Неточные совпадения
Человек, который должен
бороться за себя, не имея никаких средств к
жизни, не имея покровителя и ничего — кроме желания жить прилично.
— Не бойся, — сказал он, — ты, кажется, не располагаешь состареться никогда! Нет, это не то… в старости силы падают и перестают
бороться с
жизнью. Нет, твоя грусть, томление — если это только то, что я думаю, — скорее признак силы… Поиски живого, раздраженного ума порываются иногда
за житейские грани, не находят, конечно, ответов, и является грусть… временное недовольство
жизнью… Это грусть души, вопрошающей
жизнь о ее тайне… Может быть, и с тобой то же… Если это так — это не глупости.
Каждый народ
борется за свою культуру и
за высшую
жизнь в атмосфере национальной круговой поруки.
Им кажется и им это внушают, что они
борются за экономические блага, которые признают первоосновой
жизни, но тем самым они должны
бороться за свободу.
Россия и Германия
борются за свои места в мировой
жизни и мировой истории,
за преобладание своего духа,
за творчество своих ценностей,
за свое движение.
Русские и поляки
боролись не только
за землю и
за разное чувство
жизни.
Если страдание само по себе ценно, то
бороться со страданием невозможно; тогда остается пассивно терпеть все страдания
жизни и благодарить
за них Господа.
«Военные люди — главное бедствие мира. Мы
боремся с природой, с невежеством, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить наше жалкое существование. Ученые посвящают труду всю
жизнь для того, чтобы найти средства помочь, облегчить судьбу своих братьев. И, упорно трудясь и делая открытие
за открытием, они обогащают ум человеческий, расширяют науку, каждый день дают новые знания, каждый день увеличивая благосостояние, достаток, силу народа.
— «Опротивела душе моей
жизнь моя, предамся печали моей, буду говорить в горести души моей. Скажу богу: не обвиняй меня, скажи мне,
за что ты со мной
борешься? Хорошо ли для тебя, что ты угнетаешь, что ты презираешь дело рук твоих…»
— Этот новый порядок
жизни невыгоден вам, — значит, нужно
бороться против него — так?
За кого,
за чей интерес вы будете
бороться?
За себя лично,
за свой интерес,
за ваше право жить так, как вы жили до этой поры. Ясно? Что вы можете сделать?
«Природа
борется из-за
жизни и бытия, из-за сохранения и размножения своих произведений, не заботясь о их красоте или безобразии.
Такие люди незаменимы, как кабинетные ученые, но в практической
жизни они безвозвратно тонут в волнах житейского моря, если счастливая случайность не привяжет их к какому-нибудь хорошему делу или хорошему человеку; по отношению к Мухоедову во мне
боролись два противоположных чувства — я любил его и по воспоминаниям молодости, и как простую честную душу, а с другой стороны, мне делалось больно и обидно
за него, когда я раздумывал на тему о его характере.
Те святые мученики, кои
боролись за господа,
жизнью и смертью знаменуя силу его, — эти были всех ближе душе моей; милостивцы и блаженные, кои людям отдавали любовь свою, тоже трогали меня, те же, кто бога ради уходили от мира в пустыни и пещеры, столпники и отшельники, непонятны были мне: слишком силён был для них сатана.
Да и все счастье, рассуждал он, досталось ему даром, понапрасну и, в сущности, было для него такою же роскошью, как лекарство для здорового; если бы он, подобно громадному большинству людей, был угнетен заботой о куске хлеба,
боролся за существование, если бы у него болели спина и грудь от работы, то ужин, теплая уютная квартира и семейное счастье были бы потребностью, наградой и украшением его
жизни: теперь же все это имело какое-то странное, неопределенное значение.
Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная
жизнь, если б я, например,
боролся за освобождение родины или был знаменитым ученым, артистом, художником, а то ведь из одной обычной, будничной обстановки пришлось бы увлечь ее в другую такую же или еще более будничную.
«Сколько народу изувечено, разбито, озлоблено —
за что? Какая это
жизнь? И как не стыдно людям терпеть её, не
бороться с ней!»
Все яснее и неопровержимее для меня становилось одно: медицина не может делать ничего иного, как только указывать на те условия, при которых единственно возможно здоровье и излечение людей; но врач, — если он врач, а не чиновник врачебного дела, — должен прежде всего
бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленною и бесплодною; он должен быть общественным деятелем в самом широком смысле слова, он должен не только указывать, он должен
бороться и искать путей, как провести свои указания в
жизнь.
Со времени описанных событий прошло уже более восьми лет. Одни участники драмы умерли и уже сгнили, другие несут наказание
за свой грех, третьи влачат
жизнь,
борясь с будничной скукой и ожидая смерти со дня на день.
Если ты хочешь настоящего счастия, то не ищи его в далеких странах, в богатстве, в почете, не выпрашивай его у людей, не кланяйся и не
борись с ними из-за счастья. Такими средствами можно добыть имение, важный чин и всякие ненужные вещи, а настоящее счастие, нужное каждому, добывается не от людей, не покупается и не выпрашивается, а дается даром. Знай, что всё то, чего ты не можешь взять сам, всё то не твое и не нужно тебе. То же, что нужно тебе, ты всегда можешь взять сам — своей доброй
жизнью.
Живая
жизнь борется в нем с холодною вечностью, брезгливо отрицающею
жизнь. Андрей смотрит на сидящую у его постели Наташу. «Неужели только
за тем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?» И сейчас же вслед
за этим думает: «Неужели мне открылась истина
жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее (Наташу) больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?»
Что же это
за странная душевная тупость — думать о каком-то счастье, суетливо устраивать мимолетную
жизнь, стремиться,
бороться, чего-то желать и ждать.
— Да, вот и не знаешь, что это делается! Вот вы и все так, подобные барыни:
жизни в вас в каждой в одной
за десятерых,
жизнь борется, бьется, а вы ее в тисках жмете… — заговорил было Горданов, желая прервать поток болезненных мечтаний Бодростиной, но она его сама перебила.
Бороться против эксплуатации и насилия,
за повышение качества своей
жизни изолированная личность бессильна, она может вести эту борьбу лишь в соединении с другими личностями, лишь социально, и в этом оправдание рабочего движения.
Один только черный принц полудикого народа все еще продолжал отчаянно
бороться с дружинами короля. Наконец, после многих битв, черный принц Аго был побежден. Его взяли в плен, скованного привели в столицу и бросили в тюрьму. Дуль-Дуль, разгневанный на черного принца
за его долгое сопротивление, решил лишить его
жизни. Он велел народу собраться с первыми лучами солнца на городской площади.
Ты хочешь идеи, которая бы наполнила всю
жизнь, которая бы захватила целиком и упорно вела к определенной цели; ты хочешь, чтоб я вручил тебе знамя и сказал: «Вот тебе знамя, —
борись и умирай
за него»…
Нужно умирать. Не смерть страшна мне:
жизнь холодная и тусклая, полная бесплодных угрызений, — бог с нею! Я об ней не жалею. Но так умирать!..
За что ты
боролся, во имя чего умер? Чего ты достиг своею смертью? Ты только жертва, жертва бессмысленная, никому не нужная… И напрасно все твое существо протестует против обидной ненужности этой жертвы: так и должно было быть…
— Убить себя? — Она вскочила. — У меня мелькала эта мысль… Нет, ни
за что! Сдаться, убежать! Забиться в угол и там умереть, как отравленная крыса!.. Ни
за что! Какая скупость к
жизни, какая убогость!.. Нет, я хочу умереть, но чтоб
бороться! Пусть меня пилами режут пополам, пусть сдирают кожу, но только, чтоб не было бегства!
— И
за них-то вот
бороться! Как она спрашивала: «сумеете вы нас защитить?» А тебе не хочется, когда ты смотришь на них, чтоб все это взлетело к черту, чтоб развалилась эта ароматно-гнилая
жизнь?
Это пишущий, к которому очень шло, когда он говорил: «Нас немного!» или: «Что
за жизнь без борьбы? Вперед!», хотя он ни с кем никогда не
боролся и никогда не шел вперед. Не выходило также приторно, когда он начинал толковать об идеалах. В каждую университетскую годовщину, в Татьянин день, он напивался пьян, подтягивал не в тон «Gaudeamus», и в это время его сияющее, вспотевшее лицо как бы говорило: «Глядите, я пьян, я кучу!» Но и это шло к нему.
Он всю
жизнь боролся за целостное, тоталитарное миросозерцание, которое необходимо было для борьбы, которое должно сосредоточивать революционную энергию.
«Не
бороться с другими
за свое личное благо, не искать наслаждений, не предотвращать страдания и не бояться смерти! Да это невозможно, да это отречение от всей
жизни! И как же я отрекусь от личности, когда я чувствую требования моей личности и разумом познаю законность этих требований?» — говорят с полною уверенностью образованные люди нашего мира.
Но мало того: если даже человек и поставлен в такие выгодные условия, что он может успешно
бороться с другими личностями, не боясь
за свою, очень скоро и разум и опыт показывают ему, что даже те подобия блага, которые он урывает из
жизни, в виде наслаждений личности, не — блага, а как будто только образчики блага, данные ему только для того, чтобы он еще живее чувствовал страдания, всегда связанные с наслаждениями.
Благоухающие цветы человечества ищут смысла
жизни и делают открытие, — смысл в том, чтобы благоухать. А крапива, репей, бурьян поучаются, вздыхают и повторяют: «Да, наше призвание — благоухать!» Орлы рвут ураган стальными крыльями и кричат сверху: «
Жизнь в том, чтобы
бороться с грозами!» А козявки цепляются
за бьющиеся под ветром листья и пищат: «Да,
жизнь в борьбе с грозами!»
— Верно. А все-таки цена-то его счастью — «пя-та-чо-ок!» Сыт — разве же это счастье?.. А что даст будущее, если оно, боже избави, придет? Вот этот самый пятачок. Разве же
за это возможна борьба? Да и как вообще можно жить для будущего,
бороться за будущее? Ведь это нелепость!
Жизнь тысяч поколений освящается тем, что каким-то там людям впереди будет «хорошо жить». Никогда никто серьезно не жил для будущего, только обманывал себя. Все жили и живут исключительно для настоящего, для блага в этом настоящем.
Мы
боремся и кипим
за этот злосчастный конкурс,
за получение места на Образцовой сцене, а тут вся
жизнь кончена с молодых лет…