Неточные совпадения
― Да вот написал почти
книгу об естественных условиях рабочего в отношении к земле, ― сказал Катавасов. ― Я не специалист, но мне понравилось, как естественнику, то, что он не
берет человечества как чего-то вне зоологических законов, а, напротив, видит зависимость его от среды и в этой зависимости отыскивает законы развития.
Домой приехав, пистолеты
Он осмотрел, потом вложил
Опять их в ящик и, раздетый,
При свечке, Шиллера открыл;
Но мысль одна его объемлет;
В нем сердце грустное не дремлет:
С неизъяснимою красой
Он видит Ольгу пред собой.
Владимир
книгу закрывает,
Берет перо; его стихи,
Полны любовной чепухи,
Звучат и льются. Их читает
Он вслух, в лирическом жару,
Как Дельвиг пьяный на пиру.
Мне только очень досадно, что она в последнее время как-то совсем перестала читать и уже не
берет у меня больше
книг.
У стола в комнате Нехаевой стояла шерстяная, кругленькая старушка, она бесшумно
брала в руки вещи,
книги и обтирала их тряпкой. Прежде чем взять вещь, она вежливо кивала головою, а затем так осторожно вытирала ее, точно вазочка или
книга были живые и хрупкие, как цыплята. Когда Клим вошел в комнату, она зашипела на него...
— Это — для гимназиста, милый мой. Он
берет время как мерило оплаты труда — так? Но вот я третий год собираю материалы о музыкантах XVIII века, а столяр, при помощи машины, сделал за эти годы шестнадцать тысяч стульев. Столяр — богат, даже если ему пришлось по гривеннику со стула, а — я? А я — нищеброд, рецензийки для газет пишу. Надо за границу ехать — денег нет. Даже
книг купить — не могу… Так-то, милый мой…
— У братца есть, да они не читают. Газеты из трактира
берем, так иногда братец вслух читают… да вот у Ванечки много
книг.
Прочими
книгами в старом доме одно время заведовала Вера, то есть
брала, что ей нравилось, читала или не читала, и ставила опять на свое место. Но все-таки до
книг дотрогивалась живая рука, и они кое-как уцелели, хотя некоторые, постарее и позамасленнее, тронуты были мышами. Вера писала об этом через бабушку к Райскому, и он поручил передать
книги на попечение Леонтия.
— Поди ты с своей Лукрецией! — небрежно сказала она, — с кем он там меня не сравнивает? Я — и Клеопатра, и какая-то Постумия, и Лавиния, и Корнелия, еще матрона… Ты лучше
книги бери, когда дарят! Борис Павлович подарит мне…
Я из любопытства следила за вами, позволила вам приходить к себе,
брала у вас
книги, — видела ум, какую-то силу…
— Ну, если не
берешь, так я отдам
книги в гимназию: дай сюда каталог! Сегодня же отошлю к директору… — сказал Райский и хотел взять у Леонтия реестр
книг.
— Какие
книги? Мои, что у Леонтья
брали?
Книга выпадает из рук на пол. Софья не заботится поднять ее; она рассеянно
берет цветок из вазы, не замечая, что прочие цветы раскинулись прихотливо и некоторые выпали.
Татьяна Марковна не совсем была внимательна к богатой библиотеке, доставшейся Райскому,
книги продолжали изводиться в пыли и в прахе старого дома. Из них Марфенька
брала изредка кое-какие
книги, без всякого выбора: как, например, Свифта, Павла и Виргинию, или возьмет Шатобриана, потом Расина, потом роман мадам Жанлис, и
книги берегла, если не больше, то наравне с своими цветами и птицами.
Сам г-н Бетлинк в
книге своей не
берет на себя основательного знания этого языка и ссылается на другие авторитеты.
Сначала не давали
книг; частный пристав уверял, что из дому
книг не дозволяется
брать.
Мы все, с небольшими вариациями, имели сходное развитие, то есть ничего не знали, кроме Москвы и деревни, учились по тем же
книгам и
брали уроки у тех же учителей, воспитывались дома или в университетском пансионе.
A propos к Сен-Симону. Когда полицмейстер
брал бумаги и
книги у Огарева, он отложил том истории французской революции Тьера, потом нашел другой… третий… восьмой. Наконец, он не вытерпел и сказал: «Господи! какое количество революционных
книг… И вот еще», — прибавил он, отдавая квартальному речь Кювье «Sur les revolutions du globe terrestre».
Книг мы с собой не
брали; в контору ходить я не решался; конюшни и каретный сарай запирались на замок, и кучер Алемпий, пользуясь полной свободой, либо благодушествовал в трактире, где его даром поили чаем, либо присутствовал в конторе при судбищах.
Брал очень много
книг из Берлинской государственной библиотеки и перечитал целую литературу.
Я садился обыкновенно направо от входа, у окна, за хозяйский столик вместе с Григорьевым и беседовал с ним часами. То и дело подбегал к столу его сын, гимназист-первоклассник, с восторгом показывал купленную им на площади
книгу (он увлекался «путешествиями»),
брал деньги и быстро исчезал, чтобы явиться с новой
книгой.
Любили букинисты и студенческую бедноту, делали для нее всякие любезности. Приходит компания студентов, человек пять, и общими силами покупают одну
книгу или издание лекций совсем задешево, и все учатся по одному экземпляру. Или
брали напрокат
книгу, уплачивая по пятачку в день. Букинисты давали
книги без залога, и никогда
книги за студентами не пропадали.
Книги он
брал в маленьких еврейских книжных лавчонках и иной раз посылал меня менять их.
У попа было благообразное Христово лицо, ласковые, женские глаза и маленькие руки, тоже какие-то ласковые ко всему, что попадало в них. Каждую вещь —
книгу, линейку, ручку пера — он
брал удивительно хорошо, точно вещь была живая, хрупкая, поп очень любил ее и боялся повредить ей неосторожным прикосновением. С ребятишками он был не так ласков, но они все-таки любили его.
— Ваша
книга, которую я
брал у вас намедни, — значительно кивнул он на принесенную им и лежавшую на столе
книгу, — благодарен.
— Не ты, так другие пойдут… Я тебе же добра желал, Родион Потапыч. А что касается Балчуговских промыслов, так они о нас с тобой плакать не будут… Ты вот говоришь, что я ничего не понимаю, а я, может, побольше твоего-то смыслю в этом деле. Балчуговская-то дача рядом прошла с Кедровской — ну, назаявляют приисков на самой грани да и будут скупать ваше балчуговское золото, а запишут в свои
книги. Тут не разбери-бери… Вот это какое дело!
Случилось это таким образом: Лиза возвратила Розанову одну
книгу, которую
брала у него за несколько времени. Розанов, придя домой, стал перелистывать
книгу и нечаянно нашел в ней листок почтовой бумаги, на котором рукою Бертольди с особенным тщанием были написаны стишки. Розанов прочел сверху «Рай» и, не видя здесь ничего секретного, стал читать далее...
Я сказал уже, что в Чурасове была изрядная библиотека; я не замедлил воспользоваться этим сокровищем и, с позволенья Прасковьи Ивановны, по выбору матери,
брал оттуда
книги, которые читал с великим наслаждением.
Я гулял — то в саду нашей дачи, то по Нескучному, то за заставой;
брал с собою какую-нибудь
книгу — курс Кайданова, например, — но редко ее развертывал, а больше вслух читал стихи, которых знал очень много на память; кровь бродила во мне, и сердце ныло — так сладко и смешно: я все ждал, робел чего-то и всему дивился и весь был наготове; фантазия играла и носилась быстро вокруг одних и тех же представлений, как на заре стрижи вокруг колокольни; я задумывался, грустил и даже плакал; но и сквозь слезы и сквозь грусть, навеянную то певучим стихом, то красотою вечера, проступало, как весенняя травка, радостное чувство молодой, закипающей жизни.
А бывало, до того ободрялся, до того простирал свою смелость, что тихонько вставал со стула, подходил к полке с
книгами,
брал какую-нибудь книжку и даже тут же прочитывал что-нибудь, какая бы ни была
книга.
— А что у тебя в руках? — спрашивает Яков Петрович,
беря у него из рук
книгу.
Он стоял на трибуне, прямой, самодовольный, обложенный грудою
книг и фолиантов; сначала
брал одну
книгу, потом другую и, как чадолюбивая наседка, выклевывал одну цитату за другой, думая насытить ими голодное стадо зверей.
Я живо одевался,
брал под мышку полотенце и
книгу французского романа и шел купаться в реке в тени березника, который был в полверсте от дома.
На вечера к Степану Трофимовичу являлся постоянно и
брал у него читать газеты и
книги.
По ее словам, он почти никогда ничего не делал и по месяцам не раскрывал
книги и не
брал пера в руки; зато целые ночи прохаживал взад и вперед по комнате и все что-то думал, а иногда и говорил сам с собою; что он очень полюбил и очень ласкал ее внучку, Катю, особенно с тех пор, как узнал, что ее зовут Катей, и что в Катеринин день каждый раз ходил по ком-то служить панихиду.
Заставая меня за чтением, он
брал из моих рук
книгу, придирчиво спрашивал о прочитанном и, недоверчиво удивляясь, говорил приказчику...
Книги закройщицы казались страшно дорогими, и, боясь, что старая хозяйка сожжет их в печи, я старался не думать об этих
книгах, а стал
брать маленькие разноцветные книжки в лавке, где по утрам покупал хлеб к чаю.
Нилова еще не было. Матвей глядел на все происходившее с удивлением и неудовольствием. Он решил итти навстречу неизбежности, но ему казалось, что и это делается здесь как-то не по-людски. Он представлял себе это дело гораздо проще. У человека спрашивают паспорт, паспорта нет. Человека
берут, и полицейский, с
книгой подмышкой, ведет его куда следует. А там уж что будет, то есть как решит начальство.
Потом
берёт узкую, длинную
книгу и ковыряет в ней карандашом, часто обсасывая его синими губами.
Теперь:
берём любую
книгу, она составлена из слов, а составил её некий человек, живший, скажем, за сто лет до сего дня.
Картины, музыка,
книги давно утвердили эту особость, и, хотя пример стар, я
беру его за неимением лучшего.
В последнее время я не
брал у вас денег; не делайте опыта мне их пересылать, а отдайте половину человеку, который ходил за мною, а половину — прочим слугам, которым прошу дружески от меня поклониться: я подчас доставлял много хлопот этим бедным людям. Оставшиеся
книги примет от меня в подарок Вольдемар. К нему я пишу особо.
(Саша выходит, возвращается с лампой, ставит ее на стол около кресла. Вытирает пепельницу, на обеденном столе поправляет скатерть. Варвара Михайловна спускает штору,
берет с полки
книгу, садится в кресло.)
На другой день Полина Николаевна прислала ему в амбар две
книги, которые когда-то
брала у него, все его письма и его фотографии; при этом была записка, состоявшая только из одного слова: «Баста!»
По ее милости он стал и одеваться опрятно, и держаться прилично, и браниться бросил; стал уважать ученых и ученость, хотя, конечно, ни одной
книги в руки не
брал, и всячески старался не уронить себя: даже ходить стал тише и говорил расслабленным голосом, все больше о предметах возвышенных, что ему стоило трудов немалых.
Вечера с Васей мы проводили за бильярдом, а весь день с утра читали, не выходя из библиотеки. До григорьевской библиотеки, со времени гимназии, я ни одной
книги в руки не
брал и теперь читал без передышки. Пьяная компания перевелась. Евстигнеев опять поступил на телеграф, Дорошка Рыбаков женился на актрисе Орловой и с ней вошел в состав нашей летней труппы. Оба крошечного роста, невзрачные и удивительно скромные и благовоспитанные. Рассказывали, что, когда их венчали, священник сказал им вместо поучения...
Книга — она вещь мертвая, ее как хочешь
бери, рви, ломай — она не закричит…
Бывало так: старик
брал в руки
книгу, осторожно перебрасывал её ветхие страницы, темными пальчиками гладил переплёт, тихонько улыбался, кивая головкой, и тогда казалось, что он ласкает
книгу, как что-то живое, играет с нею, точно с кошкой. Читая, он, подобно тому, как дядя Пётр с огнём горна, вёл с
книгой тихую ворчливую беседу, губы его вздрагивали насмешливо, кивая головой, он бормотал...
Он тоже приносил какие-то
книги и свёртки бумаг, хозяин
брал их, одобрительно кивал головой, тихо смеялся и прятал в стол или ставил в угол, на полку за своей спиной.
Она все пела и говорила, что ей очень хорошо, и
книги, которые мы
брали в библиотеке, я уносил обратно нечитаными, так как она уже не могла читать; ей хотелось только мечтать и говорить о будущем.
Дулебов. Ах да… я смешал… Полевого… Николай Полевой. Он из мещан… По-французски выучился самоучкой, ученые
книги писал, всё с французского
брал… Только он тогда заспорил с кем-то… с учеными или с профессорами… Ну, где же, возможно ли, да и прилично ли! Ну, ему и не велели ученых
книг писать, приказали водевили сочинять. После сам был благодарен, большие деньги получал. «Мне бы, говорит, и не догадаться». Что вы так печальны?