Неточные совпадения
Золотистым отливом сияет нива; покрыто цветами поле, развертываются сотни, тысячи цветов на кустарнике, опоясывающем поле, зеленеет и шепчет подымающийся за кустарником лес, и он весь пестреет цветами; аромат
несется с нивы, с луга, из кустарника, от наполняющих лес цветов; порхают по веткам птицы, и тысячи голосов
несутся от ветвей вместе с ароматом; и за нивою, за лугом, за кустарником, лесом опять виднеются такие же сияющие золотом нивы, покрытые цветами луга, покрытые цветами кустарники до дальних гор, покрытых лесом, озаренным солнцем, и
над их вершинами там и здесь, там и здесь, светлые, серебристые, золотистые, пурпуровые, прозрачные облака своими переливами слегка оттеняют по горизонту яркую лазурь; взошло солнце, радуется и радует природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь, льется песня радости и неги, любви и добра из груди — «о
земля! о нега! о любовь! о любовь, золотая, прекрасная, как утренние облака
над вершинами тех гор»
Семя падает на
землю; а
над землей низко подымается уже холодное солнце, бежит холодный ветер,
несутся холодные тучи…
И бегут, заслышав о набеге, // Половцы сквозь степи и яруги, // И скрипят их старые телеги, // Голосят, как лебеди в испуге. // Игорь к Дону движется с полками, // А беда
несется вслед за ним: // Птицы, поднимаясь
над дубами, // Реют с криком жалобным своим. // По оврагам волки завывают, // Крик орлов доносится из мглы — // Знать, на кости русские скликают // Зверя кровожадные орлы; // Уж лиса на щит червленый брешет, // Стон и скрежет в сумраке ночном… // О Русская
земля! // Ты уже за холмом.
На
земле была тихая ночь; в бальзамическом воздухе носилось какое-то животворное влияние и круглые звезды мириадами смотрели с темно-синего неба. С надбережного дерева неслышно снялись две какие-то большие птицы, исчезли на мгновение в черной тени скалы и рядом потянули
над тихо колеблющимся заливцем, а в открытое окно из ярко освещенной виллы бояр Онучиных
неслись стройные звуки согласного дуэта.
К следующему дню снег наполовину стаял. Кое-где проглянула черная
земля, а к вечеру прихватило чуть-чуть изморозью. Воздух стал прозрачнее для света и звуков. Шум поездов
несся так отчетливо и ясно, что, казалось, можно различить каждый удар поршней локомотива, а когда поезд выходил из лощины, то было видно мелькание колес. Он тянулся черной змеей
над пестрыми полями, и под ним что-то бурлило, варилось и клокотало…