Неточные совпадения
Ему протянули несколько шапок, он взял две из них, положил их
на голову себе близко ко лбу и, придерживая рукой, припал
на колено. Пятеро мужиков, подняв с земли небольшой колокол, накрыли им голову кузнеца так, что края легли ему
на шапки и
на плечи, куда баба положила свернутый передник. Кузнец закачался, отрывая колено от земли,
встал и тихо, широкими шагами пошел ко
входу на колокольню, пятеро мужиков провожали его, идя попарно.
— Я так и знал, что ты так примешь, Соня, — проговорил он. Так как мы все
встали при
входе его, то он, подойдя к столу, взял кресло Лизы, стоявшее слева подле мамы, и, не замечая, что занимает чужое место, сел
на него. Таким образом, прямо очутился подле столика,
на котором лежал образ.
Я был так смущен только что происшедшим, что, при
входе их, даже не
встал, хотя князь
встал им навстречу; а потом подумал, что уж стыдно
вставать, и остался
на месте.
При
входе доктора старый лакей проснулся и толкнул казачка, который
встал, потянулся и опять опустился
на коник.
— Во-первых,
на ночь все
входы и выходы собственноручно запирает
на ключ; во-вторых, внезапно
встает по ночам и подслушивает у наших дверей; в-третьих, афонский устав в Головлеве ввел, ни коров, ни кур — никакого животного женского пола…
Хаджи-Мурат при
входе князя снял с колена удивленного и обиженного этим Бульку и
встал, тотчас же переменив игривое выражение лица
на строгое и серьезное. Он сел только тогда, когда сел Воронцов. Продолжая разговор, он ответил
на слова Марьи Васильевны тем, что такой их закон, что всё, что понравилось кунаку, то надо отдать кунаку.
Все
встали и по очереди за руку поздоровались с ним. Иван Матвеевич пригласил его
на тахту, но он, поблагодарив, сел
на стул у окна. Молчание, воцарившееся при его
входе, очевидно, нисколько не смущало его. Он внимательно оглядел все лица и остановил равнодушный взгляд
на столе с самоваром и закусками. Бойкий офицер Петроковский, в первый раз видевший Хаджи-Мурата, через переводчика спросил его, понравился ли ему Тифлис.
При
входе его Жуквич
встал на ноги.
Приятели
встали и молча пошли по набережной. У
входа на бульвар они остановились и
на прощанье пожали друг другу руки.
Эта комната или маленькая зала, с белым матовым светом одной люстры, — настоящего жемчужного убора из прозрачных шаров, свесившихся опрокинутым конусом, — совершенно остановила мое внимание; я засмотрелся в ее прекрасный уют, и, обернувшись наконец взглянуть, нет ли еще чего сзади меня, увидел, что Дюрок
встал, протянув руку к дверям, где
на черте
входа остановилась девушка в белом и гибком, как она сама, платье, с разгоревшимся, нервно спокойным лицом, храбро устремив взгляд прямо вперед.
Как и всегда по утрам, двое его писцов, Елихофер и Ахия, уже лежали
на циновках, по обе стороны трона, держа наготове свертки папируса, тростник и чернила. При
входе царя они
встали и поклонились ему до земли. Царь же сел
на свой трон из слоновой кости с золотыми украшениями, оперся локтем
на спину золотого льва и, склонив голову
на ладонь, приказал...
Я
встал со стула при
входе ее в комнату: она бросила
на меня быстрый неровный взгляд и, опустив свои черные ресницы, села близ окна, «как Татьяна» (пушкинский Онегин был тогда у каждого из нас в свежей памяти).
При
входе его он хотел, видно,
встать, но вместо того упал
на правую руку.
При
входе графа он
встал, поклонился и опять сел
на прежнее место.
Дочь была белокурая, чрезвычайно белая, бледная, полная, чрезвычайно короткая девушка, с испуганным детским лицом и очень развитыми женскими формами. Отец Сергий остался
на лавочке у
входа. Когда проходила девушка и остановилась подле него и он благословил ее, он сам ужаснулся
на себя, как он осмотрел ее тело. Она прошла, а он чувствовал себя ужаленным. По лицу ее он увидал, что она чувственна и слабоумна. Он
встал и вошел в келью. Она сидела
на табурете, дожидаясь его.
Он
встал на узенькую железную полоску, закрывающую
вход, и, перегнувшись, закинул руки вверх; он почти висит над мутною, живою, зловещей пустотой, охватывающей холодным ветром его ноги.
От двери, оставшись один, посылает Екатерине Ивановне воздушный поцелуй. Екатерина Ивановна одна. Быстро
встает, снимает шляпу и странно, как актриса, перегибается перед зеркалом. Заглядывает вниз —
на улицу — и быстро со страхом отходит. Садится
на прежнее место в позе отчаяния и безысходности, но при
входе Коромыслова меняет ее
на более спокойную. Коромыслов останавливается в нескольких шагах.
Они застали Ксению Яковлевну и Домашу во второй горнице сидевшими
на лавке. Последняя
встала при
входе Семена Иоаникиевича и Ермака Тимофеевича, отвесила им обоим поклон и вышла в рукодельную.
При
входе Петра Иннокентьевича она
встала со стула, сделала шаг к нему навстречу и вдруг остановилась, как бы не смея броситься к нему
на шею, как делала прежде.
Княжна Маргарита стояла поодаль
на коленях в молитвенной позе, но холодный взгляд ее глаз, ее спокойное лицо,
на котором со времени
входа в комнату сестры не дрогнул ни один мускул, красноречиво говорили, что она заглушила в себе пробудившееся было раскаяние, что она примирилась с совершившимся фактом. При крике упавшего Шатова она
встала с колен и холодным, деловым тоном стала отдавать приказания сбежавшейся прислуге.
Княжна Людмила Васильевна
встала с кресла при
входе его в кабинет и пошла к нему навстречу усталой походкой. Князь наклонился к поданной ею ему руке и горячо поцеловал ее. Чуть заметная усмешка мелькнула
на побелевших губах княжны.
— Боже мой, какими судьбами! — воскликнул было Савин при
входе, в номер Долинского, но остановился, увидав Любовь Аркадьевну, которая, смертельно побледнев,
встала со стула, но тотчас же снова не села, а скорее упала
на него…