Неточные совпадения
Бешеную негу и упоенье он видел в битве: что-то пиршественное зрелось ему в те минуты, когда разгорится у человека голова, в
глазах все мелькает и мешается, летят головы, с громом падают на землю кони, а он несется, как пьяный, в свисте пуль в сабельном блеске, и наносит всем удары, и не слышит нанесенных.
Он чувствовал себя физически связанным с безголовым, безруким существом там, внизу; чувствовал, что
бешеный вихрь людской в сумрачном, ограниченном пространстве отравляет его тоскливым удушьем, но смотрел и не мог закрыть
глаз.
Потом вдруг опять, как будто утонет, замрет, онемеет, только
глаза блестят, да рука, как
бешеная, стирает, заглаживает прежнее и торопится бросать новую, только что пойманную, вымученную черту, как будто боясь, что она забудется…
Я увидел своими
глазами причину, от которой происходит этот обман: коростель кричит, как
бешеный, с неистовством, с надсадой, вытягивая шею, подаваясь вперед всем телом при каждом вскрикиванье, как будто наскакивая на что-то, и беспрестанно повертываясь на одном месте в разные стороны, отчего и происходит разность в стиле и близости крика.
Глаза Рогожина засверкали, и
бешеная улыбка исказила его лицо. Правая рука его поднялась, и что-то блеснуло в ней; князь не думал ее останавливать. Он помнил только, что, кажется, крикнул...
— Это вы, — заскрежетал Ганя, вдруг набрасываясь на князя, только что все вышли, — это вы разболтали им, что я женюсь! — бормотал он скорым полушепотом, с
бешеным лицом и злобно сверкая
глазами, — бесстыдный вы болтунишка!
Тильзитский мир был только что заключен, и все спешило наслаждаться, все крутилось в каком-то
бешеном вихре; черные
глаза бойкой красавицы вскружили и его голову.
На какую-нибудь четверть секунды, на мгновение ему показалось, что в этих неживых
глазах запечатлелось выражение острой,
бешеной ненависти; и холод ужаса, какое-то смутное предчувствие грозной, неизбежной беды пронеслось в мозгу студента.
Даже в эту страшную минуту я любил этого человека, но вместе с тем инстинктивно чувствовал, что вот сейчас он
бешеным насилием разобьет мою любовь вдребезги, что затем, пока я буду жить, в его руках и после, навсегда, навсегда в моем сердце вспыхнет та же пламенная ненависть, которая мелькнула для меня в его мрачных
глазах.
Блеск
глаз, лукавая таинственность полумасок, отряды матросов, прокладывающих дорогу взмахами бутылок, ловя кого-то в толпе с хохотом и визгом; пьяные ораторы на тумбах, которых никто не слушал или сталкивал невзначай локтем; звон колокольчиков, кавалькады принцесс и гризеток, восседающих на атласных попонах породистых скакунов; скопления у дверей, где в тумане мелькали
бешеные лица и сжатые кулаки; пьяные врастяжку на мостовой; трусливо пробирающиеся домой кошки; нежные голоса и хриплые возгласы; песни и струны; звук поцелуя и хоры криков вдали — таково было настроение Гель-Гью этого вечера.
Образ женщины стоял пред его
глазами, он вспоминал её
бешеные ласки, её умные разговоры, шутки, и всё глубже в грудь ему впивалось острое чувство сожаления.
Ермолова откидывается на спинку стула. Мерцавшие зарницы сменились в ее
глазах сверкнувшей молнией, будто она сама мчится на
бешеной тройке...
Князь закачался на ногах и повалился на пол.
Бешеным зверем покатился он по мягкому ковру; из его опененных и посиневших губ вылетало какое-то зверское рычание; все мускулы на его багровом лице тряслись и подергивались; красные
глаза выступали из своих орбит, а зубы судорожно схватывали и теребили ковровую покромку. Все, что отличает человека от кровожадного зверя, было чуждо в эту минуту беснующемуся князю, сама слюна его, вероятно, имела все ядовитые свойства слюны разъяренного до бешенства зверя.
— Как вскочит Пашка с полу, выхватил ножище да как бросится на барина — страшный такой, как бык
бешеный, который сорвется, коли его худо оглушат обухом, глаза-то кровью налились.
Он, совершенно
бешеный, с красными
глазами, метался, не зная, что делать, и посылал всех к чертовой матери.
Он с детских
глаз уже не раз
Сгонял виденья снов живых
Про милых ближних и родных,
Про волю дикую степей,
Про легких,
бешеных коней,
Про битвы чудные меж скал,
Где всех один я побеждал!..
И пред
глазами Измаила
На землю с
бешеных коней
Кровавой грудою костей
Свалился ряд его друзей.
— Ну, где же? — спокойно не верила ему Варенька. В нём вспыхнуло
бешеное желание схватить её и, что есть силы, прижать к себе — так, чтобы слёзы брызнули у неё из
глаз. Он быстро оглянулся вокруг, поводя плечами, и тотчас устыдился своего желания.
На другой день больному стало хуже. Страшно бледный, с ввалившимися щеками, с глубоко ушедшими внутрь глазных впадин горящими
глазами, он, уже шатающеюся походкой и часто спотыкаясь, продолжал свою
бешеную ходьбу и говорил, говорил без конца.
«Иду я, говорит, по двору, и вдруг прямо на меня летит бык… огромный
бешеный бык…
глаза в крови, морда вся в пене…
А на него лезли со всех сторон налившиеся кровью, остеклевшие от гнева
глаза, искривленные
бешеным криком губы, его сжимали жаркие, потные тела, под натиском которых старик вертелся, как щепка, попавшая в водоворот.
Баба
бешеная, вцепится Аполлону Алексеевичу в
глаза; он как-нибудь узнает или догадается, что я тут маненько химостил, и живой от него не уйдешь!
Совестясь, что заставил ждать себя, и торопливо натягивая перчатки, он шел вперед не глядя, спустился по ступенькам крыльца и поднял
глаза только тогда, когда протянул было руку, чтоб схватить за холку заждавшегося коня, но вдруг был озадачен
бешеным вскоком его на дыбы и предупредительным криком всей испуганной публики.
Восторгом
бешеным объят,
С ней унестись я был бы рад,
Глазами тучи я следил,
Рукою молнию ловил!
Две мощные руки обхватывают ее за талию и легко взбрасывают на спину лошади, на широкий кожаный матрац. Почти в тот же момент и стулья, и белые столбы, и тиковые занавески у входов — все сливается в один пестрый круг, быстро бегущий навстречу лошади. Напрасно руки замирают, судорожно вцепившись в жесткую волну гривы, а
глаза плотно сжимаются, ослепленные
бешеным мельканием мутного круга. Мужчина в цилиндре ходит внутри манежа, держит у головы лошади конец длинного бича и оглушительно щелкает им…
Прикрыв дверь и портьеру, Тугай работал в соседнем кабинете. По вспоротому портрету Александра I лезло, треща, пламя, и лысая голова коварно улыбалась в дыму. Встрепанные томы горели стоймя на столе, и тлело сукно. Поодаль в кресле сидел князь и смотрел. В
глазах его теперь были слезы от дыму и веселая
бешеная дума. Опять он пробормотал...
Каждый номер врачебной газеты содержал в себе сообщение о десятках новых средств, и так из недели в неделю, из месяца в месяц; это был какой-то громадный,
бешеный, бесконечный поток, при взгляде на который разбегались
глаза: новые лекарства, новые дозы, новые способы введения их, новые операции, и тут же — десятки и сотни… загубленных человеческих здоровий и жизней.
Рассказ мой произвел на Керима тяжелое впечатление. Он выпрямился, ноздри его тонкого носа гневно раздувались,
глаза засверкали
бешеным огнем.
И она
бешеными кругами, с безумными
глазами, самозабвенно носится по цветникам и кустам сада, ничего кругом не видя.
Токарев, увлеченный трудным разыгрыванием большого шлема с Елкиным, случайно поднял
глаза. За соседним столом, лицом к нему, сидел Василий Васильевич, глядя в карты. Свечи освещали его лицо — серьезное и строгое, со сдвинутыми тонкими бровями… У Токарева прошло по душе странное чувство. Что такое? Где он недавно видел такое же лицо? Ах, да!.. Совсем с таким лицом Варвара Васильевна стояла недавно перед решеткою в ожидании, когда служитель откроет дверь к
бешеному…
Я ехала тихо, опустив поводья, несказанно удивляя татарчат, привыкших к моей
бешеной скачке. В последний раз оглядывала я грустными
глазами мой дорогой Гори, развалины, долины.
Дачка на шоссе. Муж и жена. И по-прежнему очумелые
глаза, полные отчаяния. И по-прежнему
бешеная, неумелая работа по хозяйству с зари до поздней ночи. Он — с ввалившимися щеками, с
глазами, как у быка, которого ударили обухом меж рогов. У нее, вместо золотистого ореола волос, слежавшаяся собачья шерсть, бегающие
глаза исподлобья, как у затырканной кухарки. И ненавидящие, злобные друг к другу лица.
— В баню, говорит, поедем! — передала Александра Михайловна окружающим.
Бешеная злоба сдавила ей дыхание. Хотелось, чтобы кто-нибудь громко, исступленно крикнул: «Девушки, да докуда же мы будем терпеть?!» И чтоб всем вбежать к Матвееву, повалить его и бить, бить эту поганую тушу ногами, стульями, топтать каблуками… Дарья Петровна с сожалением смотрела на Таню,
глаза Фокиной мрачно горели.
Дачка на шоссе. Муж и жена. И по-прежнему очумелые
глаза, полные отчаяния. И по-прежнему
бешеная, неумелая работа по хозяйству с зари до поздней ночи. У них отобрали лучшую одежду, наложили контрибуцию в три тысячи рублей. Уплатить было нечем, и пришлось продать корову. И, хотя уже не было коровы, с них требовали семь фунтов масляного продналога.
Я долго не могла забыть стройную фигуру разбойника-горца, стоящую на подоконнике, его дикий взгляд и короткую, полную злобной ненависти фразу: «Еще свидимся — тогда попомните душмана Абрека!» К кому относилась эта угроза — ко мне ли, за то, что я выдала его, или к моему отцу, оскорбившему вольного сына гор ударом нагайки, — я не знаю. Но его взгляд скользнул по нас обоих, и невольно опустились мои
глаза, встретив его сверкающие
бешеным огнем зрачки, а сердце мое болезненно сжалось предчувствием и страхом.
Много пробудили
Грез во мне былых
Эти переливы
Звуков удалых,
Сотен свеч возженных
Нестерпимый свет,
Скользко навощенный,
Блещущий паркет,
Жаркое дыханье.
Длинных кос размах,
Тихая улыбка
В любящих
глазах,
Груди волнованье,
Голос молодой,
Стана трепетанье
Под моей рукой,
Бешеного вальса
Страстная волна,
Ласковые взоры…
Все — она, она…
Дикообразная физиономия его с выдающеюся вперед челюстью так и смахивала на рыло соименного ему зверя,
глаза его горели
бешеным исступлением и, казалось, просили крови. Таков должен был быть вид Каина, когда он заносил на брата свою палицу.
В 1745 году, когда Петру Федоровичу было семнадцать лет, его женили, и он проявил свой нрав как человек уже самостоятельный. Болезненный, бесчувственный телом и
бешеный нравом, с грубыми чертами вытянутого лица, с неопределенною улыбкою, с недоумевающими
глазами под приподнятыми бровями, «ужасно дурной» после оспы, по словам его жены, Петр Федорович не скрывал радости при победе пруссаков над русскими.
Молоденькая грациозная девушка с ласковыми, смеющимися
глазами — княжна Несвицкая, — какою он ее видел более десяти лет тому назад, стояла перед ним, и этот дивный образ, потерянный им навсегда, заставил его проливать горькие слезы, как
бешеного в бессильной злобе метаться по кровати, до крови закусывать себе ногти, чтобы физическою болью заглушить нравственную.
Раз вечером, возвратившись очень рано домой, он сидел, раздосадованный, в своей квартире и записывал в памятной книжке следующий приговор: «Польская нация непостоянна!» Такое определение характеру целого народа вылилось у него из души по случаю, что одна прелестная варшавянка, опутавшая его сетями своих черно-огненных
глаз и наступившая на сердце его прекрасной ножкой (мелькавшей в танцах, как проворная рыбка в своей стихии), сама впоследствии оказалась к нему неравнодушной, сулила ему целое небо и вдруг предпочла
бешеного мазуриста.
Он старался освободиться, но ее
глаза зажглись
бешеным огнем, ее губы пылали, и она, вся трепещущая от охватившего ее волнения, не пускала его к. двери.
Через мгновение он покрывал
бешеными, страстными поцелуями ее губы,
глаза, шею и, как безумный, повторял одни и те же слова...
— Не хочешь? — спрашивает он все так же тихо и смиренно и внезапно кричит
бешеным криком, выкатывая
глаза, давая лицу ту страшную откровенность выражения, какая свойственна умирающим и глубоко спящим. Кричит, заглушая криком грозную тишину и последний ужас умирающей человеческой души...
Правда, на третий день я был как
бешеный, я кричал на докторов, я в морду бросал деньги и вопил: заплачу! заплачу! — я на
глазах у какой-то дамы, думая ее разжалобить, бился головой о притолоку… даже не помню, где это, в какой-то приемной.