К концу года Пачковский
бросил гимназию и поступил в телеграф. Брат продолжал одиноко взбираться на Парнас, без руководителя, темными и запутанными тропами: целые часы он барабанил пальцами стопы, переводил, сочинял, подыскивал рифмы, затеял даже словарь рифм… Классные занятия шли все хуже и хуже. Уроки, к огорчению матери, он пропускал постоянно.
Неточные совпадения
В конце концов роковая птица уничтожила блестяще начатую карьеру. Лотоцкий переводился из
гимназии в
гимназию и
бросил службу года за четыре до пенсии…
И стали к портному и к Ивану ходить, и стали понимать, и поняли, и
бросили курить, пить, ругаться скверными словами, стали друг другу помогать. И перестали ходить в церковь и снесли попу иконы. И стало таких дворов 17. Всех 65 душ. И испугался священник и донес архиерею. Архиерей подумал, как быть, и решил послать в село архимандрита Мисаила, бывшего законоучителем в
гимназии.
Хрипач ни на минуту не поверил в развращенность Пыльникова и в то, что его знакомство с Людмилою имеет непристойные стороны. «Это, — думал он, — идет все от той же глупой выдумки Передонова и питается завистливою злобою Грушиной. Но это письмо, — думал он, — показывает, что ходят нежелательные слухи, которые могут
бросить тень на достоинство вверенной ему
гимназии. И потому надобно принять меры».
Она устраивает спектакли и лотереи в пользу детей бедных мелкопоместных, хлопочет о стипендиях в местной
гимназии и в то же время успевает
бросать обворожающие взгляды на молодых семиозерских аристократов и не прочь пококетничать с старым графом Козельским, который уже три трехлетия сряду безуспешно добивается чести быть представителем «интересов земства» и, как достоверно известно, не отказывается от этого домогательства и теперь.
Они учредились просто, скромно, не знали, как другие живут, и жили по крайнему разумению; они не тянулись за другими, не
бросали последние тощие средства свои, чтоб оставить себя в подозрении богатства, они не натягивали двадцать, тридцать ненужных знакомств; словом: часть искусственных вериг, взаимных ланкастерских гонений, называемых общежитием, над которым все смеются и выше которого никто не смеет стать, миновала домик скромного учителя
гимназии; зато сам Семен Иванович Крупов мирился с семейной жизнию, глядя на «милых детей» своих.
Моя первая ночь на Волге. Устал, а не спалось. Измучился, а душа ликовала, и ни клочка раскаяния, что я
бросил дом,
гимназию, семью, сонную жизнь и ушел в бурлаки. Я даже благодарил Чернышевского, который и сунул меня на Волгу своим романом «Что делать?».
Когда в половине августа наступило учебное время, Линочка не пошла в
гимназию, и так получилось, что она
гимназию бросила, хотя ни мать, ни она сама об этом не говорили и не вспоминали: так вышло.
Мы с Давыдом тотчас
бросили работать и ходить в
гимназию; мы даже не гуляли, а всё сидели где-нибудь в уголку да рассчитывали и соображали, через сколько месяцев, сколько недель, сколько дней должен был вернуться «брат Егор», и куда было ему писать, и как пойти ему навстречу, и каким образом мы начнем жить потом?
Перед Рождеством Сашку выгнали из
гимназии, и, когда мать стала бить его, он укусил ее за палец. Это дало ему свободу, и он
бросил умываться по утрам, бегал целый день с ребятами, и бил их, и боялся одного голода, так как мать перестала совсем кормить его, и только отец прятал для него хлеб и картошку.
Губы Зверева стали брызгать слюной. Позорящее слово, какое
бросали Теркину в
гимназии, могло прозвучать.
— А зачем вы
гимназию бросили? — спрашивает ученый, заглядывая в писанье Ивана Матвеича.
— Нет, я служил в Одессе, секретарём городской управы… Там с самого начала войны началось сильное одушевление, которое до того охватило меня, что я
бросил семью и полетел сюда. Случайно мне посчастливилось попасть в отряд, который шёл в Корею — в него принимались и добровольцы… Это было в начале марта. На днях я только что вернулся сюда и сегодня наконец получил радостную телеграмму из дому. Дочь кончила курс в
гимназии, сын также блестяще оканчивает свои выпускные гимназические экзамены…