Неточные совпадения
Две Бочки ехали; одна с вином,
Другая
Пустая.
Вот первая — себе без шуму и шажком
Плетётся,
Другая вскачь несётся;
От ней по мостовой и стукотня, и гром,
И пыль столбом;
Прохожий к стороне скорей от страху жмётся,
Её заслышавши издалека.
Но как та Бочка ни громка,
А
польза в ней не так, как в первой,
велика.
Великая духовная культура прошлого,
великие творческие подъемы,
великие творческие гении — все это будет признано продуктом эксплуатации в
пользу привилегированного культурного слоя, основанного на несправедливости.
Великий царь, стыдливость наблюдая
Обычную, могла бы я, конечно,
Незнанием отговориться; но
Желание служить для
пользы общей
Стыдливостью пожертвовать велит.
Из юношей цветущих, берендеев,
Известных мне, один лишь только может
Внушить любовь девице, сердце жен
Поколебать, хотя бы наша верность
Крепка была, как сталь, — и это Лель.
Характер Гамлета, например, до такой степени общечеловеческий, особенно в эпоху сомнений и раздумья, в эпоху сознания каких-то черных дел, совершившихся возле них, каких-то измен
великому в
пользу ничтожного и пошлого, что трудно себе представить, чтоб его не поняли.
Зачем заботиться о приобретении познаний, когда наша жизнь и общество в противоборстве со всеми
великими идеями и истинами, когда всякое покушение осуществить какую-нибудь мысль о справедливости, о добре, о
пользе общей клеймится и преследуется, как преступление?» «Везде насилия и насилия, стеснения и ограничения, — нигде простора бедному русскому духу.
Существование зла в мире не только не есть аргумент в
пользу атеизма, не только не должно восстанавливать против Бога, но и приводит к сознанию высшего смысла жизни,
великой задачи мировой истории.
Как тяжело думать, что вот „может быть“ в эту самую минуту в Москве поет
великий певец-артист, в Париже обсуждается доклад замечательного ученого, в Германии талантливые вожаки грандиозных политических партий ведут агитацию в
пользу идей, мощно затрагивающих существенные интересы общественной жизни всех народов, в Италии, в этом краю, „где сладостный ветер под небом лазоревым веет, где скромная мирта и лавр горделивый растут“, где-нибудь в Венеции в чудную лунную ночь целая флотилия гондол собралась вокруг красавцев-певцов и музыкантов, исполняющих так гармонирующие с этой обстановкой серенады, или, наконец, где-нибудь на Кавказе „Терек воет, дик и злобен, меж утесистых громад, буре плач его подобен, слезы брызгами летят“, и все это живет и движется без меня, я не могу слиться со всей этой бесконечной жизнью.
Но, желая поездку мою обратить в
пользу, вознамерился съездить в Кронштат и на Систербек, где, сказывали мне, в последнее время сделаны
великие перемены.
Не токмо не может быть вреда, но
польза;
польза от первого до последнего, от малого до
великого, от царя до последнейшего гражданина.
В Лире действительно сильная натура, и общее раболепство пред ним только развивает ее односторонним образом — не на
великие дела любви и общей
пользы, а единственно на удовлетворение собственных, личных прихотей.
— Не говори, мой родной! люди так завистливы, ах, как завистливы! Ну, он это знал и потому хранил свой капитал в тайне, только пятью процентами в год пользовался. Да и то в Москву каждый раз ездил проценты получать. Бывало, как первое марта или первое сентября, так и едет в Москву с поздним поездом. Ну, а процентные бумаги — ты сам знаешь,
велика ли
польза от них?
— Так мы здесь и живем! — сказал он, усаживаясь, — помаленьку да полегоньку, тихо да смирно, войн не объявляем, тяжб и ссор опасаемся. Живем да поживаем. В умствования не пускаемся, идей не распространяем — так-то-с! Наше дело —
пользу приносить. Потому, мы — земство.
Великое это, сударь, слово, хоть и неказисто на взгляд. Вот, в прошлом году, на перервинском тракте мосток через Перерву выстроили, а в будущем году, с божьею помощью, и через Воплю мост соорудим…
Как все
великие психологи-практики, она умела больше всего воспользоваться дурными сторонами и слабостями других людей в свою
пользу.
Спаси вас господи за ваши труды, почтеннейший муж Михайло Трофимыч; мы, что можем, с своей стороны на общую
пользу готовы, только сами знаете, старухи сироты что в таком
великом деле могут, кроме молитв?
Великим постом, когда должна была начаться выдача билетов, вице-губернатор вдруг вошел к губернатору с рапортом, что, так как в городе Эн-ске сыздавна производит земская полиция в свою
пользу незаконный сбор с судопромышленников, то, в видах прекращения этого побора, удалить настоящего исправника от должности, как человека, уже приобыкшего к означенному злоупотреблению; в противном же случае, если его превосходительство сие голословное обвинение найдет недостаточным, то обстоятельство это раскрыть формальным следствием, и с лицами, как непосредственно виновными, так и допускающими сии противозаконные действия, поступить по законам.
Великий мастер. Брат первый надзиратель, не имеет ли кто чего предложить на
пользу ложи?
Каждый из нас виноват уже тем, что живет, и нет такого
великого мыслителя, нет такого благодетеля человечества, который в силу
пользы, им приносимой, мог бы надеяться на то, что имеет право жить…
И в самом деле!
Такую жизнь, бесценную для всех,
Без
пользы подвергать
великий грех.
Много есть рыбаков-охотников, которые целый век удят без прикормки и даже не находят в ней большой
пользы, но последнее несправедливо: прикормка дело
великое, и не только доставляет обильнейший лов, но дает возможность выуживать рыбу в таком месте, где без прикормки вы бы никак ее не выудили, и в такое время года, когда эта порода рыбы перестала уже брать.
— Апостол Павел говорит: на учения странна и различна не прилагайтеся. Конечно, если чернокнижие, буесловие или духов с того света вызывать, как Саул, или такие науки учить, что от них
пользы ни себе, ни людям, то лучше не учиться. Надо воспринимать только то, что бог благословил. Ты соображайся… Святые апостолы говорили на всех языках — и ты учи языки; Василий
Великий учил математику и философию — и ты учи, святый Нестор писал историю — и ты учи и пиши историю. Со святыми соображайся…
Ясно, что как бы ни был
велик их азарт в
пользу идеи, он всегда будет гораздо слабее и ниже того простого, инстинктивного, неотразимого влечения, которое управляет поступками личностей вроде Катерины, даже и не думающих ни о каких высоких «идеях».
— Па-азвольте-с! Суд присяжных есть, так сказать,
великая реформа, введённая на всеобщую
пользу императором Александром вторым-с! Как можете вы подвергать поношению учреждение государственное-с?
Мамаев. Отчего нынче прислуга нехорошая? Оттого, что свободна от обязанности выслушивать поучения. Прежде, бывало, я у своих подданных во всякую малость входил. Всех поучал, от мала до
велика. Часа по два каждому наставления читал; бывало, в самые высшие сферы мышления заберешься, а он стоит перед тобой, постепенно до чувства доходит, одними вздохами, бывало, он у меня истомится. И ему на
пользу, и мне благородное занятие. А нынче, после всего этого… Вы понимаете, после чего?
— Ну, а
велика ли в том
польза будет, что я тебя помилую, а он все-таки влюблен!
Так как вся революция, которая считалась иными тогдашними нашими политиками столь необходимою и сбыточною и замышлялась будто бы на
пользу тех
великих форм русской народной жизни, в которые был сентиментально влюблен и о которых мечтал и грезил Артур Бенни, то он, как боевой конь, ждал только призыва, куда бы ему броситься, чтобы умирать за народную общинную и артельную Россию, в борьбе ее с Россиею дворянскою и монархическою.
Он захотел познакомить меня с Николаем Михайловичем Шатровым, который был тогда в славе — и в светском обществе и в кругу московских литераторов — за стихотворение свое «Мысли россиянина при гробе Екатерины
Великой», [Впоследствии оно называлось иначе, а именно: «Праху Екатерины Второй»; под сим заглавием напечатано оно в третьей части «Стихотворений Н. Шатрова», изданных в
пользу его от Российской академии.] в котором точно очень много было сильных стихов: они казались смелыми и удобоприлагались к современной эпохе.
Благоволение
великого князя ему послужило в большую
пользу.
Однако не все покорилось романтизму: умы положительные, умы, сосавшие все соки свои из
великих произведений Греции и Рима, прямые наследники литературы Лудовика XIV, Вольтера и Энциклопедии, участники революции и императорских войн, односторонние и упрямые в своих началах, с презрением смотрели на юное поколение, отрицающее их в
пользу понятий, ими казненных, как полагали, навеки.
Многие думают, что самоотвержение, с которым ученые обрекают себя на кабинетную жизнь, на скучную работу, однообразную и утомительную, для
пользы своей науки, заслуживает
великой благодарности со стороны общества.
Только тон рассказа, по обычаю, изменен, и опять в
пользу великого князя.
В «Записках» же он отвечает: «что он в воле
великого князя, старейшего своего брата, и повеление его исполнит охотно, что он согласен с мнением Изяслава, понеже мир для сохранения
пользы всего государства лучше на сей случай, нежели война».
Великая Сама заседала с вами и рассуждала о
пользе народной.
Но творения
великих умов, подобно творениям Природы, не ограничиваются благом единого рода, и новое «Учреждение» Екатерины представляет нам в своем намерении различные
пользы для России.
Их последняя цель — не совершенная, рабская верность отвлеченным высшим идеям, а принесение возможно большей
пользы человечеству; в их суждениях люди возвышаются не по тому, сколько было в них сокрыто
великих сил и талантов, а по тому, сколько они желали и умели сделать
пользы человечеству; не те события обращают на себя особое внимание, которые имеют характер грандиозный или патетический, а те, которые сколько-нибудь подвинули благосостояние масс человечества.
Если мои записки войдут когда-нибудь, как материал, в полную биографию Гоголя, то, конечно, читатели будут изумлены, что приведенные мною сейчас два письма, написанные словами, вырванными из глубины души, написанные Гоголем к лучшим друзьям его, ценившим так высоко его талант, были приняты ими с ропотом и осуждением, тогда как мы должны были за счастье считать, что судьба избрала нас к завидной участи: успокоить дух
великого писателя, нашего друга, помочь ему кончить свое высокое творение, в несомненное, первоклассное достоинство которого и
пользу общественную мы веровали благоговейно.
Лабзин и какой-то архимандрит Иоанн, находили
великое удовольствие и даже душевную
пользу беседовать с этой девицей о самых высоких духовных предметах; но в то же время в ней не было никакого отшельничества: она являлась в свет, ездила на балы и в скромном своем наряде, одной любезностью и красотою привлекала к себе толпу молодых людей, которые принимали каждое ее приветливое слово с радостию и благоговением.
— Есть
польза, — повторил он упрямо. — Ты слушай ухом: стою за бога, за
великого государя… — и он целиком повторил свою формулу.
Я понял теперь: Яков не искал реальных, осязательных последствий от своего стучания для того дела, за которое он «стоял» столь неуклонно среди глухих стен и не менее глухих к его обличениям людей; он видел «
пользу» уже в самом факте «стояния» за бога и за
великого государя, стало быть, поступал так «для души».
— Обители бы
польза, матушка, — молвила казначея. — Самоквасовы люди богатые, а грехи у покойника были
великие… Смолоду, говорят, разбои держал, суда на Волге грабил… Такую душу вымолить не вкруг пальца ниткой обвесть… На деньги Самоквасовы скупиться не станут.
— Над старыми книгами век свой корпят, — продолжала та, — а не знают, ни что творят, ни что говорят… Верь мне, красавица, нет на сырой земле ни единой былиночки, котора бы на
пользу человекам не была создана. Во всякой травке, во всяком цветочке
великая милость Господня положена… Исполнена земля дивности его, а любви к человекам у него, света, меры нет… Мы ль не грешим, мы ли злобой да кривдой не живем?.. А он, милосердный, все терпит, все любовью своей покрывает…
Гордися славою,
великими делами
И памятники строй: что
пользы? ты забыт,
Как скоро нет тебя, народом и друзьями;
Могилы твоея никто не посетит.
И если в этих учреждениях есть уже наши, то не должны ли мы благодарить их, преклоняться, благословлять, даже благоговеть пред
великим гражданским подвигом этих самоотверженных людей, которые ради
пользы великого дела не задумались навлечь на себя общественное нерасположение, недоверие, презрение, одним словом, решились покрыть себя позором имени шпиона.
« — Чем же он
велик? И зачем нам кланяться перед ним? Разве он вел себя честно и справедливо? Разве он принес
пользу обществу? Разве мы не знаем, как он брал взаймы деньги и не отдавал их?
Великой исторической заслугой Михайловского в буржуазно-демократическом движении в
пользу освобождения России было то, что он горячо сочувствовал угнетенному положению крестьян, энергично боролся против всех и всяких проявлений крепостнического гнета, отстаивал в легальной, открытой печати — хотя бы намеками сочувствие и уважение к „подполью“, где действовали самые последовательные и решительные демократы разночинцы, и даже сам помогал прямо этому подполью.
— Какой я дворянин!.. Что мое княжество!.. Холоп я твой вековечный: как же мне тебе не кланяться?.. Милости ведь прошу. Теперь ты
велик человек, все в твоих руках, не погуби!.. Двадцать тысяч рублев сейчас выдам, только бы все в мою
пользу пошло.
Он не задавался мечтами о широкой деятельности, не требовал себе обширного горизонта; он говорил, что можно и достаточно быть полезным в маленьком кругу, что принесение
пользы надо соразмерять с силами и возможностью человека, он указывал на лепту вдовицы, поставленную
Великим Учителем выше богатых приношений.
«Зачем ей делать это? Какую
пользу принесет ей этот скандал? У нее много завистников, которые готовы перетолковать все не в ее
пользу и охотно поверят ему, что она сама дала ключ от калитки и оставила дверь в сад отпертой. Нет, это не то! Просто ей самой приятно провести с ним часок-другой наедине, ей льстит его восторженное ей поклонение, несмотря на то что он знает все… Наконец, его страсть к ней так
велика, что должна быть заразительна».
«В новом качестве
великого магистра, — говорилось далее в этом манифесте, — которое мы восприняли на себя по желанию добронамеренных членов его, обращая внимание на все те средства, кои восстановление блистательного состояния сего ордена и возвращение собственности его, неправильно отторгнутой и вящще обеспечить могут и, желая, с одной стороны, явить перед целым светом новый довод нашего уважения и привязанности к столь древнему и почтительному учреждению, с другой же — чтобы и наши верноподданые, благородное дворянство российское, коих предков и самих их верность к престолу монаршему, храбрость и заслуги доказывают целость державы, расширение пределов империи и низложение многих и сильных супостатов отечества не в одном веке в действо произведенное — участвовали в почестях, преимуществах и отличиях, сему ордену принадлежащих, и тем был бы открыт для них новый способ к поощрению честолюбия на распространение подвигов их отечеству полезных и нам угодных, нашею властию установляем новое заведение ордена святого Иоанна Иерусалимского в
пользу благородного дворянства империи Всероссийской».
Великий князь отдал в
пользу новой обители несколько дворцовых сел и деревень. Преемники его тоже обогащали этот монастырь, в котором искали спасения несколько царственных особ женского пола.
— Несомненно, что граф Аракчеев для
пользы затеянного им, по его мнению,
великого дела, нашел нужным устранить тебя и устранил, без всякой даже мысли, справедливо ли это, или несправедливо. Это было необходимо, а потому это и сделано. Не говорю не всегда ли, а скажу не часто ли в основу земных судебных приговоров кладется именно этот закон о необходимости.