Неточные совпадения
Софья вошла, держа
письмо в руке и имея
веселый вид.
Одевшись, Степан Аркадьич прыснул на себя духами, выправил рукава рубашки, привычным движением рассовал по карманам папиросы, бумажник, спички, часы с двойной цепочкой и брелоками и, встряхнув платок, чувствуя себя чистым, душистым, здоровым и физически
веселым, несмотря на свое несчастье, вышел, слегка подрагивая на каждой ноге, в столовую, где уже ждал его кофе и, рядом с кофеем,
письма и бумаги из присутствия.
Утром он встал бодрый,
веселый, трепещущий силой, негой, надеждами — и отчего все это? Оттого, что
письмо было от попадьи!
В 1851 году я был проездом в Берне. Прямо из почтовой кареты я отправился к Фогтову отцу с
письмом сына. Он был в университете. Меня встретила его жена, радушная,
веселая, чрезвычайно умная старушка; она меня приняла как друга своего сына и тотчас повела показывать его портрет. Мужа она не ждала ранее шести часов; мне его очень хотелось видеть, я возвратился, но он уже уехал на какую-то консультацию к больному.
Про героя моего я по крайней мере могу сказать, что он искренно и глубоко страдал: как бы совершив преступление, шел он от князя по Невскому проспекту, где тут же встречалось ему столько спокойных и
веселых господ, из которых уж, конечно, многие имели на своей совести в тысячу раз грязнейшие пятна. Дома Калинович застал Белавина, который сидел с Настенькой. Она была в слезах и держала в руках
письмо. Не обратив на это внимания, он молча пожал у приятеля руку и сел.
Профессор несколько минут изучает
письмо, и чем дальше, тем больше расплывается на его умном лице
веселая улыбка.
— Мне поэтому надобно дать вам заемное
письмо? — проговорил, почти смеясь, Ченцов: выпитое вино немало способствовало его
веселому настроению духа.
Устали, сели за стол, а Клавдия убежала с
веселым хохотом в кухню. Выпили водки, пива, побили бутылки и стаканы, кричали, хохотали, махали руками, обнимались и целовались. Потом Передонов и Володин побежали в Летний сад, — Передонов спешил похвастаться
письмом.
После обеда он уснул, по обыкновению; проснувшись, сделался еще
веселее, но о
письме и о сыне ни полслова.
Иван Александрыч сел, и после нескольких минут молчания в гостиную вошла Анна Павловна, с довольно
веселым лицом: она сейчас получила
письмо от Эльчанинова. Вслед за ней вошел и Савелий.
Лизавета Васильевна вошла с
веселым лицом и, почти ни слова не говоря, подала Павлу какое-то
письмо.
Но родители были очень изумлены, когда Наташа призадумалась, прочитав
письмо, никакого нерасположения или неприятного чувства к предложению Солобуевых не показала, а тихо и скромно промолвила, что Афанасья Флегонтовича она почти не видала, но что он не показался ей хворым и противным, а напротив,
веселым человеком и что старика Флегонта Афанасьича она так полюбила, что за него согласилась бы выйти замуж…
Граф лежа распечатал
письма и начал читать. Вошел с
веселым лицом корнет, отводивший эскадрон.
В субботу о. дьякон получил из дому
письмо. Он ждал его уже целую неделю, и все в клинике знали, что о. дьякон ждет
письмо, и беспокоились вместе с ним. Приободрившийся и
веселый, он встал с постели и медленно бродил по палатам, всюду показывая
письмо, принимая поздравления, кланяясь и благодаря. Всем давно уже было известно об очень высоком росте его жены, а теперь он сообщил о ней новую подробность.
Письмо из Москвы пришло, писал Евграф Макарыч, что отец согласен дать ему благословенье, но наперед хочет познакомиться с Гаврилой Маркелычем и с будущей невесткой. Так как наступала Макарьевская ярмарка, Евграф Макарыч просил Залетова приехать в Нижний с Марьей Гавриловной. Тут только сказали Маше про сватовство. Ответила она обычными словами о покорности родительской воле: за кого, дескать, прикажете, тятенька, за того и пойду, а сама резвей забегала по саду, громче и
веселей запела песни свои.
Как забрал Ермак всю эту землю, послал Ермак посла к Строгановым и
письмо. «Я, говорит, Кучума город взял, и Маметкула в плен забрал, и весь здешний народ под свою руку привел. Только казаков много истратилось. Присылайте народа, чтобы нам
веселее было. А добра в здешней земле и конца нет». И послал он дорогих мехов: лисиц, куниц и соболей.
Прошел Великий пост, пора бы домой Мокею Данилычу, а его нет как нет.
Письма Марко Данилыч в Астрахань пишет и к брату, и к знакомым; ни от кого нет ответа. Пора б веселы́м пирком да за свадебку, да нет одного жениха, а другой без брата не венчается. Мину́л цветной мясоед, настало крапивное заговенье. Петровки подоспели, про Мокея Данилыча ни слуху ни духу. Пали, наконец, слухи, что ни Мокея, ни смолокуровских приказчиков в Астрахани нет, откупные смолокуровские воды пустуют, остались ловцам не сданные.
Каждый март нас приглашали на Зеленую Косу два
письма: одно важное, строгое, полное нотаций — от княгини, другое очень длинное,
веселое, полное всевозможных проектов — от соскучившейся об нас княжны.
Вскоре я должен получить два
письма: одно строгое, официальное от княгини, другое длинное,
веселое, полное проектов от Оли. В мае я еду опять на Зеленую Косу.
Сегодня Фридрих Адольфович был особенно хорошо настроен. Еще поутру
веселая Евгеша подала ему за завтраком какой-то объемистый пакет с наклеенной на нем заграничной маркой. Гросс вскрыл конверт, прочел
письмо, и лицо его просияло. На вопрос детей, откуда оно, Фридрих Адольфович коротко ответил...
Румормейстер, обещав не делать ему никакого телесного истязания, принял раскольника в свое ведение; но, желая согласить
веселый нрав со своею обязанностию, повелевающею ему ловить и наказывать, как нарушителей спокойствия в стане, подметчиков
писем, рассевающих ложные слухи, и ослушников царских указов, решился подшутить над своим пленником.
—
Письмо от Крюковской! Эта скотина никогда не доложит. Вот и еще экземпляр! Ну, эта, положим, не чета другим, ее ни с кем сравнить нельзя. Остальные так…
веселее живется, а эта…
— Ah, vous expédiez le courrier, princesse, moi j’ai déjà expedié le mien. J’ai écris à ma pauvre mère, [А, вы отправляете
письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] — заговорила быстро-приятным, сочным голоском улыбающаяся m-lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно-веселый и самодовольный мир.
Она довольно оглядела их
веселые лица, дружественные позы и потрепала сына по щеке; а он, как всегда, поймал на лету ее руку и поцеловал. Он любил мать, когда видел ее; а когда ее не было, то совершенно забывал об ее существовании. И так относились к ней все, родные и знакомые, и если бы она умерла, то все поплакали бы о ней и тотчас бы забыли — всю забыли, начиная с красивого лица, кончая именем. И
писем она никогда не получала.