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы
видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких французских водевилях, а не в серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по сторонам.
Из критики, исполненной таким образом, может произойти вот какой результат: теоретики, справясь с своими учебниками, могут все-таки
увидеть, согласуется ли разобранное
произведение с их неподвижными законами, и, исполняя роль судей, порешат, прав или виноват автор.
Этот способ критики мы
видели не раз в приложении к Островскому, хотя никто, разумеется, и не захочет в том признаться, а еще на нас же, с больной головы на здоровую, свалят обвинение, что мы приступаем к разбору литературных
произведений с заранее принятыми идеями и требованиями.
Так и в литературном
произведении — если вы находите несоблюдение каких-нибудь единств или
видите лица, не необходимые для развития интриг, так это еще ничего не говорит для читателя, не предубежденного в пользу вашей теории.
— Как же! — любезно усмехаясь, сказал старик. — К этому товару привыкаешь, любишь его, ведь не дрова,
произведение ума. Когда
видишь, что и покупатель уважает книгу, — это приятно. Вообще-то наш покупатель чудак, приходит и спрашивает — нет ли интересной книги какой-нибудь? Ему всё равно, он ищет забавы, игрушечку, но не пользу. А иной раз бывает — вдруг спросит запрещённых книг…
— Вы
видите, являюсь к моей ученице; вы мой выводок, — ваше первое
произведение было напечатано в моем сборнике, — прошамкал он, подходя к Татьяне Васильевне.
Произведение искусства мелочнее того, что мы
видим в жизни и в природе, и вместе с тем эффектнее, — как же не утвердиться мнению, что оно прекраснее действительной природы и жизни, в которых так мало искусственности, которым чуждо стремление заинтересовать?
Не говорим уже о том, что явления жизни каждому приходится оценивать самому, потому что для каждого отдельного человека жизнь представляет особенные явления, которых не
видят другие, над которыми поэтому не произносит приговора целое общество, а
произведения искусства оценены общим судом.
Окончательный вывод из этих суждений о скульптуре и живописи: мы
видим, что
произведения того и другого искусства по многим и существеннейшим элементам (по красоте очертаний, по абсолютному совершенству исполнения, по выразительности и т. д.) неизмеримо ниже природы и жизни; но, кроме одного маловажного преимущества живописи, о котором сейчас говорили, решительно не
видим, в чем
произведения скульптуры или живописи стояли бы выше природы и действительной жизни.
Предположим, что в
произведении искусства развивается мысль: «временное уклонение от прямого пути не погубит сильной натуры», или: «одна крайность вызывает другую»; или изображается распадение человека с самим собою; или, если угодно, борьба страстей с высшими стремлениями (мы указываем различные основные идеи, которые
видели в «Фаусте»), — разве не представляются в действительной жизни случаи, в которых развивается то же самое положение?
Мы
видим причину того, что из всех практических деятельностей одна строительная обыкновенно удостаивается имени изящного искусства не в существе ее, а в том, что другие отрасли деятельности, возвышающиеся до степени искусства, забываются по «маловажности» своих
произведений, между тем как
произведения архитектуры-, не могут быть упущены из виду по своей важности, дороговизне и, наконец, просто по своей массивности, прежде всего и больше всего остального, производимого человеком, бросаясь в глаза.
Уже из этого одного
видим, что пение,
произведение чувства, и искусство, заботящееся о форме, — два совершенно различные предмета.
Что содержание поэзии не исчерпывается тремя известными элементами, внешним образом
видим из того, что ее
произведения перестали вмещаться в рамки старых подразделений.
Тот же самый недостаток в
произведении искусства во сто раз больше, грубее и окружен еще сотнями других недостатков, — и мы не
видим всего этого, а если
видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце есть пятна!» Собственно говоря,
произведения искусства могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они прекраснее самой природы и жизни!
Если мы должны вообще
видеть в природе не цели, а только результаты, и потому не можем назвать красоту целью природы, то не можем не назвать ее существенным результатом, к
произведению которого напряжены силы природы.
Но в нем есть справедливая сторона — то, что «прекрасное» есть отдельный живой предмет, а не отвлеченная мысль; есть и другой справедливый намек на свойство истинно художественных
произведений искусства: они всегда имеют содержанием своим что-нибудь интересное вообще для человека, а не для одного художника (намек этот заключается в том, что идея — «нечто общее, действующее всегда и везде»); отчего происходит это,
увидим на своем месте.
По нашему понятию о сущности искусства, стремление к
произведению прекрасного в смысле грациозного, изящного, красивого не есть еще искусство; для искусства, как
увидим, нужно более; потому
произведений архитектуры ни в каком случае мы не решимся назвать
произведениями искусства.
Не доезжая шагов ста до притравы, он привязывает лошадь где-нибудь к дереву или кусту, берет один из капканов и деревянную лопаточку, которая служит ему единственным орудием для
произведения всех работ, как мы
увидим после.
Он очень усердно занимался постановкою своей пиесы, а мы и не смотрели ее репетиции, потому что все более или менее были отвлечены болезнью Писарева; когда же
увидели «Волкова», превосходно разыгранного на сцене, то мы ахнули от изумления, признали «Волкова» одним из лучших
произведений Шаховского и сознались в своей ошибке.
В типе Обломова и во всей этой обломовщине мы
видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нем
произведение русской жизни, знамение времени.
Никогда не замирало у нас это направление, и во всем, что есть лучшего в нашей словесности, от первых народных песен до
произведений Гоголя и стихотворений Некрасова,
видим мы эту иронию, то наивно-открытую, то лукаво-спокойную, то сдержанно-желчную.
Одни
произведения Державина, Фонвизина и Капниста могли бы спасти его от забвения; но мы
увидим, что в нем есть и еще немало замечательного.
В письмах к издателям мы
видим одинаковые похвалы и истинно поэтическим
произведениям и сочинениям дидактическим.
В один день
увидел он на столе своем записку, в которой Академия художеств просила его, как достойного ее члена, приехать дать суждение свое о новом, присланном из Италии,
произведении усовершенствовавшегося там русского художника.
Ничего тоже не могли найти от огромных его богатств; но,
увидевши изрезанные куски тех высоких
произведений искусства, которых цена превышала миллионы, поняли ужасное их употребление.