Неточные совпадения
Студенты все влюблялись
в нее, по
очереди или по несколько
в одно время. Она всех водила за нос и про любовь одного рассказывала другому и смеялась над
первым, потом с
первым над вторым. Некоторые из-за нее перессорились.
Однако он убедил
первых двух пойти и посмотреть. Все смотрели по
очереди в щель.
Множество возвращающегося с работы простого народа толпилось на пристани, ожидая
очереди попасть на паром, перевозивший на другую сторону, где
первая кидалась
в глаза куча навозу, грязный берег, две-три грязные хижины, два-три тощие дерева и за всем этим — вспаханные поля.
Симон Картинкин,
в свою
очередь, при
первом показании своем сознался, что он вместе с Бочковой, по наущению Масловой, приехавшей с ключом из дома терпимости, похитил деньги и поделился ими с Масловой и Бочковой.
Алеша присел к столу и стал рассказывать, но с
первых же слов он совершенно перестал конфузиться и увлек,
в свою
очередь, Lise.
Первый вопрос, который они задали мне, был такой: почему я ночевал
в доме Ли Тан-куя? Я ответил им и
в свою
очередь спросил их, почему они так враждебно ко мне относятся. Удэгейцы ответил и, что давно ждали меня и вдруг узнали, что я пришел и остановился у китайцев на Сянь-ши-хеза.
Лошади уже отабунились, они не лягались и не кусали друг друга.
В поводу надо было вести только
первого коня, а прочие шли следом сами. Каждый из стрелков по
очереди шел сзади и подгонял тех лошадей, которые сворачивали
в сторону или отставали.
Ради говельщиков-крестьян (господа и вся дворня говели на страстной неделе, а отец с тетками, сверх того, на
первой и на четвертой),
в церкви каждый день совершались службы, а это,
в свою
очередь, тоже напоминало ежели не о покаянии, то о сдержанности.
Она,
в свою
очередь, была страстно привязана к матери, и сердце ее наполнялось беспредельным жалением, как только показывались
первые признаки приближающегося припадка.
После спектакля стояла
очередью театральная публика. Слава Тестова забила Турина и «Саратов».
В 1876 году купец Карзинкин купил трактир Турина, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал
в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных номеров.
В 1878 году открылась
первая половина гостиницы. Но она не помешала Тестову, прибавившему к своей вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего двора».
Устенька не без ловкости перевела разговор на другую тему, потому что Стабровскому, видимо, было неприятно говорить о Галактионе. Ему показалось
в свою
очередь, что девушка чего-то не договаривает. Это еще был
первый случай недомолвки. Стабровский продумал всю сцену и пришел к заключению, что Устенька пришла специально для этого вопроса. Что же, это ее дело. Когда девушка уходила, Стабровский с особенной нежностью простился с ней и два раз поцеловал ее
в голову.
В свою
очередь, люди, пришедшие
в восторг от «Своих людей», скоро заметили, что Островский, сравнивая старинные начала русской жизни с новыми началами европеизма
в купеческом быту, постоянно склоняется на сторону
первых.
После
первых наших обниманий пришел и Алексей, который,
в свою
очередь, кинулся целовать Пушкина; он не только знал и любил поэта, но и читал наизусть многие из его стихов.
Мать,
в свою
очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие
в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их
в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни
в какие хозяйственные дела, ни
в свои, ни
в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе
в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то
в самые большие праздники; что
первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть
в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться
в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
— Итак, это дело решенное, — промолвил он, глубже усаживаясь
в кресло и закурив сигару, — каждый из нас обязан рассказать историю своей
первой любви. За вами
очередь, Сергей Николаевич.
— Мы и сами
в ту пору дивились, — сообщает,
в свою
очередь, староста (из местных мужичков), которого он на время своего отсутствия, по случаю совершения купчей и
первых закупок, оставил присмотреть за усадьбой. — Видите —
в поле еще снег не тронулся,
в лес проезду нет, а вы осматривать приехали. Старый-то барин садовнику Петре цалковый-рупь посулил, чтоб вас
в лес провез по меже: и направо и налево — все, дескать, его лес!
Только два раза во всю свою жизнь сказала она ему: «Я вам этого никогда не забуду!» Случай с бароном был уже второй случай; но и
первый случай
в свою
очередь так характерен и, кажется, так много означал
в судьбе Степана Трофимовича, что я решаюсь и о нем упомянуть.
Все эти пятеро деятелей составили свою
первую кучку с теплою верой, что она лишь единица между сотнями и тысячами таких же пятерок, как и ихняя, разбросанных по России, и что все зависят от какого-то центрального, огромного, но тайного места, которое
в свою
очередь связано органически с европейскою всемирною революцией.
Аггей Никитич на
первых порах, вероятно, по воспоминаниям о Людмиле, подсел поближе к Сусанне Николаевне и поздравил ее со вступлением
в брак, а Сусанна Николаевна,
в свою
очередь, поздравила его с тем же, причем, желая сказать ему приятное, она проговорила...
— Отчего ж им не быть? — воскликнула,
в свою
очередь, с некоторым удивлением gnadige Frau. — Я даже была
в Геттингене, по поручительству моего
первого мужа, принята
в ложу.
Благодаря этим случайно сложившимся условиям, удача так и плывет навстречу захудалой семье.
Первые удачники, бодро выдержавши борьбу,
в свою
очередь воспитывают новое чистенькое поколение, которому живется уже легче, потому что главные пути не только намечены, но и проторены. За этим поколением вырастут еще поколения, покуда, наконец, семья естественным путем не войдет
в число тех, которые, уже без всякой предварительной борьбы, прямо считают себя имеющими прирожденное право на пожизненное ликование.
Таким выбором места он, во-первых, показывал, что не желает иметь общения с миром, а во-вторых, он видел отсюда Бизюкину; она
в свою
очередь должна была слышать все, что он скажет.
Все встали и по
очереди за руку поздоровались с ним. Иван Матвеевич пригласил его на тахту, но он, поблагодарив, сел на стул у окна. Молчание, воцарившееся при его входе, очевидно, нисколько не смущало его. Он внимательно оглядел все лица и остановил равнодушный взгляд на столе с самоваром и закусками. Бойкий офицер Петроковский,
в первый раз видевший Хаджи-Мурата, через переводчика спросил его, понравился ли ему Тифлис.
Эти вооружения, будучи производимы якобы для защиты,
в свою
очередь представляют из себя зло, так как поддерживают недоверие и
в то же время являются причиной той всеобщей экономической неурядицы, которая не позволяет приступить, при благоприятных условиях, к тем вопросам о труде и нужде, которые должны были бы быть
первые на
очереди.
Худой и выцветший,
в поношенном пальто с сильно порыжелым бобровым воротником, он
первого числа каждого месяца сидит на площадке лестницы главного казначейства и,
в ожидании своей
очереди для получения пенсии, беседует с «старушкой».
Старуха, вытерпев
первый поток самых крепких ругательств, приосанилась и, разгорячившись
в свою
очередь, сама напала на моего дедушку: «Да что ж это ты развоевался, как над своей крепостной рабой, — сказала она, — разве ты забыл, что я такая же столбовая дворянка, как и ты, и что мой покойный муж был гораздо повыше тебя чином.
Ее муж, замечательно живой, остроумный и приятный человек, рассказал мне
в свою
очередь о том, что часто видел
первое время после свадьбы во сне вас, на шлюпке, вдвоем с молодой женщиной, лицо которой было закрыто.
Дело вот
в чем: Глеб давно знал, что при
первом наборе
очередь станет за его семейством; приписанный к сосновскому обществу, он уже несколько лет следил за наборами, хотя, по обыкновению своему, виду не показывал домашним.
Зато если ошибались
в сигналах — беда. Нос его багровел больше прежнего, ноздри раздувались, и половина взвода назначалась не
в очередь на работу или «удила рыбу». Так называлось двухчасовое стоянье «на прицелке» с мешком песку на штыке. Воронов ни разу не был наказан ни за сигналы, ни за словесность, ни за фронтовое ученье.
В гимнастике и ружейных приемах он был
первым в роте, а
в фехтовании на штыках побивал иногда «
в вольном бою» самого Ермилова, учебного унтер-офицера, великого мастера своего дела.
Он на этот раз представил ее княгине, которая на
первых порах приняла Елену очень любезно и просила бывать у них
в доме, а князь,
в свою
очередь, выпросил у Елены позволение посетить ее матушку, и таким образом, они стали видеться почти ежедневно.
От Грохова Домна Осиповна проехала
в одну из банкирских контор. Там,
в первой же со входа комнате, за проволочной решеткой, — точно птица какая, — сидел жид с сильными следами на лице и на руках проказы; несмотря на это, Домна Осиповна очень любезно поклонилась ему и даже протянула ему
в маленькое отверстие решетки свою руку, которую жид,
в свою
очередь, с чувством и довольно сильно пожал.
Несмотря на очевидное остроумие этой догадки, напоминающее самые блестящие времена древнего французского двора, я осмелюсь прибавить
в свою
очередь: отчего у Марьи Александровны никогда и ни
в каком случае не закружится голова и она всегда останется
первой дамой
в Мордасове?
Тут остро мелькнул у меня перед глазами край снежно-белой палаты, университетской палаты, амфитеатр с громоздящимися студенческими головами и седая борода профессора-венеролога… Но быстро я очнулся и вспомнил, что я
в полутора тысячах верст от амфитеатра и
в сорока верстах от железной дороги,
в свете лампы-«молнии»… За белой дверью глухо шумели многочисленные пациенты, ожидающие
очереди. За окном неуклонно смеркалось и летел
первый зимний снег.
Отчего же, наконец, этот приятель, вероятно недавний знакомый, и при
первом визите, — потому что второго
в таком случае уже не будет, и приятель другой раз не придет, — отчего сам приятель так конфузится, так костенеет, при всем своем остроумии (если только оно есть у него), глядя на опрокинутое лицо хозяина, который,
в свою
очередь, уже совсем успел потеряться и сбиться с последнего толка после исполинских, но тщетных усилий разгладить и упестрить разговор, показать, и с своей стороны, знание светскости, тоже заговорить о прекрасном поле и хоть такою покорностию понравиться бедному, не туда попавшему человеку, который ошибкою пришел к нему
в гости?
Второй и третий ряды теснились за
первыми, ожидая и наблюдая свою
очередь; но
в нетерпении просовывали иногда чрез
первый ряд руку, чтоб поставить свои куши.
Произошло что-то невообразимое. Верхние навалились на нижних, нижние рухнули на пол и делали судорожные движения руками и ногами, чтобы выбраться из этой кутерьмы. Те, кому это удавалось,
в свою
очередь, карабкались на самый верх «мала-кучи». Некоторые хохотали, другие задыхались под тяжестью давивших их тел, ругались, как ломовые извозчики, плакали и
в остервенении кусали и царапали
первое, что им попадалось, — все равно, будь это рука или нога, живот или лицо неизвестного врага.
Когда
очередь пришла Антону и Вавила, усадив его на ось телеги, ударил
в первый раз по колодке, посреди смолкнувшей толпы раздался вдруг такой пронзительный крик, что все невольно вздрогнули; почти
в то же мгновение к ногам Антона бросилась Варвара; мужики впихнули за ней Ваню и Аксюшу.
Якуты и инородцы,
в свою
очередь, боятся начальства, и было много случаев, когда при
первом же окрике или ударе грозного фельдъегеря ямщики-инородцы бросали лошадей и разбегались…
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны
в выборе чтения! — прервал
первый генерал и, взяв,
в свою
очередь, газету, прочел: — «Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится…»
Приносят литографированный приказ по полку, и Стебельков, прочитывая его от
первой строчки до последней, с удовольствием видит, что его
очередь идти
в караул еще далеко. «А это еще что за новости?» — думает он, читая...
Но не
в одной тени (как думают многие), бросаемой древесными ветвями, заключается таинственная сила дерев выращать около себя грибы; тень служит
первым к тому орудием, это правда; она защищает землю от палящих лучей солнца, производит влажность почвы и даже сырость, которая необходима и для леса и для грибов; но главная причина их зарождения происходит, как мне кажется, от древесных корней, которые, также
в свою
очередь увлажая соседнюю землю, сообщают ей древесные соки, и
в них-то, по моему мнению, заключается тайна гриборождения.
Я хорошо помню это утро.
В пустом цирке было полутемно. Свет падал только сверху из стеклянного купола. Ольга
в простой камлотовой юбочке,
в серых чулочках репетировала с Альбертом. Мы, шестеро Джеретти, сидели, дожидаясь своей
очереди,
в первом ряду партера.
Едва только «Коршун» бросил якорь, как с обоих военных судов прибыли шлюпки с офицером на каждой — поздравить с приходом и предложить услуги, если понадобится. Это обычная морская международная вежливость, свято соблюдаемая моряками всех наций. Каждое военное судно, стоящее на рейде, приветствует приходящего товарища, а капитан пришедшего судна
в свою
очередь делает
первый визит капитанам стоящих на рейде судов.
Между тем разговоры
в капитанской каюте становились шумнее, и не только король и его дядя, но даже и мистер Вейль непрочь был оставить Гонолулу и пост
первого министра и поступить на «Коршун» хотя бы помощником милейшего мистера Кенеди, ирландца, учителя английского языка, который,
в свою
очередь, кажется, с большим удовольствием променял бы свои занятия и свое небольшое жалованье на обязанности и пять тысяч долларов содержания
первого министра гавайского короля.
Описанная неожиданная сцена между Ларисой и Подозеровым произошла очень быстро и тихо, но тем не менее, нарушив безмолвие, царившее во все это время покоя больного, она не могла таиться от двух женщин, присутствовавших
в другой комнате, если бы внимание их
в эти минуты не было
в сильнейшей степени отвлечено другою неожиданностью, которая,
в свою
очередь, не обратила на себя внимания Ларисы и Подозерова только потому, что
первая была слишком занята своими мыслями, а второй был еще слишком слаб для того, чтобы соображать разом, что делается здесь и там
в одно и то же время.
И вдруг мой мозг прорезала острая как нож мысль: я забыла один грех! Да, положительно забыла. И быстро встав с колен, я подошла к прежнему месту на амвоне и попросила стоявших там девочек пустить меня еще раз, не
в очередь, за ширмы. Они дали свое согласие, и я более твердо и спокойно, нежели
в первый раз, вошла туда.
Чисто камеральных профессоров на
первом курсе значилось всего двое: ботаник и химик. Ботаник Пель, по специальности агроном, всего только с кандидатским дипломом, оказался жалким лектором, и мы стали ходить к нему по
очереди, чтобы аудитория совсем не пустовала. Химик А.М.Бутлеров, тогда еще очень молодой, речистый, живой, сразу делал свой предмет интересным, и на второй год я стал у него работать
в лаборатории.
Наконец вышел приказ главнокомандующего,
в нем устанавливалась
очередь отправки корпусов.
Очередь была самая фантастическая.
Первым, действительно, уходил только что прибывший тринадцатый корпус, за ним следовали — девятый, несколько мелких частей и
первый армейский корпус. На этом пока
очередь заканчивалась. Когда пойдут другие корпуса,
в какую, по крайней мере,
очередь, — приказ не считал нужным сообщить.
Когда же домой? Всех томил этот вопрос, все жадно рвались
в Россию. Солдатам дело казалось очень простым: мир заключен, садись
в вагоны и поезжай. Между тем день шел за днем, неделя за неделею. Сверху было полное молчание. Никто
в армии не знал, когда его отправят домой. Распространился слух, что
первым идет назад только что пришедший из России тринадцатый корпус… Почему он? Где же справедливость? Естественно было ждать, что назад повезут
в той же
очереди,
в какой войска приходили сюда.
«Как он выгодно переменился!» — думала
в свою
очередь молодая хозяйка, у которой кровь от сердца быстро поднялась
в щеки при
первом взгляде на нее милого знакомца-жениха.