Неточные совпадения
Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим
бьет их
в морду, дороже для них всякого братства.
Но теперь, странное дело,
в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет
в грязи или
в колее, и при этом их так больно, так больно
бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой
морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.
В маленьких санках, едва помещаясь на сиденье, промчался бывший патрон Самгина,
в мохнатой куньей шапке; черный жеребец, вскидывая передние ноги к свирепой
морде своей,
бил копытами мостовую, точно желая разрушить ее.
Держа
в одной руке шлейф и хлыст с лиловым камнем
в рукоятке, она гладила маленькой рукой ласково оскаленную
морду коня, — он косился на нее огненным глазом, весь дрожал и тихонько
бил копытом по утоптанной земле.
— Ты что позволяешь смеяться над собой, лыковая харя?
Бей кацапа
в морду!
— Цветком? Ничего, ловко! Он во всём ловок. Пьяный я тогда был, а когда я пьян, мне проповедь читать припадает охота. Всех бы я учил — просто беда! Даже ротному однажды подсунул словцо: бог, мол, не велел
в морду бить! Вспороли кожу-то…
Бедный, жалкий, но довольно плутоватый офицер, не сводя глаз с полицеймейстера, безумолчно лепетал оправдательные речи, часто крестясь и произнося то имя Божие, то имя какой-то Авдотьи Гордевны, у которой он якобы по всей совести вчера был на террасе и потому
в это время «физически» не мог участвовать
в подбитии
морды Катьке-чернявке, которая, впрочем, как допускал он, может быть, и весьма того заслуживала, чтоб ее
побили, потому что, привыкши обращаться с приказными да с купеческими детьми, она думает, что точно так же может делать и с офицерами, и за то и поплатилась.
Как не гениально. Нашатырным спиртом.
В Ростове за такие вещи
морду бьют.
Деда нашего помещики драли, и каждый последний чиновничишка
бил его
в морду.
—
Бить их надо, вот что, по
мордам бить; вот им какую свободу —
в зубы…
— Их — ты!.. Выгнали меня бабы! Пошёл, кричат, вон, изверг неестественный!
Морда, говорят, пьяная… Я не сержусь… я терпеливый… Ругай меня,
бей! только дай мне пожить немножко!.. дай, пожалуйста! Эхма! Братья! Всем пожить хочется, — вот
в чём штука! У всех душа одинакова, что у Васьки, что у Якова!..
Был у нас кот — это еще при жизни отца
в Петербурге, — и такой несчастный кот: старый, облезлый, его даже котята не уважали и когда играли, то
били его по
морде.
Справедливый сапожник (подавлен, де Лессаку). Да ты… Да ты что?.. Да ты… спятил, что ли?.. Да за это, при игре
в три листика, на рынке
морду бьют. Хорошо я его отделал, государь?
Как мы там с прислугой обращались, боже мой! Развалимся на стульях, ноги чуть не на стол положим. «Эй, ты, лакуза! шестерка!» Других и названий не было для служащих. «Не видишь, с… сын, кому служишь? Какой ликер принес?
В морду вас
бить, хамов». Тот, конечно, видит, что над ним кочевряжится свой же брат, холуй несчастный, но, по должности, молчит. И на чай при этом мы давали туго.
Александр (искренно). А кто пожалеет распутного молодого человека — кандидата
в помощники полицейского пристава? Мне предстоит
бить морды человеческие, брать взятки понемногу и — получить
в живот пулю революционера… Как вам нравится эта блестящая карьера? (Насильственно смеясь, уходит.)
Бейте!
Бейте прямо саблей
в морду!
Повернули назад
в деревню, и, пока шли, Лычков-сын всё время
бил себя кулаком по груди и кричал, и Володька тоже кричал, повторяя его слова. А
в деревне между тем около породистого бычка и лошадей собралась целая толпа. Бычок был сконфужен и глядел исподлобья, но вдруг опустил
морду к земле и побежал, выбрыкивая задними ногами; Козов испугался и замахал на него палкой, и все захохотали. Потом скотину заперли и стали ждать.
Горячий мужик был, развернулся, ни кстя ни моля, бац его
в морду, ты, говорит, вдарил раз, набросились все, стали
бить успятками, кулаками, добили до смерти.
Все это я взвесил
в одну секунду. Оглядываюсь назад — нет ни моих людей, ни шталмейстеров. Что мне было делать? Я начинаю его
бить изо всех сил хлыстом по
морде. Я вообще никогда не
бью зверей, а Михал Потапыча даже никогда и не трогал: он был зверь очень умный, рассудительный и злопамятный, с большим чувством собственного достоинства. Правда, потом пришлось его пристрелить.
—
Бей его, Витя! Чего боишься?
В морду!
Я сунул его кулаком
в морду, перешел
в наступление и стал теснить. Испуг и изумление были на его красивом круглом лице с черными бровями, а я наскакивал,
бил его кулаком по лицу, попал
в нос. Брызнула кровь. Он прижал ладони к носу и побежал. Пробежал мимо и рыжий, а Геня вдогонку накладывал ему
в шею…
А потом играть стали: кто на бочке, брюхом навалившись, катается, кто старшего лешего по острым ушам черпаком
бьет… Кто,
в валежник
морду сунувши, сам себе с корнем хвост вырывает. Мухомор с махоркой на фантазию, братцы, действует…
— Если кто вам скажет, что заключен мир,
бей того прямо
в морду!