Неточные совпадения
Вернувшись домой и найдя всех вполне благополучными и особенно милыми, Дарья Александровна с большим оживлением рассказывала про свою поездку, про то, как ее хорошо принимали, про роскошь и хороший
вкус жизни Вронских, про их увеселения и не давала никому
слова сказать против них.
В непродолжительном времени была принесена на стол рябиновка, имевшая, по
словам Ноздрева, совершенный
вкус сливок, но в которой, к изумлению, слышна была сивушища во всей своей силе.
Видно, что повар руководствовался более каким-то вдохновеньем и клал первое, что попадалось под руку: стоял ли возле него перец — он сыпал перец, капуста ли попалась — совал капусту, пичкал молоко, ветчину, горох —
словом, катай-валяй, было бы горячо, а
вкус какой-нибудь, верно, выдет.
Впрочем, если
слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского
слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском
вкусе.
В последнем
вкусе туалетом
Заняв ваш любопытный взгляд,
Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно б, это было смело,
Описывать мое же дело:
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих
слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными
словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Академический Словарь.
Раскольников молча и язвительно улыбнулся. Разумихина всего передернуло; но Петр Петрович не принял возражения; напротив, с каждым
словом становился он все привязчивее и раздражительнее, точно во
вкус входил.
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со
вкусом выговаривал неприличные
слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему Старику — деду Акиму.
Она со
вкусом, но и с оттенком пренебрежения произносила
слова «придворные сферы», «наша аристократия», и можно было подумать, что она «вращалась» в этих сферах и среди аристократии. Подчеркнуто презрительно она говорила о министрах...
Он за стенами как будто слышал ее голос и бессознательно соображал и предвидел ее
слова и поступки. Он в несколько дней изучил ее привычки,
вкусы, некоторые склонности, но все это относилось пока к ее внешней и домашней жизни.
Затем одинаковое трудолюбие и способности к ремеслам, любовь к земледелию, к торговле, одинаковые
вкусы, один и тот же род пищи, одежда —
словом, во всем найдете подобие, в иных случаях до того, что удивляешься, как можно допустить мнение о разноплеменности этих народов!
Розанова же война вдохновила лишь на повторение в тысячный раз старых
слов, потерявших всякий
вкус и аромат: вся русская история есть тихая, безбурная; все русское состояние — мирное, безбурное.
И мне показалось, что
слово «фразер» он опять произнес с таким же
вкусом и особого рода самоуслаждением, как недавно произносил
слово «подлец»…
Брови его приподнялись, морщина на лбу углубилась, но мне показалось, что
слова «подлец» и «преступник» он произносит с каким-то особенным
вкусом, как будто смакуя и гордясь этим званием…
Наконец появился пан Бродский. Он сразу произвел на всех очень хорошее впечатление. Одет он был просто, но с каким-то особенным
вкусом, дававшим впечатление порядочности. Лет ему было под тридцать. У него было открытое польское лицо, голубые, очень добрые глаза и широкая русая борода, слегка кудрявившаяся. Одним
словом, он совсем не был похож на «частного письмоводителя», и мы, дети, сначала робели, боясь приступиться к такому солидному господину, с бородой, похожей на бороду гетмана Чарнецкого.
Я хочу сказать несколько
слов о тех мелких птичках, которые употребляются в пищу и которые очень недурны
вкусом, особенно если жирны. Их никто не называет дичью, и настоящие охотники редко их стреляют, разве так, чтоб разрядить ружье или за совершенным отсутствием всякой настоящей дичи.
Тут был еще один пожилой, важный барин, как будто даже и родственник Лизаветы Прокофьевны, хотя это было решительно несправедливо; человек, в хорошем чине и звании, человек богатый и родовой, плотный собою и очень хорошего здоровья, большой говорун и даже имевший репутацию человека недовольного (хотя, впрочем, в самом позволительном смысле
слова), человека даже желчного (но и это в нем было приятно), с замашками английских аристократов и с английскими
вкусами (относительно, например, кровавого ростбифа, лошадиной упряжи, лакеев и пр.).
Я в полном смысле
слова Иоанн безземельный, порадуюсь, что тебя занимает собственность. Мы совершенно в разных обстоятельствах и потому
вкусы наши различны. Буду ждать известий о твоем деле, лишь бы тебе удалось доказать свое право' вопреки всем министрам…
Приходская церковь Крестовниковых была небогатая: служба в ней происходила в низеньком, зимнем приделе, иконостас которого скорее походил на какую-то дощаную перегородку; колонны, его украшающие, были тоненькие; резьбы на нем совсем почти не было; живопись икон — нового и очень дурного
вкуса; священник — толстый и высокий, но ризы носил коротенькие и узкие; дьякон — хотя и с басом, но чрезвычайно необработанным, —
словом, ничего не было, что бы могло подействовать на воображение, кроме разве хора певчих, мальчиков из ближайшего сиротского училища, между которыми были недурные тенора и превосходные дисканты.
Вся картина, которая рождается при этом в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во
вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей —
словом, все, что было делом рук человеческих, в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
—
Вкусу нет… во рту неприятно… кушанья, которые любила прежде, не нравятся… — продолжала старуха, не обращая внимания на
слова князя и опять относясь к Калиновичу.
«Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремение, отверзаюши щедрую руку Твою…» И Александров невольно повторял в мыслях давно знакомые
слова. Есть перехотелось от волнения и от терпкого
вкуса во рту.
Петр Степанович не торопился, ел со
вкусом, звонил, требовал другой горчицы, потом пива, и всё не говорил ни
слова.
Он чётко помнит, что, когда лежал в постели, ослабев от поцелуев и стыда, но полный гордой радости, над ним склонялось розовое, утреннее лицо женщины, она улыбалась и плакала, её слёзы тепло падали на лицо ему, вливаясь в его глаза, он чувствовал их солёный
вкус на губах и слышал её шёпот — странные
слова, напоминавшие молитву...
— Полусправедливый намек, говоришь ты?.. — Эти
слова, резко произнесенные Шубиным, внезапно возбудили внимание Елены. — Помилуй, — продолжал он, — в этом-то самый
вкус и есть. Справедливый намек возбуждает уныние — это не по-христиански; к несправедливому человек равнодушен — это глупо, а от полусправедливого он и досаду чувствует и нетерпение. Например, если я скажу, что Елена Николаевна влюблена в одного из нас, какого рода это будет намек, ась?
Словом сказать,
вкус к французской буржуазии пропал, а надежда проникнуть, при содействии крестьянской реформы, в какую-то таинственную суть — не выгорела.
Егорушка снял шляпу и не сказал ни
слова, но уж не понимал
вкуса каши и не слышал, как вступились за него Пантелей и Вася. В его груди тяжело заворочалась злоба против озорника, и он порешил во что бы то ни стало сделать ему какое-нибудь зло.
Она умела одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе вино в стакане хорошего стекла: чем прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу вина, цвет всегда дополняет запах и
вкус, доигрывая до конца ту красную песню без
слов, которую мы пьем для того, чтоб дать душе немножко крови солнца.
Мы не любим, синьор, когда о наших делах пишут в газетах языком, в котором понятные
слова торчат редко, как зубы во рту старика, или когда судьи, эти чужие нам люди, очень плохо понимающие жизнь, толкуют про нас таким тоном, точно мы дикари, а они — божьи ангелы, которым незнаком
вкус вина и рыбы и которые не прикасаются к женщине!
Словом, все было приготовлено так, как наиболее могло нравиться девушке, получившей совсем новое воспитание и усвоившей
вкус и привычки совсем не те, какие имела ее мать.
Мягкая мебель, драпировки на окнах, ковры, бронза — одним
словом, все было убрано во
вкусе той буржуазной роскоши, какую создает русский человек, когда чувствует за собой теплое и доходное местечко.
Вечером он приехал со скрипкой, и они играли. Но игра долго не ладилась, не было тех нот, которые им были нужны, а которые были, жена не могла играть без приготовлений. Я очень любил музыку и сочувствовал их игре, устраивал ему пюпитр, переворачивал страницы. И кое-что они сыграли, какие-то песни без
слов и сонатку Моцарта. Он играл превосходно, и у него было в высшей степени то, что называется тоном. Кроме того, тонкий, благородный
вкус, совсем не свойственный его характеру.
— Ехал я всю ночь, разумеется, всю ночь не спал, — можете себе представить, как я спешил! — прибавляет он, обращаясь к Зине, — одним
словом, бранился, кричал, требовал лошадей, даже буянил из-за лошадей на станциях; если б напечатать, вышла бы целая поэма в новейшем
вкусе!
На эти
слова все засмеялись во весь рот. Все очень любили кривого Ивана Ивановича за то, что он отпускал шутки совершенно во
вкусе нынешнем. Сам высокий, худощавый человек, в байковом сюртуке, с пластырем на носу, который до того сидел в углу и ни разу не переменил движения на своем лице, даже когда залетела к нему в нос муха, — этот самый господин встал с своего места и подвинулся ближе к толпе, обступившей кривого Ивана Ивановича.
Гнусное средство это разделываться таким образом с людьми из-за несходства в убеждениях и
вкусах тоже было в ходу в Петербурге, а в те времена, к которым относится этот рассказ, стоило какому-нибудь прощелыге произнести это
слово о человеке, и оно тотчас же без всякой критики повторялось людьми, иногда даже довольно умными и честными.
Все это справедливо; но о
вкусах в охоте спорить не должно; скажу только, что продолжительной, упорной скачки несравненно больше в гоньбе, чем в травле, что в гоньбе охотник действует самостоятельнее, обходясь без помощи собак и ружья, и что, по
словам многих, в то же время псовых охотников, гоньба за зверем в одиночку горячит больше травли] Быстрая скачка на резвой лошади, по необозримому пространству, за убегающим хищным зверем сильно разгорячает охотника, и он приходит в какое-то вдохновенное состояние, в самозабвение.
Так скромно и достойно выраженная похвала Чихачева чрезвычайно понравилась Рубини. Ему, конечно, давно уже надокучили и опротивели все опошлевшие возгласы дешевого восторга, которыми люди банальных
вкусов считают за необходимое приветствовать артистов. В
словах Чихачева действительно была похвала, которую можно принять, не краснея за того, кто хвалит. И Рубини, сжав руку монаха, сказал...
Некоторые приняли наши
слова за убеждение, что обличать вовсе не нужно и что сатира только портит эстетический
вкус публики.
Вот он, с первого
слова, дает мне целый этаж, да еще верхний, парадный, отлично изукрашенный, и дает с тем, что каждый из нас есть полный хозяин своего этажа (Петрусь оставил за собою нижний, а мне, как будущему женатому, парадный), и имеет полное право, по своему
вкусу, переделывать, ломать и переменять, не спрашивая один у другого ни совета, ни согласия.
— Да, она прекрасна. — С каким
вкусом перевиты эти пунцовые цветы в ее густых, русых локонах, я непременно дал себе
слово танцевать с нею сегодня, именно потому, что она вам нравится; не правда ли, я очень догадлив, когда хочу вам сделать удовольствие.
Фетинья. Уж чего еще! Поглядеть любо-дорого, самый первый
вкус. Одно беда — разговором нескладна. Кабы только с глаз брали, так, кажется, ее давно бы с руками оторвали; а поговорят, ну, и прочь, и прочь. Войдет — удивит, убьет красотой всякого; а скажет
слово, так и сразит, так с ног и сразит. А уж как выдать хочется.
Иногородный. Нет, напрасно. Сейчас вот эта самая вдова Пивокурова, — страсть! Вся, как жар, горит; одно
слово — пышность. Может, по московскому
вкусу оно не придется?
Оба они стирали поцелуями слёзы друг друга и оба чувствовали их солоноватый
вкус. И долго ещё говорил Орлов новыми для него
словами.
— Это выше
слов: конечно, тут бы смеяться не стали; но зато на изящный-то
вкус как бы подействовало, особенно в этих живых пассивных сценах, на которые с умыслом автор рассчитывает.
Таким образом, забота о всякого рода щепетильностях наполняет всю нашу жизнь, определяет все наши действия, от повязки галстука и часа обеда, от подбора мягких
слов в разговоре и ловкого поклона — до выбора себе рода занятий, предмета дружбы и любви, развития в себе тех и других
вкусов и наклонностей.
Ясно следует из этого, как дважды два — четыре ясно, что в вопросе о скучных людях, необходимо принимать в соображение, не только способности, познания, и вообще, большую или меньшую степень умственной занимательности, но также характер, наклонности, стремления,
вкусы, —
словом, нравственную природу человека.
Иконоборческие
вкусы нашего века, связанные с его абстрактностью и рационализмом, совершенно затемнили для современного человека, привыкшего с горделивым и слепым пренебрежением произносить
слово обряд, религиозное и религиозно-гносеологическое значение культа.
Всякой религии свойственно некоторое старообрядчество, привязанность к старине; произвольно, по личной прихоти или
вкусу, без дерзновения пророческого не должна быть изменена «йота от закона» [Имеются в виду
слова Иисуса Христа: «… доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:18).].
— Да, это в самом деле хорошо, — отвечал я, начиная чувствовать, что имя Харитина в самом деле получило для меня с материных
слов совсем другой
вкус и аромат.
Толпа во всяких увеселениях по внешности культурнее, чем где-либо, но по
вкусам — низменная, что особенно бросается вам в глаза и в нос во всяких"Music-halls". Атлеты, акробаты, грубое фиглярство, канкан (более циничный, чем даже в Париже), бессмысленные песенки, плоские остроты — вот духовная пища лондонской зрительной толпы. При такой политической свободе печатного
слова — никакой сатирической жилки, ни в пьесах, ни в номерах кафешантанов. Так было еще и в 1895 году.
Когда-нибудь и эта скромная литературная личность будет оценена. По своей подготовке, уму и
вкусу он был уже никак не ниже тогдашних своих собратов по критике (не исключая и критиков"Современника","Эпохи"и"Русского
слова"). Но в нем не оказалось ничего боевого, блестящего, задорного, ничего такого, что можно бы было противопоставить такому идолу тогдашней молодежи, как Писарев.