Неточные совпадения
Почти в самое то мгновение, как явился он из Швейцарии в Петербург, умирает в Москве один из родственников его матери (
бывшей, разумеется, из купчих), старый бездетный бобыль, купец, бородач и раскольник, и оставляет несколько миллионов наследства, бесспорного, круглого, чистого, наличного и (вот бы нам с вами, читатель!) всё это нашему отпрыску, всё это нашему
барону, лечившемуся от идиотизма в Швейцарии!
Я так был убежден в этом, что на другой день на лекции меня чрезвычайно удивило то, что товарищи мои,
бывшие на вечере
барона З., не только не стыдились вспоминать о том, что они там делали, но рассказывали про вечер так, чтобы другие студенты могли слышать.
Гостей было человек двадцать, и все были студенты, исключая г. Фроста, приехавшего вместе с Ивиным, и одного румяного высокого штатского господина, распоряжавшегося пиршеством и которого со всеми знакомили как родственника
барона и
бывшего студента Дерптского университета.
Прошла осень, прошла зима, и наступила снова весна, а вместе с нею в описываемой мною губернии совершились важные события: губернатор был удален от должности, — впрочем, по прошению; сенаторская ревизия закончилась, и сенатор — если не в одном экипаже, то совершенно одновременно — уехал с m-me Клавской в Петербург, после чего прошел слух, что новым губернатором будет назначен Крапчик, которому будто бы обещал это сенатор, действительно
бывший последнее время весьма благосклонен к Петру Григорьичу; но вышло совершенно противное (Егор Егорыч недаром, видно, говорил, что граф Эдлерс — старая остзейская лиса): губернатором, немедля же по возвращении сенатора в Петербург, был определен не Петр Григорьич, а дальний родственник графа Эдлерса,
барон Висбах, действительный статский советник и тоже камергер.
От секретаря управляющий проехал к начальнику губернии
барону Висбаху, которому в весьма почтительных выражениях объяснил, что он — управляющий
бывшего губернского предводителя Петра Григорьича Крапчика и приехал просить начальника губернии почтить своим посещением прах его господина.
Полторацкий с своим субалтерн-офицером Тихоновым, два офицера 3-й роты и
бывший кавалергард, разжалованный за дуэль, товарищ Полторацкого по Пажескому корпусу,
барон Фрезе.
На другой день после этого вечера
барон, сидя в своем нарядном кабинете, писал в Петербург письмо к одному из
бывших своих подчиненных...
— Ну, так вот знай, вот сейчас мы остановимся у вашего посольства; мне туда заходить никак нельзя, потому что я полицейский чиновник и нам законом запрещено в посольские дома вступать, а ты войди, и как ваши послы столь просты, что своих соотечественников во всякое время принимают, то добейся, чтобы тебя герцог сейчас принял, [В Петербурге в это время французским послом и полномочным министром находился, кажется, герцог де-Гиш, который заступил с 10-го (22-го) августа 1853 г.
барона Бюринью де-Варень,
бывшего поверенного по делам.] и все ему расскажи.
Тогда мать, всегда
бывшая утешителем ангелом всех скорбящих и сетующих, поехала со мною и с Окуловым в Лифляндию к бабушке, вдове
барона, некогда служившего в русской службе.
К первым принадлежат: доктор Яковкин, одесский газетчик Мухин, магистр физики (ныне доцент) Фивейский, три студента, художник Чехов, один харьковский барон-юрист и я,
бывший репетитор Оли (научивший ее плохо говорить по-немецки и ловить щеглят).
Особенно громко и задушевно хохотал сидевший тут же
барон Павел Карлович Фитингоф, занимавший уже давно место правителя канцелярии губернатора и
бывший правою рукою
барона Фалька.
Последняя распорядилась, продолжая розыски пропавшего Князева, до принятия от него отчета в опекунском имуществе, передать представленные поверенным
бывшего опекуна присяжным поверенным Гиршфельдом деньги в билетах — вновь назначенному опекуну
барону Розену, — Князева же считать от опекунства устраненным.
Предлогом для завоевания Мальты послужили какие-то неопределенные несогласия,
бывшие между великим магистром мальтийского ордена,
бароном Гомпешем, и директориею французской республики.
Барон Фитингоф,
бывший шафером у невесты, лукаво улыбался.
Великий магистр ордена,
барон Гомпеш,
бывший до своего избрания в это звание послом римско-немецкого императора на Мальте, с шестью рыцарями отправился в Триест, под прикрытием французского флота.