Неточные совпадения
Проходя через первую гостиную, Левин встретил
в дверях графиню
Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его
в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса.
В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на
колене.
Бывало, стоишь, стоишь
в углу, так что
колени и спина
заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; но если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания.
Когда дети играли на дворе, Иван Дронов отверженно сидел на ступенях крыльца кухни, упираясь локтями
в колена, а скулами о ладони, и затуманенными глазами наблюдал игры барчат. Он радостно взвизгивал, когда кто-нибудь падал или, ударившись, морщился от
боли.
Была их гувернантка, m-lle Ernestine, которая ходила пить кофе к матери Андрюши и научила делать ему кудри. Она иногда брала его голову, клала на
колени и завивала
в бумажки до сильной
боли, потом брала белыми руками за обе щеки и целовала так ласково!
Так точно было и с ним: он запомнил один вечер, летний, тихий, отворенное окно, косые лучи заходящего солнца (косые-то лучи и запомнились всего более),
в комнате
в углу образ, пред ним зажженную лампадку, а пред образом на
коленях рыдающую как
в истерике, со взвизгиваниями и вскрикиваниями, мать свою, схватившую его
в обе руки, обнявшую его крепко до
боли и молящую за него Богородицу, протягивающую его из объятий своих обеими руками к образу как бы под покров Богородице… и вдруг вбегает нянька и вырывает его у нее
в испуге.
Вдруг
в одном месте я поскользнулся и упал, больно ушибив
колено о камень. Я со стоном опустился на землю и стал потирать больную ногу. Через минуту прибежал Леший и сел рядом со мной.
В темноте я его не видел — только ощущал его теплое дыхание. Когда
боль в ноге утихла, я поднялся и пошел
в ту сторону, где было не так темно. Не успел я сделать и 10 шагов, как опять поскользнулся, потом еще раз и еще.
Гребцы, сидевшие поблизости ко мне, оставили весла и тоже принялись чем-то откачивать воду. Для удобства я опустился на дно лодки прямо на
колени и стал быстро работать котлом. Я не замечал усталости, холода,
боли в спине и работал лихорадочно, боясь потерять хотя бы одну минуту.
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу,
в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от
боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою
болью. Она опустилась пред ним на
колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил
в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча
в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Кандидат как вошел, так и упал на кровать и громко вскрикнул от ужасной
боли в плече и
колене.
Карл Иваныч ставил нас на
колени лицом
в угол, и наказание состояло
в физической
боли, происходившей от такого положения; St.-Jérôme, выпрямляя грудь и делая величественный жест рукою, трагическим голосом кричал: «A genoux, mauvais sujet!», приказывал становиться на
колени лицом к себе и просить прощения. Наказание состояло
в унижении.
Тогда, совершенно изнуренный болезнью, я еле-еле бродил по комнате с
болью и слабостью
в коленях; при каждом более сильном движении кровь приливала горячей волной к голове и застилала мраком все предметы перед моими глазами.
Дело происходило уже осенью
в Ницце. Однажды утром, когда я зашел к ней
в номер, она сидела
в кресле, положив ногу на ногу, сгорбившись, осунувшись, закрыв лицо руками, и плакала горько, навзрыд, и ее длинные, непричесанные волосы падали ей на
колени. Впечатление чудного, удивительного моря, которое я только что видел, про которое хотел рассказать, вдруг оставило меня, и сердце мое сжалось от
боли.
А когда очнулся, то увидал, что сидит
в овраге и на груди у него болтаются оборванные подтяжки, брюки лопнули, сквозь материю жалобно смотрят до крови исцарапанные
колени. Всё тело полно
боли, особенно
болела шея, и холод точно кожу с него сдирал. Запрокинувшись назад, Евсей посмотрел на обрыв, — там, под белым сучком берёзы,
в воздухе качался ремень тонкой змеёй и манил к себе.
Конечно, и для богомольцев приманки имелись: вериги схимонаха Иосафа, уже усопшего, от ломоты
в коленях помогали; скуфейка его, будучи на голову возложена, от
боли головной исцеляла;
в лесу ключ был очень студёный, — его вода, если облиться ею, против всех болезней действовала. Образ успения божьей матери ради верующих чудеса творил; схимонах Мардарий прорицал будущее и утешал горе людское. Всё было как следует, и весной,
в мае, народ валом к нам валил.
Когда чиновник очнулся,
боли он нигде не чувствовал, но
колена у него тряслись еще от страха; он встал, облокотился на перилы канавы, стараясь придти
в себя; горькие думы овладели его сердцем, и с этой минуты перенес он всю ненависть, к какой его душа только была способна, с извозчиков на гнедых рысаков и белые султаны.
Временами Сашке хотелось перестать делать то, что называется жизнью: не умываться по утрам холодной водой,
в которой плавают тоненькие пластинки льда, не ходить
в гимназию, не слушать там, как все его ругают, и не испытывать
боли в пояснице и во всем теле, когда мать ставит его на целый вечер на
колени.
Я приехал. У больной раньше были поражены правое
колено и левая ступня; теперь к этому присоединились
боли в левом плечевом суставе и левом
колене. Больная встретила меня холодным и враждебным взглядом.
Когда встревоженная выходкой Наташи Татьяна Андревна вошла к дочерям, сердце у ней так и упало. Закрыв лицо и втиснув его глубоко
в подушку, Наташа лежала как пласт на диване и трепетала всем телом. От душевной ли
боли, иль от едва сдерживаемых рыданий бедная девушка тряслась и всем телом дрожала, будто
в сильном приступе злой лихоманки. Держа сестру руками за распаленную голову, Лиза стояла на
коленях и тревожным шепотом просила ее успокоиться.
Прибрежные камни слегка обледенели.
В темноте не видно, насколько было глубоко. С опаской я вошел
в воду по
колено. Кости заныли от холода и
боли. Придерживаясь за выступы скал, медленно и осторожно я подвигался вперед, за мною шел Ноздрин, а за ним Глегола.
— Нет, не то, — отвечал, нимало не смущаясь, Кишенский, — я бы ведь мог вас и не принять, но я принял… Видите, у меня нога
болит, легонький ревматизм
в колене, но я встал и, хоть на палку опираясь, вышел.
«Это кощунство!» — выговорил он про себя и стал неловко подниматься, с легкой
болью в непривычных
коленях.
Как-то он
заболел воспалением легкого; лежал он больной три месяца, сначала дома, потом
в Голицынской больнице. Образовалась у него фистула
в колене. Поговаривали о том, что надо бы отправить его
в Крым, стали собирать
в его пользу. Но
в Крым он не поехал — умер. Мы похоронили его
в Ваганьковском кладбище, на левой стороне, где хоронят артистов и литераторов.
Около дороги, на рубеже, стояла каменная баба. Косарь сел к ее подножию.
В ушах звенело и со звоном проходило по голове,
в глазах мутилось от жары и голода. Больная ступня ныла, и тупая
боль ползла от нее через
колено в пах.
Почти у самой скамьи с конвойным произошла маленькая неприятность. Он вдруг споткнулся и выронил из рук ружье, но тотчас же поймал его на лету, причем сильно ударился
коленом о приклад.
В публике послышался легкий смех. От
боли или, быть может, от стыда за свою неловкость солдат густо покраснел.
Четвертый день он болен, и болен не на шутку. Голова свежее и
в теле он не ощущает большой слабости, но
в обоих
коленах, особенно
в правом, образовалась опухоль, да и вся правая нога опухла
в сочленениях, и
боль в ней не проходила, временами, по ночам и днем, усиливалась до нестерпимого нытья и колотья.
Долгое время холод совсем не был заметен, и голове и груди было даже приятно от острого ощущения воздуха, как бы отделявшего платье от тела, и просто, без
боли и неприятного, стали неметь руки
в локтях и ноги
в коленях — трудно становилось сгибать их.
"Типун тебе на язык!" — выбранился Стягин про себя, волоча одну ногу. Ходить было можно, но
в правом
колене боль не стихала, совсем для него новая. Лебедянцев болтал зря: ни ревматизмом, ни подагрой он не обзаводился.
Часу во втором ночи Вадим Петрович проснулся с
болью в правом
колене.
Умыться он должен был наскоро. Стоячее положение поддерживало
боль с колотьем
в самую чашку правого
колена. И
в левой ноге ныло.