Неточные совпадения
Вронский
взял письмо и
записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и
записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Взяв от него
записку, она прочла ее.
«Завтра пойду рано утром и
возьму на себя не горячиться. Бекасов пропасть. И дупеля есть. А приду домой,
записка от Кити. Да, Стива, пожалуй, и прав: я не мужествен с нею, я обабился… Но что ж делать! Опять отрицательно!»
Теперь он ехал с ее
запиской в кармане. Она его вызвала, но он не скакал на гору, а ехал тихо, неторопливо слез с коня, терпеливо ожидая, чтоб из людской заметили кучера и
взяли его у него, и робко брался за ручку двери. Даже придя в ее комнату, он боязливо и украдкой глядел на нее, не зная, что с нею, зачем она его вызвала, чего ему ждать.
Он задумался, а она
взяла бумагу, опять написала карандашом несколько слов и свернула
записку.
Она спрятала
записку за платье на грудь,
взяла зонтик, кивнула ему и ушла.
— Слушайте, — вскричал я вдруг, — тут нечего разговаривать; у вас один-единственный путь спасения; идите к князю Николаю Ивановичу,
возьмите у него десять тысяч, попросите, не открывая ничего, призовите потом этих двух мошенников, разделайтесь окончательно и выкупите назад ваши
записки… и дело с концом! Все дело с концом, и ступайте пахать! Прочь фантазии, и доверьтесь жизни!
— Д-да? — промямлил Версилов, мельком взглянув наконец на меня. —
Возьмите же эту бумажку, она ведь к делу необходима, — протянул он крошечный кусочек Васину. Тот
взял и, видя, что я смотрю с любопытством, подал мне прочесть. Это была
записка, две неровные строчки, нацарапанные карандашом и, может быть, в темноте...
Я
взял лукошко и внес в кухню и тотчас нашел сложенную
записку: «Милые благодетели, окажите доброжелательную помощь окрещенной девочке Арине; а мы с ней за вас будем завсегда воссылать к престолу слезы наши, и поздравляем вас с днем тезоименитства; неизвестные вам люди».
— Понимать-то можешь что-нибудь али еще нет? На вот, прочти, полюбуйся. — И,
взяв со стола
записку, она подала ее мне, а сама стала передо мной в ожидании. Я сейчас узнал руку Версилова, было всего несколько строк: это была
записка к Катерине Николавне. Я вздрогнул, и понимание мгновенно воротилось ко мне во всей силе. Вот содержание этой ужасной, безобразной, нелепой, разбойнической
записки, слово в слово...
Прежде всего они спросили, «какие мы варвары, северные или южные?» А мы им написали, чтоб они привезли нам кур, зелени, рыбы, а у нас
взяли бы деньги за это, или же ром, полотно и тому подобные предметы. Старик
взял эту
записку, надулся, как петух, и, с комическою важностью, с амфазом, нараспев, начал декламировать написанное. Это отчасти напоминало мерное пение наших нищих о Лазаре. Потом, прочитав, старик написал по-китайски в ответ, что «почтенных кур у них нет». А неправда: наши видели кур.
Передали
записку третьему: «Пудди, пудди», — твердил тот задумчиво. Отец Аввакум пустился в новые объяснения: старик долго и внимательно слушал, потом вдруг живо замахал рукой, как будто догадался, в чем дело. «Ну, понял наконец», — обрадовались мы. Старик
взял отца Аввакума за рукав и, схватив кисть, опять написал: «Пудди». «Ну, видно, не хотят дать», — решили мы и больше к ним уже не приставали.
— Напротив, очень рада. Только что сейчас рассуждала опять, в тридцатый раз: как хорошо, что я вам отказала и не буду вашей женой. Вы в мужья не годитесь: я за вас выйду, и вдруг дам вам
записку, чтобы снести тому, которого полюблю после вас, вы
возьмете и непременно отнесете, да еще ответ принесете. И сорок лет вам придет, и вы все так же будете мои такие
записки носить.
— По-настоящему, — начала старуха, показывая мне маленькую
записку, — я бы должна была дать вам это только в случае, если б вы зашли ко мне сами, но вы такой прекрасный молодой человек.
Возьмите.
Дома я нашел
записку от Гагина. Он удивлялся неожиданности моего решения, пенял мне, зачем я не
взял его с собою, и просил прийти к ним, как только я вернусь. Я с неудовольствием прочел эту
записку, но на другой же день отправился в Л.
Тон «
Записок одного молодого человека» до того был розен, что я не мог ничего
взять из них; они принадлежат молодому времени, они должны остаться сами по себе.
Возьмите «Les mémoires d'un enfant du siècle» [«Исповедь сына века» (фр.).] и стихотворения Альфреда де Мюссе, восстановите ту Францию, которая просвечивает в
записках Ж. Санда, в современной драме и повести, в процессах.
— Да что у вас за секреты, — говорит ему секретарь, — помилуйте, точно любовную
записку подаете, ну, серенькая, тем лучше, пусть другие просители видят, это их поощрит, когда они узнают, что двести рублей я
взял, да зато дело обделал.
— Вот что! — сказал голова, разинувши рот. — Слышите ли вы, слышите ли: за все с головы спросят, и потому слушаться! беспрекословно слушаться! не то, прошу извинить… А тебя, — продолжал он, оборотясь к Левку, — вследствие приказания комиссара, — хотя чудно мне, как это дошло до него, — я женю; только наперед попробуешь ты нагайки! Знаешь — ту, что висит у меня на стене возле покута? Я поновлю ее завтра… Где ты
взял эту
записку?
— Чем наградить тебя, парубок? Я знаю, тебе не золото нужно: ты любишь Ганну; но суровый отец мешает тебе жениться на ней. Он теперь не помешает;
возьми, отдай ему эту
записку…
Когда Варя вышла, Ганя
взял со стола
записку, поцеловал ее, прищелкнул языком и сделал антраша.
Но довольно;
возьмите и отдайте ему
записку назад, сейчас же, как выйдете из нашего дома, разумеется, не раньше.
Коля прошел в дверь совсем и подал князю
записку. Она была от генерала, сложена и запечатана. По лицу Коли видно было, как было ему тяжело передавать. Князь прочел, встал и
взял шляпу.
Annette! Кто меня поддерживает? Я в Шлиссельбурге сам не свой был, когда получал письмо твое не в субботу, а в воскресенье, — теперь вот слишком год ни строки, и я, благодаря бога, спокоен, слезно молюсь за вас. Это каше свидание. У Плуталова после смерти нашли вашу
записку, но я ее не видал, не знаю, получили ли вы ту, которую он
взял от меня и обещал вам показать.
Директор принял его милостиво, пристально посмотрел ему в глаза, как будто отыскивал там следы чего-то, и,
взяв из его рук докладную
записку, дружески молвил...
Вланг был чрезвычайно доволен своим назначением, живо побежал собираться, и одетый пришел помогать Володе и всё уговаривал его
взять с собой и койку, и шубу, и старые «Отечественные
Записки», и кофейник спиртовой, и другие ненужные вещи.
— Половина десятого, — возгласил он тихим голосом и, сложив принесенное платье в углу на стуле, поднес на тарелке
записку, маленькую бумажку, незапечатанную, с двумя строчками карандашом. Пробежав эти строки, Николай Всеволодович тоже
взял со стола карандаш, черкнул в конце
записки два слова и положил обратно на тарелку.
— Другие-с дела? — отвечал тот, будучи весьма опешен и поняв, что он сказал что-то такое не совсем приятное своим слушателям. — Обо всех этих делах у меня составлена
записка! — добавил он и вынул из кармана кругом исписанный лист в ожидании, что у него
возьмут этот лист.
3
взял со стола
записку, которую оставил Балалайкин, и прочитал...
Павел Федорович нездоров. Беги сейчас же к Газолину. Я напишу
записку…
Возьми раствор. Поняла?
Пошел в канцелярию,
взял у Рачковского лист бумаги и на другой день подал докладную
записку об отставке Вольскому, которого я просил даже не уговаривать.
— Ишь ты, сколько набрали, бессовестные! — говорила она, едва разбирая на
записках свой некрасивый почерк. — Шутка ли? Восемьдесят два!
Возьму вот и не отдам.
— Кошки. Вот ваша
записка: «Двенадцать белых кошек». Ну, так во всем Тамбове только девять чисто белых оказалось… И то две кошки у просвирни
взял, по рублю залогу оставил.
Негина. «Серьезно», об таком-то деле серьезно! Да за кого ж вы меня принимаете! Разве это «дело»? Ведь это позор! Ты помнишь, что он-то говорил, он, мой милый, мой Петя! Как тут думать, об чем думать, об чем разговаривать! А коли есть в тебе сомнение, так
возьми что-нибудь, да и погадай! Ведь я твоя. Чет или нечет, вот и конец. (Берет
записку Мелузова.)
Я
взял из ее рук небольшую
записку. Она была от Доси и состояла из нескольких слов, торопливо набросанных карандашом.
— Да вздор все это! совсем никто ничего и не боится; а это все Идища эта сочиняет. Этакой, черт
возьми, крендель выборгский, — проговорил он с раздражением, садясь к столу, и тут же написал madame Норк
записку, что он искренно сожалеет, что, по совершенному недосугу, должен отказаться от уроков ее дочери. Написав это, он позвал своего человека и велел ему отнести
записку тотчас же к Норкам.
«Теперь начинается пролет дупелей, и тут около Клейменова искать их негде; я дам тебе тройку в кибитку, Мишку егеря с его Травалем, Ваньку повара, благо он тоже охотится с ружьем, да ты
возьми с собою своего Трезора, и поезжайте вы при моей
записке в имение моего старого приятеля Маврина; там в запустелом доме никто не живет; но с моей
запиской вас все-таки примут насколько возможно удобно, да не забудь
взять мне круг швейцарского сыру, который у них отлично делают в сыроварне».
Ее темные, ласковые глаза налились слезами, она смотрела на меня, крепко прикусив губы, а щеки и уши у нее густо покраснели. Принять десять копеек я благородно отказался, а
записку взял и вручил сыну одного из членов судебной палаты, длинному студенту с чахоточным румянцем на щеках. Он предложил мне полтинник, молча и задумчиво отсчитав деньги мелкой медью, а когда я сказал, что это мне не нужно, — сунул медь в карман своих брюк, но — не попал, и деньги рассыпались по полу.
— Довольно, — сказал я, вставая, — теперь мне ясно, как день, что и мисс Полине все известно о mademoiselle Blanche, но что она не может расстаться с своим французом, а потому и решается гулять с mademoiselle Blanche. Поверьте, что никакие другие влияния не заставили бы ее гулять с mademoiselle Blanche и умолять меня в
записке не трогать барона. Тут именно должно быть это влияние, пред которым все склоняется! И, однако, ведь она же меня и напустила на барона! Черт
возьми, тут ничего не разберешь!
— Как вы меня, я думаю, презирали! — продолжала вдова после минутного молчания и
взяв себя рукой за лоб. — Получивши вашу
записку, я решительно была в недоумении и догадалась только, что вы меня в чем-то подозреваете, и, видит бог, как я страдала. Этот человек, думала, меня презирает, и за что же?
Душевные страдания Фермора, говорят, послужили мотивами Герцену для его «
Записок доктора Крупова», а еще позже — Феофилу Толстому, который с него написал свой этюд «Болезни воли». Толстой в точности воспроизвел своего героя с Николая Фермора, а рассуждения
взял из «
Записок доктора Крупова», появившихся ранее.
Лизавета Васильевна машинально
взяла ее и развернула: это была
записка следующего содержания: «Приезжайте сегодня: мы вас ждем.
Несколько минут Сергей Петрович простоял, как полоумный, потом,
взяв шляпу, вышел из кабинета, прошел залу, лакейскую и очутился на крыльце, а вслед за тем, сев на извозчика, велел себя везти домой, куда он возвратился, как и надо было ожидать, сильно взбешенный: разругал отпиравшую ему двери горничную, опрокинул стоявший немного не на месте стул и, войдя в свой кабинет, первоначально лег вниз лицом на диван, а потом встал и принялся писать
записку к Варваре Александровне, которая начиналась следующим образом: «Я не позволю вам смеяться над собою, у меня есть документ — ваша
записка, которою вы назначаете мне на бульваре свидание и которую я сейчас же отправлю к вашему мужу, если вы…» Здесь он остановился, потому что в комнате появилась, другой его друг, Татьяна Ивановна.
Гоголь точно привез с собой первый том «Мертвых душ», совершенно конченный и отчасти отделанный. Он требовал от нас, чтоб мы никому об этом не говорили, а всем бы отвечали, что ничего готового нет. Начались хлопоты с перепискою набело «Мертвых душ». Я доставил было Гоголю отличного переписчика, бывшего при мне воспитанником в Межевом институте, Крузе; но не знаю, или лучше сказать, не помню, почему Гоголь
взял другого переписчика. Прилагаемая
записка служит тому доказательством.
Да
возьмите современные
записки или хоть немножко пораньше.
Дезертир. Нема у кого
записку взять. У нас ликаря в полку нема. Никого нема. (Плачет.)
В племяннике своем Дилетаев встретил опять большое затруднение: Мишель никак не хотел играть и даже нагрубил ему в такой мере, что он принужден был выгнать его из дому и решился было написать
записку к аптекарю и просить того, несмотря на картавый выговор и совершенное незнание русского языка, сыграть Анучкина; но, впрочем, молодой человек, сходив к Дарье Ивановне, опомнился:
взял роль и начал ее изучать вместе с нею.
Марья Сергеевна. Должно быть, очень важная; потому что, как только я напомнила ему о ней, он сейчас же стал требовать ее себе; но я не дура: прямо сказала, что не дам ему этой
записки… Тогда он, вообразите, силой решился
взять ее.
Владимир Иваныч. Записочку эту вы позволите, значит, мне
взять с собою! (Кладет
записку себе в карман.) А письмо от себя, как я вам говорил, вы потом пришлете!
Приехал новый губернатор,
возьми ты лучшую тройку, поезжай ты в Кострому, ступай ты к такому-то золотых дел мастеру,
возьми по моей
записке серебряную лохань, отыщи ты, где хочешь, самолучших мерных стерлядей, а еще приятнее того — живого осетра, явись ты от моего имени к губернатору, объяви об себе, что так и так, госпожа твоя гоф-интенданша, по слабости своего здоровья, сама приехать не может, но заочно делает ему поздравление с приездом и, как обывательница здешняя, кланяется ему вместо хлеба-соли рыбой в лохане».