Неточные совпадения
— А — а, — протянул
офицер с таким видом, как будто он одинаково не одобряет и Мазепу, и Жолкевского, а затем удалился с отцом в кабинет. Через четверть часа оба вышли оттуда и уселись в коляску. Мать и тетки осторожно, но с тревогой следили из окон за уезжавшими. Кажется, они боялись, что отца
арестовали… А нам казалось странным, что такая красивая, чистенькая и приятная фигура может возбуждать тревогу…
Офицер, действительно, узнал, где живет этот господин, однако идти к нему раздумал; он решился написать ему письмо и начал было довольно удачно; но ему, как нарочно, помешали: его потребовал генерал, велел за что-то
арестовать; потом его перевели в гарнизон Орской крепости.
Где твой мандат? Давай его сюда!
Офицер подает бумагу. Лепорелло ее раздирает.
Вот твой мандат! И знай, что булла папы
Дает мне власть Жуана де Маранья,
Заблудшую, но кроткую овцу,
Благословить и от грехов очистить;
Знай, что сей самый грешник, дон Жуан,
Которого
арестовать пришел ты,
Моих словес проникнулся елеем,
Отверг душой мирскую суету
И поступает кающимся братом
В Севилию, в картозский монастырь!
Не так ли, сын мой?
Зимою в одной из квартир были арестованы однорукий
офицер Смирнов и солдат Муратов, георгиевские кавалеры, участники Ахал-Текинской экспедиции Скобелева;
арестовали их — а также Зобнина, Овсянкина, Григорьева, Крылова и еще кого-то — за попытку устроить тайную типографию, для чего Муратов и Смирнов, днем, в воскресенье, пришли воровать шрифты в типографию Ключникова на бойкой улице города.
Второй
офицер.
Арестовать его! Он передался Петлюре!
Третий
офицер. Что это значит, господин полковник?
Арестовать его!
Армейский
офицер Короваев решил спасти Конарского. День его дежурства приближался; все было приготовлено для бегства, когда предательство одного из товарищей польского мученика разрушило его планы. Молодого человека
арестовали, отправили в Сибирь, и с тех пор об нем не было никогда слухов.
Анцыфров, видимо, желал порисоваться, — показать, что и он тоже такого рода важная птица, которую есть за что
арестовать. Полояров, напротив, как-то злобно отмалчивался. По сведениям хозяйки, оказалось, однако, что забрано в ночь вовсе не множество, на чем так упорно продолжал настаивать Анцыфров, а всего только четыре человека: один молодой, но семейный чиновник, один
офицер Инфляндманландского полка, племянник соборного протопопа да гимназист седьмого класса — сын инспектора врачебной управы.
Везде чувствовалась организованная, предательская работа. Два раза загадочно загоралось близ артиллерийских складов. На баштанах около железнодорожного пути
арестовали поденщика; руки у него были в мозолях, но забредший железнодорожный ремонтный рабочий заметил, что он перед едою моет руки, и это выдало его. Оказался
офицер. Расстреляли. Однако через пять дней, на утренней заре, был взорван железнодорожный мост на семнадцатой версте.
— А лица такие неприятные, глаза бегают… Но что было делать? Откажешь, а их расстреляют! Всю жизнь потом никуда не денешься от совести… Провела я их в комнату, — вдруг в дом комендант, матрос этот, Сычев, с ним еще матросы. «
Офицеров прятать?» Обругал, избил по щекам,
арестовали. Вторую неделю сижу. И недавно, когда на допрос водили, заметила я на дворе одного из тех двух. Ходит на свободе, как будто свой здесь человек.
— За что нашего брата
арестуют?
Офицеров ругали, — угрюмо и неохотно отвечали конвойные.
Полковник Манштейн бросился на герцога и держал его, пока не вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то они принуждены были заткнуть ему рот носовым платком, а внеся в приемную, связать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульных
офицеров. Солдаты окружили карету. Таким образом, пленник был доставлен в Зимний дворец. Другой отряд гренадер
арестовал Бестужева.
За несколько дней до своей смерти, покойный император, которому, как мы уже сказали, было известно положение дел, приказал произвести несколько арестов. Начальнику казачьего полка Николаеву поручено было
арестовать Вадковского, отставного
офицера, который оказывал важное влияние на
офицеров — своих прежних товарищей.
— По приказанию его светлости я вас
арестую! — сказал
офицер. — Предупреждаю, что всякое сопротивление будет бесполезно, в случае неповиновения, мы употребим силу. Извольте одеваться.
По смерти Александра Павловича в его бумагах нашли список главных начальников заговора, и барон Дибич, убежденный, что этот заговор мог не сегодня-завтра вспыхнуть, счел себя вправе привести в исполнение последние приказания своего августейшого повелителя. Он послал в Тульчин генерала Чернышева, чтобы уведомить обо всем князя Витгенштейна, главнокомандующего южной армией, и чтобы
арестовать нескольких штаб-офицеров, между прочим, и Павла Пестеля.
Ну, да ежели бы меня и
арестовали бы за то, что я здесь, что́ ж за беда?» — думал он, глядя на
офицера, всходившего в дом, занимаемый государем.