Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись
граждане навстречу пожару,
в несколько часов сломали целую улицу
домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Наконец глуповцы не вытерпели: предводительствуемые излюбленным
гражданином Пузановым, они выстроились
в каре перед присутственными местами и требовали к народному суду помощника градоначальника, грозя
в противном случае разнести и его самого, и его
дом.
— Да, так. Вы — патриот, вы резко осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы работаете
в банке, вы — будущий директор и даже возможный министр финансов будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно, сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой
гражданин славного отечества нашего, я не лишен права открыть еще один трактир или
дом терпимости. Но — я ничего не хочу открывать. Я — человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
Хозяйка
дома с внутренней горестью смотрела на подлые вкусы своего мужа и уступала им так, как Людовик-Филипп
в начале своего царствования, снисходя к своим избирателям, приглашал на балы
в Тюльери целые rez-de-chaussée [нижние этажи (фр.).] подтяжечных мастеров, москательных лавочников, башмачников и других почтенных
граждан.
Иныне здесь,
в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада, //…………………………………… //…Поэта
дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты
в день его Лицея превратил. //………………………………………
Ты, освятив тобой избранный сан,
Ему
в очах общественного мненья
Завоевал почтение
граждан.
Пустынная зала, приведенная относительно
в лучший порядок посредством сбора сюда всей мебели из целого
дома, оживилась шумными спорами
граждан. Женщины, сидя около круглого чайного стола, говорили о труде; мужчины говорили о женщинах,
в углу залы стоял Белоярцев, окруженный пятью или шестью человеками. Перед ним стояла госпожа Мечникова, держа под руку свою шестнадцатилетнюю сестру.
В мире
Дом представлялся прежде всего чем-то вроде турецкого гарема или такого жилища, где главною задачею стоит самое бесцеремонное отношение живущих там
граждан с живущими гражданками.
Третья декада имела особенный интерес, потому что
в день ее окончания должен был огласиться месячный отчет
Дома, а этим интересовались не только
граждане, обитающие
в Доме, но и все прочие
граждане, связанные с ними духовным единством.
Стал заводиться
Дом Согласия. Белоярцев первый явился к Мечниковой, красно и убедительно развил ей все блага, которые ожидают
в будущем соединяющихся
граждан, и приглашал Мечникову. Мечникова сначала было и согласилась, но потом, раздумав непривычною к размышлению головою, нашла, что все это как-то непонятно, неудобно, даже стеснительно, и отказалась.
Райнер приехал
в Дом часа за два до сбора
граждан и привез с собою редкость, китайца Фи-ю-фи, с которым он был знаком, живя
в Англии.
Важно расшаркиваясь и внимательно, с крайнею осторожностью осматриваясь во все стороны, он вступил за Райнером
в ДомСогласия. Они застали всех
граждан Дома в зале, беседующими о труде. Белоярцев встал при входе необычайного посетителя и приветствовал его с тонкостью образованного европейца и с любезностью фермера, приготовляющегося удивить посетителя своим стадом тонкорунных овец.
Дней пять они ездили, отыскивая себе квартиру, но не находили того, чего им хотелось, а
в это время случились два неприятные обстоятельства: Райнер простудился и заболел острым воспалением легких, и прислуга
Дома Согласия, наскучив бестолковыми требованиями
граждан, взбунтовалась и требовала расчета.
Часу
в одиннадцатом
в конце пустой улицы послышалось тихое дребезжание извозчичьих дрожек. Утлый экипаж долго полз по немощеной улице и, не доезжая нескольких сажен до
дома, занятого
гражданами, остановился
в тени, падавшей от высокого деревянного забора.
Копошась
в бездне греховной, миряне, которых гражданский
Дом интересовал своею оригинальностью и малодоступностью, судили о его жильцах по своим склонностям и побуждениям, упуская из виду, что «
граждане Дома» старались ни
в чем не походить на обыкновенных смертных, а стремились стать выше их; стремились быть для них нравственным образцом и выкройкою для повсеместного распространения
в России нового социального устройства.
Белоярцев выносил это объяснение с спокойствием, делающим честь его уменью владеть собою, и довел дело до того, что
в первую пятницу
в Доме, было нечто вроде вечерочка. Были тут и
граждане, было и несколько мирян. Даже здесь появился и приехавший из Москвы наш давний знакомый Завулонов. Белоярцев был
в самом приятном духе: каждого он приветил, каждому, кем он дорожил хоть каплю, он попал
в ноту.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного генерала, жившего
в бельэтаже собственного
дома, на одной из лучших улиц Петербурга.
В этом
доме знали о Белоярцеве и о его заведении по рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных чудес о сожительстве
граждан.
Через час Райнер вошел
в комнату Красина, застав
гражданина готовящимся выйти из
дома.
Белоярцев
в это время хотя и перестал почти совсем бояться Лизы и даже опять самым искренним образом желал, чтобы ее не было
в Доме, но, с одной стороны, ему хотелось, пригласив Помаду, показать Лизе свое доброжелательство и поворот к простоте, а с другой — непрезентабельная фигура застенчивого и неладного Помады давала ему возможность погулять за глаза на его счет и показать
гражданам, что вот-де у нашей умницы какие друзья.
— И тем более, — сказал Лихонин, пропуская вперед приват-доцента, — тем более что этот
дом хранит
в себе столько исторических преданий. Товарищи! Десятки студенческих поколений смотрят на нас с высоты этих вешалок, и, кроме того,
в силу обычного права, дети и учащиеся здесь платят половину, как
в паноптикуме. Не так ли,
гражданин Симеон?
В ту самую минуту как Милославский поравнялся против церковных дверей, густые тучи заслонили восходящее солнце, раздался дикий крик казаков, которые, пользуясь теснотой и беспорядком, ворвались наконец
в чертоги царские; и
в то же самое время многочисленные толпы покрытых рубищем
граждан московских, испуганных буйством этих грабителей, бежали укрыться по
домам своим.
— Прощай, почтенный
гражданин! — сказал он Минину. — Я спешу теперь
в дом боярина Туренина и через несколько часов явлюсь вместе с ним пред лицом сановников нижегородских,
в числе которых надеюсь увидеть и тебя. Повторяю еще раз: я исполню долг мой; но… прошу тебя — не осуждай меня прежде времени!
Общественное Призрение, которое благотворит несчастным жертвам бедности и недугов, воспитывает сирых, управляет работными
домами (где бедный
гражданин, лишенный всего, кроме сил, трудами своими живет и другим пользу приносит), местами наказания или, лучше сказать, исправления гражданских пороков; и наконец, Совестный Суд, который есть человеколюбие правосудия (божественная и беспримерная мысль
в законодательстве!), останутся
в России вечным памятником того, что некогда Добродетель
в лице Монархини управляла ею.
Они выходят, обогащенные средствами устроить себе приятную долю
в обществе, которое ждет их с нетерпениием и, так сказать, рассыпает пред ними свои жребии; они избирают — и сей, некогда отверженный младенец, спасенный Монаршим провидением от верной гибели, есть теперь надежный помощник Именитого
Гражданина в делах торговых, или пример искусного ремесленника, или исправный письмоводитель
в доме Вельможи.
—
Граждане, гонимые тоскою из
домов своих, нередко видали по ночам, при свете луны, старца Феодосия, стоящего на коленях пред храмом Софийским; юная Ксения вместе с ним молилась, но мать ее, во время тишины и мрака, любила уединяться на кладбище Борецких, окруженном древними соснами: там, облокотясь на могилу супруга, она сидела
в глубокой задумчивости, беседовала с его тению и давала ему отчет
в делах своих.
Ввечеру многочисленные стражи явились на стогнах и повелели
гражданам удалиться, но любопытные украдкою выходили из
домов и видели,
в глубокую полночь, Иоанна и Холмского,
в тишине идущих к Софийскому храму; два воина освещали их путь факелом, остановились
в ограде, и великий князь наклонился на могилу юного Мирослава; казалось, что он изъявлял горесть и с жаром упрекал Холмского смертию сего храброго витязя…
Граждане в сию последнюю ночь власти народной не смыкали глаз своих, сидели на Великой площади, ходили по стогнам, нарочно приближались к вратам, где стояла воинская стража, и на вопрос ее: «Кто они?» — еще с тайным удовольствием ответствовали: «Вольные люди новогородские!» Везде было движение, огни не угасали
в домах: только
в жилище Борецких все казалось мертвым.
Глубокая ночь наступила. Никто не мыслил успокоиться
в великом граде. Чиновники поставили стражу и заключились
в доме Ярослава для совета с Марфою.
Граждане толпились на стогнах и боялись войти
в домы свои — боялись вопля жен и матерей отчаянных. Утомленные воины не хотели отдохновения, стояли пред Вадимовым местом, облокотись на щиты свои, и говорили: «Побежденные не отдыхают!» — Ксения молилась над телом Мирослава.
— Иоанн
в доме Ярослава угостил роскошною трапезою бояр новогородских и державною рукою своею сыпал злато на беднейших
граждан, которые искренно и добросердечно славили его благотворительность.
—
Граждане толпились вокруг
дома Борецких: напрасно воины хотели удалить их, но вдруг раздался звон колокольный во всех пяти концах, и народ, всегда любопытный, забыл на время судьбу Марфы: он спешил навстречу к Иоанну, который с величием и торжеством въезжал
в Новгород, под сению хоругви отечества, среди легионов многочисленных,
в венце Мономаха и с мечом
в руке.
Иосиф Делинский именем всех
граждан звал юношу
в дом Ярославов.
За несколько лет перед тем, как игумен доказывал Сирахом, что женщины страшнее дракона, и Феодор оправдывал их Сирахом, говоря, что они похожи на солнце, — опустел
дом одного богатого
гражданина в Александрии.
— Куда, чай,
в дом! — отозвался Чалый. — Пойдет такой богач к мужику
в зятьях жить! Наш хозяин, хоть и тысячник, да все же крестьянин. А жених-то мало того, что из старого купецкого рода, почетный
гражданин. У отца у его, слышь, медалей на шее-то что навешано,
в городских головах сидел,
в Питер ездил, у царя во дворце бывал. Наш-от хоть и спесив, да Снежковым на версту не будет.
Домовым комитетам было объявлено: кто первого мая не украсит своего
дома красными флагами, будет предан суду ревтрибунала.
Гражданам предписывалось, под страхом строжайшей революционной ответственности, представить
в ревком всю имеющуюся красную материю. Бухгалтер отдела с скрытою улыбкою сообщил Кате, что на табачной фабрике вывешено объявление завкома о поголовном участии
в манифестации. Кто не пойдет, будет объявлен врагом пролетариата.
Опечатали и дворы всех
граждан богатых; купцов, приказных людей оковали цепями, жен и детей стерегли
в домах.