Неточные совпадения
При первом столкновении с этой
действительностью человек не может вытерпеть боли, которою она поражает его; он стонет, простирает руки, жалуется, клянет, но
в то же время еще надеется, что злодейство, быть может, пройдет мимо.
Но
в действительности, увидав ее
в среде этих чуждых для нее
людей, с их новым для Дарьи Александровны хорошим тоном, ей было неловко.
Вы мне опять скажете, что
человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете
в действительность Печорина?
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти
в голову
человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к
действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот,
в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как
человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих и печальною своею
действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство
человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался и
в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы.
В свойстве характера Катерины Ивановны было поскорее нарядить первого встречного и поперечного
в самые лучшие и яркие краски, захвалить его так, что иному становилось даже совестно, придумать
в его хвалу разные обстоятельства, которые совсем и не существовали, совершенно искренно и чистосердечно поверить самой
в их
действительность и потом вдруг, разом, разочароваться, оборвать, оплевать и выгнать
в толчки
человека, которому она, только еще несколько часов назад, буквально поклонялась.
Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления
человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира
в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою
действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
Гоголь и Достоевский давали весьма обильное количество фактов, химически сродных основной черте характера Самгина, — он это хорошо чувствовал, и это тоже было приятно. Уродливость быта и капризная разнузданность психики объясняли Самгину его раздор с
действительностью, а мучительные поиски героями Достоевского непоколебимой истины и внутренней свободы, снова приподнимая его, выводили
в сторону из толпы обыкновенных
людей, сближая его с беспокойными героями Достоевского.
— Мысль, что «сознание определяется бытием», — вреднейшая мысль, она ставит
человека в позицию механического приемника впечатлений бытия и не может объяснить, какой же силой покорный раб
действительности преображает ее? А ведь
действительность никогда не была — и не будет! — лучше
человека, он же всегда был и будет не удовлетворен ею.
Но он держал их
в резерве, признавая за ними весьма ценное качество — способность отводить
человека далеко
в сторону от
действительности, ставить его над нею.
Он понимал, что у этих
людей под критикой скрывается желание ограничить или же ликвидировать все попытки и намерения свернуть шею
действительности направо или налево, свернуть настолько круто, что критики останутся где-то
в стороне,
в пустоте, где не обитают надежды и нет места мечтам.
«По отношению к
действительности каждый из нас является истцом, каждый защищает интересы своего «я» от насилия над ним.
В борьбе за материальные интересы
люди иногда являются личными врагами, но ведь жизнь не сводится вся целиком к уголовному и гражданскому процессу, теория борьбы за существование не должна поглощать и не поглощает высших интересов духа, не угашает священного стремления
человека познать самого себя».
«Родится
человек, долго чему-то учится, испытывает множество различных неприятностей, решает социальные вопросы, потому что
действительность враждебна ему, тратит силы на поиски душевной близости с женщиной, — наиболее бесплодная трата сил.
В сорок лет
человек становится одиноким…»
Затем Самгин почувствовал, что никогда еще не был он таким хорошим, умным и почти до слез несчастным, как
в этот странный час,
в рядах
людей, до немоты очарованных старой, милой ведьмой, явившейся из древних сказок
в действительность, хвастливо построенную наскоро и напоказ.
«Сыты», — иронически подумал он, уходя
в кабинет свой, лег на диван и задумался: да, эти
люди отгородили себя от
действительности почти непроницаемой сеткой слов и обладают завидной способностью смотреть через ужас реальных фактов
в какой-то иной ужас, может быть, только воображаемый ими, выдуманный для того, чтоб удобнее жить.
Это умонастроение слежалось у Клима Ивановича Самгина довольно плотно, прочно, и он свел задачу жизни своей к воспитанию
в себе качеств вождя, героя,
человека, не зависимого от насилий
действительности.
Всю жизнь ему мешала найти себя эта проклятая, фантастическая
действительность, всасываясь
в него, заставляя думать о ней, но не позволяя встать над нею
человеком, свободным от ее насилий.
Среди них немалое количество неврастеников, они читали Фрейда и, убежденные, что уже «познали себя», особенно крепко были уверены
в своей исключительности. Все эти
люди желали встать над
действительностью, почти все они были беспартийны, ибо опасались, что дисциплина партии и программы может пагубно отразиться на своеобразии их личной «духовной конституции». Социальная самооценка этих
людей была выражена Алябьевым.
«Истина с теми, кто утверждает, что
действительность обезличивает
человека, насилует его. Есть что-то… недопустимое
в моей связи с
действительностью. Связь предполагает взаимодействие, но как я могу… вернее: хочу ли я воздействовать на окружающее иначе, как
в целях самообороны против его ограничительных и тлетворных влияний?»
— Томилина помнишь? Вещий
человек. Приезжал сюда читать лекцию «Идеал,
действительность и «Бесы» Достоевского». Был единодушно освистан. А
в Туле или
в Орле его даже бить хотели. Ты что гримасничаешь?
Однако он видел: страх недолго живет
в людях, убежденных, что они могут изменить
действительность, приручить ее.
Разговорам ее о религии он не придавал значения, считая это «системой фраз»; украшаясь этими фразами, Марина скрывает
в их необычности что-то более значительное, настоящее свое оружие самозащиты;
в силу этого оружия она верит, и этой верой объясняется ее спокойное отношение к
действительности, властное — к
людям. Но — каково же это оружие?
— Ну, так что? — спросил Иноков, не поднимая головы. — Достоевский тоже включен
в прогресс и
в действительность. Мерзостная штука
действительность, — вздохнул он, пытаясь загнуть ногу к животу, и, наконец, сломал ее. — Отскакивают от нее
люди — вы замечаете это? Отлетают
в сторону.
Впрочем,
действительность и всегда отзывается сапогом, даже при самом ярком стремлении к идеалу, и я, конечно, это должен был знать; но все же я был другого типа
человек; я был свободен
в выборе, а они нет — и я плакал, за них плакал, плакал по старой идее, и, может быть, плакал настоящими слезами, без красного слова.
Особенно счастлив я был, когда, ложась спать и закрываясь одеялом, начинал уже один,
в самом полном уединении, без ходящих кругом
людей и без единого от них звука, пересоздавать жизнь на иной лад. Самая яростная мечтательность сопровождала меня вплоть до открытия «идеи», когда все мечты из глупых разом стали разумными и из мечтательной формы романа перешли
в рассудочную форму
действительности.
Я с ним про себя
в душе моей согласился; но на
действительность надо было смотреть все-таки шире: старичок князь разве был
человек, жених?
Люди, пожившие
в тюрьме, всем существом своим узнавали, что, судя по тому, что происходит над ними, все те нравственные законы уважения и сострадания к
человеку, которые проповедываются и церковными и нравственными учителями,
в действительности отменены, и что поэтому и им не следует держаться их.
Эта тонкая лесть и вся изящно-роскошная обстановка жизни
в доме генерала сделали то, что Нехлюдов весь отдался удовольствию красивой обстановки, вкусной пищи и легкости и приятности отношений с благовоспитанными
людьми своего привычного круга, как будто всё то, среди чего он жил
в последнее время, был сон, от которого он проснулся к настоящей
действительности.
Он не на словах только, а
в действительности целью своей молодой жизни ставил служение
людям.
В действительности неотъемлемые права
человека, устанавливающие границы власти общества над
человеком, определяются не природой, а духом.
В действительности же номинализм этого миросозерцания идет дальше, он разлагает и
человека, принужден отвергнуть реальность души
человека, всегда ведь связанной с бесконечной глубиной бытия мирового, и выбрасывает
человека на поверхность.
Человек живет
в разных, часто фиктивных мирах, не соответствующих, если их взять
в отдельности, сложной и многообразной
действительности.
Но
в действительности глубоко «буржуазны» эти частные социальные мировоззрения, выбрасывающие
человека на поверхность и замыкающие его
в его интересах,
в его перспективах благополучия и «частного» земного рая.
Слушай:
в снах, и особенно
в кошмарах, ну, там от расстройства желудка или чего-нибудь, иногда видит
человек такие художественные сны, такую сложную и реальную
действительность, такие события или даже целый мир событий, связанный такою интригой, с такими неожиданными подробностями, начиная с высших ваших проявлений до последней пуговицы на манишке, что, клянусь тебе, Лев Толстой не сочинит, а между тем видят такие сны иной раз вовсе не сочинители, совсем самые заурядные
люди, чиновники, фельетонисты, попы…
Формула эта свидетельствовала, что самая глубокая восторженность не может настолько удовлетвориться исключительно своим собственным содержанием, чтобы не чувствовать потребности
в прикосновении к
действительности, и
в то же время она служила как бы объяснением, почему
люди, внутренне чуждающиеся известного жизненного строя, могут, не протестуя, жить
в нем.
Люди выражали больше единомыслия со мной и больше любви ко мне, чем это
в действительности было.
В конце XIX и начале XX века считали огромным достижением
в познании
человека,
в понимании писателей и разгадки написанных ими книг, когда открыли, что
человек может скрывать себя
в своей мысли и писать обратное тому, что он
в действительности есть.
Устанавливают три периода
в идейном развитии Белинского: 1) нравственный идеализм, героизм; 2) гегелевское принятие разумности
действительности; 3) восстание против
действительности для ее радикального изменения во имя
человека.
Проблема столкновения личности и мировой гармонии. Отношение к
действительности. Значение Гегеля
в истории русской мысли. Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского. Проблема теодицеи. Подпольный
человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
Действительность современного Парижа так ужасает и отвращает его, что слаще ему задыхаться и рисковать жизнью
в экзотически чувственной атмосфере созданных им искусственных запахов, чем жить с современными
людьми и отдаваться их интересам.
Нужно совершить переизбрание, избрать новый объект любви, т. е. отречься от старой любви к данной
действительности, уже мне гарантированной, мне навязанной, сбросить с себя ветхого
человека и родиться к новой жизни
в новой, иной
действительности.
Начитавшись о бурях и льдах Татарского пролива, я ожидал встретить на «Байкале» китобоев с хриплыми голосами, брызгающих при разговоре табачною жвачкой,
в действительности же нашел
людей вполне интеллигентных.
Говоря о болотной дичи, я часто буду упоминать о месте ее жительства, то есть о болотах. Я стану придавать им разные названия: чистых, сухих, мокрых и проч., но
людям, не знакомым с ними
в действительности, такие эпитеты не объяснят дела, и потому я хочу поговорить предварительно о качествах болот, весьма разнообразных.
То он выходил, по этим критикам, квасным патриотом, обскурантом, то прямым продолжателем Гоголя
в лучшем его периоде; то славянофилом, то западником; то создателем народного театра, то гостинодворским Коцебу, то писателем с новым особенным миросозерцанием, то
человеком, нимало не осмысливающим
действительности, которая им копируется.
Но
человек с более живой восприимчивостью, «художническая натура», сильно поражается самым первым фактом известного рода, представившимся ему
в окружающей
действительности.
Тогда
действительность отражается
в произведении ярче и живее, и оно легче может привести рассуждающего
человека к правильным выводам и, следовательно, иметь более значения для жизни.
В действительности женихи ужасно редко прыгают из окошек пред своими свадьбами, потому что это, не говоря уже о прочем, даже и неудобно; тем не менее сколько женихов, даже
людей достойных и умных, пред венцом сами себя
в глубине совести готовы были признать Подколесиными.
Отрывая вдруг
человека от окружающей его среды, все равно, любезной ему или даже неприятной, от постоянно развлекающей его множеством предметов, постоянно текущей разнообразной
действительности, она сосредоточивает его мысли и чувства
в тесный мир дорожного экипажа, устремляет его внимание сначала на самого себя, потом на воспоминание прошедшего и, наконец, на мечты и надежды —
в будущем; и все это делается с ясностью и спокойствием, без всякой суеты и торопливости.
В Петербурге надеялись, что русский
человек гостеприимен — мы привели столько анекдотов насчет русского гостеприимства (некоторые анекдоты даже свидетельствовали о гостеприимстве с раскровенением), что отныне факт этот из области"видов и предположений"перешел
в область самой неопровержимой
действительности.
Конечно (
в особенности
в городах), и теперь встречается немало
людей убежденных, которых восторгает мысль о единстве и могуществе Германии, о той неувядаемой славе, которою покрыло себя немецкое оружие, раздавивши"наследственного врага", и о том прекрасном будущем, которое отныне, по праву, принадлежит немецкому народу; но ведь эти
люди представляют собою только казовый конец современной южногерманской
действительности.