Неточные совпадения
Он даже следил, правда, с небрежною величавостию, за развитием современной литературы: так
взрослый человек, встретив на улице процессию
мальчишек, иногда присоединяется к ней.
Мальчишки стояли на коленях по трое в ряд; один читал молитвы, другие повторяли нараспев, да тут же кстати и шалили, — все тагалы;
взрослых мужчин не было ни одного.
Нищенствуя, детям приходилось снимать зимой обувь и отдавать ее караульщику за углом, а самим босиком метаться по снегу около выходов из трактиров и ресторанов. Приходилось добывать деньги всеми способами, чтобы дома, вернувшись без двугривенного, не быть избитым.
Мальчишки, кроме того, стояли «на стреме», когда
взрослые воровали, и в то же время сами подучивались у
взрослых «работе».
Было это уже весной, подходили экзамены, наши вечера и танцы прекратились, потом мы уехали на каникулы в деревню. А когда опять подошла осень и мы стали встречаться, я увидел, что наша непрочная «взаимная симпатия» оказалась односторонней. Задатки этой драмы были даны вперед. Мы были одногодки. Я перешел в пятый класс и оставался по — прежнему «
мальчишкой», а она стала красивым подростком пятнадцати лет, и на нее стали обращать внимание ученики старших классов и даже
взрослые кавалеры.
— Эй, Иохим, — сказал он одним вечером, входя вслед за мальчиком к Иохиму. — Брось ты хоть один раз свою свистелку! Это хорошо
мальчишкам на улице или подпаску в поле, а ты все же таки
взрослый мужик, хоть эта глупая Марья и сделала из тебя настоящего теленка. Тьфу, даже стыдно за тебя, право! Девка отвернулась, а ты и раскис. Свистишь, точно перепел в клетке!
Ромашов отделился от офицеров, толпою возвращавшихся в город, и пошел дальней дорогой, через лагерь. Он чувствовал себя в эти минуты каким-то жалким отщепенцем, выброшенным из полковой семьи, каким-то неприятным, чуждым для всех человеком, и даже не
взрослым человеком, а противным, порочным и уродливым
мальчишкой.
— А это по-татарски. У них всё если
взрослый русский человек — так Иван, а женщина — Наташа, а мальчиков они Кольками кличут, так и моих жен, хоть они и татарки были, но по мне их все уже русскими числили и Наташками звали, а
мальчишек Кольками. Однако все это, разумеется, только поверхностно, потому что они были без всех церковных таинств, и я их за своих детей не почитал.
— Что это вы в
мальчишку втюрились? Для
взрослых кавалеров это обидно.
— Но, прочь! — говорит он городским
мальчишкам, махнув на них рукою, как на воробьёв; они почтительно отступают, некоторые бегут ко
взрослым, тревожно извещая...
Взрослые, уступая ему дорогу, крестились, а
мальчишки, натыкаясь на него, пугливо отскакивали в сторону, если же он шёл на них — молча разбегались. И даже храбрый будочник Анкудин Черемис, единолично избивавший сразу несколько человек мастеровых, когда они буянили или колотили жён, играли в орлянку или когда ему было скучно, — даже Анкудин сторонился Алёши и, тревожно мигая косыми глазами, прятал кулаки за спину.
Мальчишка-подмастерье, сапожник или маляр, тоже имеет мозг меньших размеров, чем
взрослый мужчина, однако же участвует в общей борьбе за существование, работает, страдает.
Бойцы, выстроившись в две стены, одна против другой, на порядочном расстоянии, долго стояли в бездействии, и только одни
мальчишки выскакивали с обеих сторон на нейтральную середину и бились между собою, подстрекаемые насмешками или похвалами
взрослых; наконец, вышел вперед известный боец Абдулка, и сейчас явился перед ним также известный боец Никита; татарин полетел с ног и вместо него вырос другой.
— По крайней мере, если б я был на его месте, я бы оскорбился за мое самолюбие: господин Устинов как будто предполагает в господине Шишкине совсем глупенького неразумного ребенка,
мальчишку, дурачка, которого так вот вдруг можно взять да и подуськать на что-либо; как будто господин Шишкин недостаточно
взрослый и самостоятельный юноша, чтобы действовать по собственной инициативе?
Восемнадцатилетний юноша переживал то время, когда школьнический гимназический мундир становится уже тесен, мал и узок на человеке, когда самолюбие тянет человека на каждом шагу заявить себя
взрослым, когда он, так сказать, борьбою добывает себе эту привилегию на взрослость в глазах тех, которые продолжают еще считать его
мальчишкой и школьником.
С Покрова до вешнего Николы все
мальчишки лет от десяти до пятнадцати, с раннего утра до поздней ночи, оттачивают жеребейки,
взрослые глянчáт их и гнут на уды.
Слезли с забора
мальчишки и разбежались врассыпную. Разошлись и
взрослые, что от нечего делать глазели еще на дом Марка Данилыча, ровно на диковину какую.
Как и герой романа «В путь-дорогу», я впервые услыхал его зычный возглас «Милостивые государи!», который так ласкал наш слух сознанием, что мы не
мальчишки, а
взрослые слушатели, которым надо говорить «милостивые государи!»