— Не стоит, мой ангел, ей-Богу, не стоит! — промолвил он с равнодушной гримасой; — ведь уж коли всю жизнь не
брал пистолета в руки, так с одного урока все равно не научишься. Да и притом же… мне так сдается… что в человека целить совсем не то, что в мишень, хоть бы этот человек был даже и Феликс Подвиляньский, а все-таки…
Неточные совпадения
Домой приехав,
пистолетыОн осмотрел, потом вложил
Опять их в ящик и, раздетый,
При свечке, Шиллера открыл;
Но мысль одна его объемлет;
В нем сердце грустное не дремлет:
С неизъяснимою красой
Он видит Ольгу пред собой.
Владимир книгу закрывает,
Берет перо; его стихи,
Полны любовной чепухи,
Звучат и льются. Их читает
Он вслух, в лирическом жару,
Как Дельвиг пьяный на пиру.
В кабинете ковер грошовый на стену прибил, кинжалов,
пистолетов тульских навешал: уж диви бы охотник, а то и ружье-то никогда в руки не
брал.
Паратов (
берет у него
пистолет). Этот
пистолет?
— Когда-нибудь, — отвечал граф, — мы попробуем. В свое время я стрелял не худо; но вот уже четыре года, как я не
брал в руки
пистолета.
Пистолет этот дрянь,
берет в сторону и бьет всего шагов на пятнадцать; но уж, конечно, может своротить череп на сторону, если приставить его вплоть к виску.
Опять сошлись, опять промах у Гаганова и опять выстрел вверх у Ставрогина. Про эти выстрелы вверх можно было бы и поспорить: Николай Всеволодович мог прямо утверждать, что он стреляет как следует, если бы сам не сознался в умышленном промахе. Он наводил
пистолет не прямо в небо или в дерево, а все-таки как бы метил в противника, хотя, впрочем,
брал на аршин поверх его шляпы. В этот второй раз прицел был даже еще ниже, еще правдоподобнее; но уже Гаганова нельзя было разуверить.
Несчастливцев. Я великодушен. (Встает,
берет в одну руку
пистолет, а в другую коробку с деньгами и подает ее Гурмыжской.) Дайте сами.
Самойленко только немногих помнил по фамилии, а про тех, кого забыл, говорил со вздохом: «Прекраснейший, величайшего ума человек!» Покончив с альбомом, фон Корен
брал с этажерки
пистолет и, прищурив левый глаз, долго прицеливался в портрет князя Воронцова или же становился перед зеркалом и рассматривал свое смуглое лицо, большой лоб и черные, курчавые, как у негра, волоса, и свою рубаху из тусклого ситца с крупными цветами, похожего на персидский ковер, и широкий кожаный пояс вместо жилетки.
— Очень можно. Это была не дуэль, а подлое убийство. Леонид во всю жизнь
пистолета не
брал в руки, вы это знали, — так друзья не делают.
— Кто из вас может сделать меня наподобие брата моего графа Каменского, тому я два золотых даю, а на того, кто обрежет, вот два
пистолета на стол кладу. Хорошо сделаешь —
бери золото и уходи, а если обрежешь один прыщик или на волосок бакенбарды не так проведешь, — то сейчас убью.
Один раз француз, которого
брал Тихон, выстрелил в него из
пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренно и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде, и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда
брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких
пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из-под Очакова.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть!» думал он. «Да, я пойду… и потом вдруг…
Пистолетом или кинжалом?» думал Пьер. «Впрочем всё равно. Не я, а Рука Провидения казнит тебя… скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). — Ну чтò ж,
берите, казните меня», говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.