Неточные совпадения
Мы уже сказали, что старшая
дочь Агриппины Филипьевны была замужем за Половодовым; следующая за нею по летам, Алла, вступила уже в тот цветущий
возраст, когда ей неприлично было оставаться в недрах муравейника, и она была переведена в спальню maman, где и жила на правах совсем взрослой барышни.
— Конечно, конечно… Виноват, у вас является сам собой вопрос, для чего я хлопочу? Очень просто. Мне не хочется, чтобы моя
дочь росла в одиночестве. У детей свой маленький мир, свои маленькие интересы, радости и огорчения. По
возрасту наши девочки как раз подходят, потом они будут дополнять одна другую, как представительницы племенных разновидностей.
Женат он вторым браком на
дочери поселенца, молодой женщине, от которой имеет шестерых детей в
возрасте от 1 до 9 лет.
— А вот по этому самому… Мы люди простые и живем попросту. Нюрочку я считаю вроде как за родную
дочь, и жить она у нас же останется, потому что и деться-то ей некуда. Ученая она, а тоже простая… Девушка уж на
возрасте, и пора ей свою судьбу устроить. Ведь правильно я говорю? Есть у нас на примете для нее и подходящий человек… Простой он, невелико за ним ученье-то, а только, главное, душа в ём добрая и хороших родителей притом.
У маркизы был сын Орест, который долго назывался «Оничкой»,
дочь Антонина, девица взрослая,
дочь Сусанна, девица на
возрасте, и сын Вениамин, молодой человек еще в самой зеленой поре.
— Нет, старушка-с, имеет
дочь на
возрасте — девицу.
Окончив свои дуэттино с
дочерью, фрау Леноре заметила, что у Эмилио голос отличный, настоящее серебро, но что он теперь вступил в тот
возраст, когда голос меняется (он действительно говорил каким-то беспрестанно ломавшимся басом), — и что по этой причине ему запрещено петь; а что вот Панталеоне мог бы, в честь гостя, тряхнуть стариной!
Крапчик очень хорошо понимал, что все это совершилось под давлением сенатора и делалось тем прямо в пику ему; потом у Крапчика с
дочерью с каждым днем все более и более
возрастали неприятности: Катрин с тех пор, как уехал из губернского города Ченцов, и уехал даже неизвестно куда, сделалась совершеннейшей тигрицей; главным образом она, конечно, подозревала, что Ченцов последовал за Рыжовыми, но иногда ей подумывалось и то, что не от долга ли карточного Крапчику он уехал, а потому можно судить, какие чувства к родителю рождались при этой мысли в весьма некроткой душе Катрин.
Особа эта была некая Зинаида Ираклиевна,
дочь заслуженного кавказского генерала, владеющая значительным состоянием и, несмотря на свой солидный
возраст, до сих пор еще не вышедшая замуж, вероятно, потому, что, как говорили некоторые насмешники, не имела никаких приятных женских признаков.
— Нет, уж этому не бывать, мамынька! — решительно заявил Гордей Евстратыч. — Потому как нам приказчик совсем не подходящее дело; день он в лавке, а ночью куда мы его денем? То-то вот и есть… Мужики все на прииске, а дома снохи молодые,
дочь на
возрасте.
Гурмыжская. Ну, то-то же. Ты сам подумай, ведь мне деньги-то на доброе дело. Девушка на
возрасте, ума большого не имеет, хочется заживо пристроить. Ну, что хорошего, без присмотру останется без меня; нынче народ знаешь какой! Ты сам отец, так рассудить можешь, у тебя тоже
дочь, приятно ли тебе будет…
«
Дочь — отрезанный ломоть, лишние зубы при хлебе;
возрастет, прощайся с нею, выдавай ее замуж, да еще снаряжай и приданое!»
Довольство в доме Жиглинских с тех пор, как Елена сделалась начальницей заведения, заметно
возросло; но это-то именно и кидало Елизавету Петровну в злобу неописанную: повышение
дочери она прямо относила не к достоинствам ее, а к влиянию и просьбам князя.
Зорко следя за
дочерью и Пётром, она убедилась, что молчаливый, коренастый парень ведёт себя не по
возрасту серьёзно, не старается притиснуть Наталью в тёмном углу, щекотать её и шептать на ухо зазорные слова, как это делают городские женихи.
И тяжкие обиды и жгучие слезы, стоны и разрывающая сердце скорбь по нежно любимой единственной
дочери, которая теперь, в ее юном
возрасте, как голубка бьется в развращенных объятиях алчного ворона, все это звало старика Байцурова к мщению; но у него, как у бедного дворянина, не было ни вьюгоподобных коней, ни всадников, способных стать грудь против груди с плодомасовскою ордою, ни блестящих бердышей и самопалов, какие мотались у тех за каждыми тороками, и, наконец, — у тех впереди было четырнадцать часов времени, четырнадцать часов, в течение которых добрые кони Плодомасова могли занести сокровище бедной четы, их нежную, их умную дочку, более чем за половину расстояния, отделяющего Закромы от Плодомасовки.
Пан Кнышевский в числе прочих детей имел
дочь, достигшую пятнадцатилетнего
возраста.
Она, например, как огня боялась всего, что может действовать на воображенье; а потому ее
дочь до семнадцатилетнего
возраста не прочла ни одной повести, ни одного стихотворения, а в географии, истории и даже в естественной истории частенько ставила в тупик меня, кандидата, и кандидата не из последних, как ты, может быть, помнишь.
Варвара Михайловна, которая бог знает почему не благоволила к Наташе до совершенного ее
возраста, а с некоторого времени, также бог знает почему, начинала ее горячо любить, которая даже не замечала прежде необыкновенной красоты своей
дочери и только узнала о ней по тому впечатлению, которое Наташа стала производить на всех мужчин, Варвара Михайловна после двух предложений от таких блестящих женихов, вдруг почувствовала материнское тщеславие и особенную нежность.
Родные
дочери тоже на
возрасте были: старшей, Настасье, восьмнадцать минуло, другая, Прасковья, годом была помоложе.
Девки на
возрасте…» Так и слушать, сударыня, не хочет: «Никто, говорит, не смеет про моих
дочерей пустых речей говорить; голову, говорит, сорву тому, кто посмеет».
— Девица она, видите, уж на
возрасте, пора бы и своим домком хозяйничать, — продолжал Марко Данилыч. — Сам я, покамест Господь грехам терпит, живу, да ведь никем не узнано, что наперед будет. Помри я, что с ней станется? Сами посудите… Дарья Сергевна нам все едино что родная, и любит она Дунюшку, ровно
дочь, да ведь и ее дело женское. Где им делами управить? Я вот и седую бороду нажил, а иной раз и у меня голова трещит.
Мать,
дочери, сыновья, свояченица и невестка — все это были на подбор лица и фигуры одной конструкции и как будто даже одного
возраста: вся разница между ними виделась в том, что младшие были поподкопченнее, а старшие позасаленнее.
И сказано было княжне: «крестный твой отец, первый император, дал тебе обещанье, когда в
возраст придешь, жениха сыскать, но не исполнил того обещания, волею божиею от временного царствования в вечное отыде, того ради великий государь, его императорское величество, памятуя обещание деда своего, указал тебе, княжне Марфе Петровой
дочери Тростенского, быть замужем за князем Алексеем княж Юрьевичем Заборовским».
Отец прискакал сюда вслед за ними и сначала запросил было по-московски много, чтобы «обуздать распутницу», но потом стал сильно уступать и, наконец, сдался на то, чтобы ему отдали бы, по крайней мере, хотя одну старшую
дочь, которой по
возрасту ее угрожала наибольшая опасность от безнравственной матери; но жена тем временем успела уже отвезти девушку в Екатерининский институт, и тут отеческие права встретили предел, его же не преидеши.
Этим и переполнилась мера отцовского терпения: он возмутился за детей, особенно за
дочерей, из которых одна была уже на
возрасте.
До достижения сыном назначенного
возраста и до выхода
дочери замуж, процентами с капитала пользовалась жена завещателя Ольга Николаевна, выдавая своим детям суммы из дохода по ее усмотрению.
И почему-то Антонина Сергеевна не находила в себе таких нот, которые бы дали сразу отпор тщеславию, ведающемуся в молодую душу ее
дочери. Именно авторитетных нот не хватило ей… А обыкновенный искренний тон скользил по Лили. Быть может, она и прежде заблуждалась насчет этой девочки. Она редко бывала ею недовольна; но уже лет с семи Лили была слишком безукоризненна и не по
возрасту рассудительна.
То, что сказала ей Ядвига о ее
дочери, то, что заметила она сама, заставило ее призадуматься. Она также в
возрасте Ирены была мечтательницей, как выражалась нянька, и ей также были знакомы эта грусть, тоска, неопределенные желания, жажда перемены жизни.
Оставшееся после него состояние выразилось в крупной сумме девятисот тысяч, кроме описанного нами дома на Сивцевом Вражке, купленного им на имя жены, и родовых имений в Рязанской губернии. По оставленному им завещанию, капитал делился на три части: триста тысяч получила жена, триста тысяч сын по достижении сорокалетнего
возраста, и триста тысяч
дочь по выходе замуж с согласия матери; имения отходили также к сыну, но он тоже делался их полноправным собственником лишь по достижении им сорокалетнего
возраста.
«В случае же смерти моей жены ранее достижения сыном моим Петром сорокалетнего
возраста и ранее выхода замуж моей
дочери Марии — оговаривался завещатель — все права матери по отношению пользования доходами переходят к сыну».
— С чего же это он, старый? Ведь у него сын и
дочери на
возрасте, жена живехонька…
Несмотря на все это, когда уже после окончательного выздоровления молодого Воротынского князь Василий, во время беседы в своей опочивальне с глазу на глаз с приемышем, коснулся своих забот о
дочери, как девушки в
возрасте невесты,
возрасте, опасном в переживаемое время, а затем весьма прозрачно перешел к выхвалению достоинств сына его покойного друга и вопросу, чем отблагодарить ему Владимира за спасение жизни, Яков Потапович побледнел и задрожал.
Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по
возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала
дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника.