Неточные совпадения
Права их, по его словам, состояли
в том, что они могут спрашивать подсудимых через председателя, могут иметь карандаш и бумагу и могут осматривать вещественные доказательства. Обязанность состояла
в том, чтобы они судили не ложно, а справедливо. Ответственность же их состояла
в том, что
в случае несоблюдения тайны совещаний и установления сношений с посторонними они подвергались
наказанию.
Чужое продовольствие
в тайге трогать нельзя. Только
в случае крайнего голода можно им воспользоваться, но при непременном условии, чтобы из первых же земледельческих фанз взятое было доставлено обратно на место. Тот, кто не исполнит этого обычая, считается грабителем и подвергается жестокому
наказанию. Действительно, кража продовольствия
в зверовой фанзе принуждает соболевщика раньше времени уйти из тайги, а иногда может поставить его прямо-таки
в безвыходное положение.
Судья обещает печься об деле; мужика судят, судят, стращают, а потом и выпустят с каким-нибудь легким
наказанием, или с советом впредь
в подобных
случаях быть осторожным, или с отметкой: «оставить
в подозрении», и мужик всю жизнь молит бога за судью.
Телесные
наказания были почти неизвестны
в нашем доме, и два-три
случая,
в которые Сенатор и мой отец прибегали к гнусному средству «частного дома», были до того необыкновенны, что об них вся дворня говорила целые месяцы; сверх того, они были вызываемы значительными проступками.
Проповедь Филарета на молебствии по
случаю холеры превзошла все остальные; он взял текстом, как ангел предложил
в наказание Давиду избрать войну, голод или чуму; Давид избрал чуму.
— Это так у нас, домашнее выражение. Скучно, знаете, при
наказании, ну, так велишь сечь да куришь трубку; обыкновенно к концу трубки и
наказанию конец — ну, а
в экстренных
случаях велишь иной раз и на две трубки угостить приятеля. Полицейские привычны, знают примерно сколько.
Зато во всех остальных отношениях всякое шпионство и взаимные жалобы совершенно не терпелись.
В тех
случаях, когда какой-нибудь новичок приходил с жалобой или доносом, Рыхлинский немедленно вызывал виновного и производил строгое расследование. Если донос оказывался верным, — следовало
наказание: шла
в ход та же линейка или виновный ставился на колени. Но при
наказании непременно должен был присутствовать и доносчик. Иной раз Рыхлинский спрашивал его...
Случай этот, возмутительный сам по себе, представляется мне еще более резким при разборе обстоятельств, вызвавших это
наказание правого и виноватого, не исключая даже беременной женщины, без всякого рассмотрения дела, состоявшего
в простой и безрезультатной драке между ссыльнопоселенцами» (приказ № 258-й 1888 г.).
В случае если какое-нибудь преступление кажется администрации из ряда вон выходящим, а
наказание, следуемое за него по «Уставу о ссыльных», недостаточно высоким, то она ходатайствует о предании виновного военно-полевому суду.
Очевидно, как позорящее
наказание, цепи во многих
случаях достигают цели, но то чувство унижения, которое они вызывают
в преступнике, едва ли имеет что-нибудь общего со стыдом.]
Вот как описывает это начальник острова: «Начальник Корсаковского округа доложил мне, между прочим, о крайне серьезном
случае превышения власти, которое позволил себе (имярек) и которое состояло
в жестоком телесном
наказании некоторых поселенцев и
в мере, далеко превышающей законом установленную норму.
Военное горное начальство
в этом
случае рассуждало так, что порядок
наказания прежде всего, а работа пойдет сама собой.
Не потому должен быть наказан преступник, что этого требует безопасность общества или величие закона, но потому, что об этом вопиет сама злая воля, служащая источником содеянного преступления. Она сама настаивает на необходимости
наказания, ибо
в противном
случае она не совершила бы всегоестественного круга, который обязывается совершить!
Но Осип Иваныч только покачивает
в ответ головой, что меня всегда очень обижало, потому что я воспитывался
в одном из тех редких
в то время заведении, где действительно телесное
наказание допускалось лишь
в самых исключительных
случаях.
Как бы то ни было, но удовольствию живчика нет пределов. Диффамационный период уже считает за собой не один десяток лет (отчего бы и по этому
случаю не отпраздновать юбилея?), а живчик
в подробности помнит всякий малейший казус, ознаменовавший его существование. Тогда-то изобличили Марью Петровну, тогда-то — Ивана Семеныча; тогда-то к диффаматору ворвались
в квартиру, и он,
в виду домашних пенатов, подвергнут был исправительному
наказанию; тогда-то диффаматора огорошили на улице палкой.
Во всяком
случае палач перед началом
наказания чувствует себя
в возбужденном состоянии духа, чувствует силу свою, сознает себя властелином; он
в эту минуту актер; на него дивится и ужасается публика, и уж, конечно, не без наслаждения кричит он своей жертве перед первым ударом: «Поддержись, ожгу!» — обычные и роковые слова
в этом
случае.
Если я принадлежу к меньшинству угнетателей, невыгоды неподчинения требованиям правительства будут состоять
в том, что меня, как отказавшегося исполнить требования правительства, будут судить и
в лучшем
случае или оправдают, или, как поступают у нас с менонитами, — заставят отбывать срок службы на невоенной работе;
в худшем же
случае приговорят к ссылке или заключению
в тюрьму на два, три года (я говорю по примерам, бывшим
в России), или, может быть, и на более долгое заключение, может быть, и на казнь, хотя вероятие такого
наказания очень малò.
[Выколачивание недоимок, род телесного
наказания, применяемого
в России, особенно
в тех
случаях, когда крестьянину из-за плохого урожая нечем заплатить подати (фр.).]
— Да!.. Она боялась
в этом
случае бога, греха и
наказания за него
в будущей жизни.
— Это потому, — начал ему возражать Янсутский, — что поводом к убийству могут быть самые благородные побуждения; но мужчине оскорбить женщину — это подло и низко.
В этом
случае строгие
наказания только и могут смягчать и цивилизовать нравы!
Прощение только допускалось
в незначительных
случаях, и то ребенок, приговоренный отцом или матерью к телесному
наказанию розгами без счета, должен был валяться
в ногах, просить пощады, а потом нюхать розгу и при всех ее целовать.
Монархиня исчисляет все необходимые осторожности
в судопроизводстве; определяя
случаи,
в которых многие согласные вероятности рождают уверение, отвергает все сомнительные доказательства; ставит неясное преступление еще наряду с невинностию; щадить судимого до последней возможности оправдания, избавляя его от всех ужасов, предшествующих
наказанию, и страшным вратам темниц дозволяет отверзаться единственно для обличенных (116–191).
Монархиня говорит, что истинное оскорбление Величества есть только злодейский умысел против Государя (478); что не должно наказывать за слова как за действия (481), кроме
случая,
в котором возмутитель проповедует мятеж и бунт, следственно, уже действует (480); что слова всего более подвержены изъяснениям и толкам; что безрассудная нескромность не есть злоба (481); что для самого безумного носителя имени Царей должно определить только исправительное
наказание (482); что
в «самодержавном государстве хотя и нетерпимы язвительные сочинения, но что их не должно вменять
в преступление, ибо излишняя строгость
в рассуждении сего будет угнетением разума, производит невежество, отнимает охоту писать и гасит дарования ума» (484).
Николай Иваныч, который когда-то
в казенной палате боялся даже для себя лично иметь собственные взгляды, теперь говорил одни только истины, и таким тоном, точно министр: «Образование необходимо, но для народа оно преждевременно», «Телесные
наказания вообще вредны, но
в некоторых
случаях они полезны и незаменимы».
Благородные люди воинские имели еще, как пишут, странную выгоду
в гражданских тяжбах: могли вместо себя представлять слуг своих для присяги и для телесного
наказания в случае неплатежа долгов».
Чтобы медведь когда-либо ушел от всех этих опасностей, такого
случая еще никогда не было, да страшно было и подумать, если бы это могло случиться: тогда всех
в том виноватых ждали бы смертоносные
наказания.
Напрасно во всем Своде Законов стали бы мы искать других
случаев,
в которых бы на людей налагалась юридическая обязанность «быть человеколюбивым» и устанавливалось
наказание «за неуважение к страждущему человечеству».
Страх перед
наказанием никогда не удержал ни одного убийцу. Тот, кто идет убивать своего соседа из мести или нужды, не рассуждает много о последствиях. Убийца всегда уверен, что избегнет преследования. Если бы когда-нибудь было объявлено, что никакого
наказания не будут налагать на убийц, число убийств не увеличилось бы ни на один
случай. Весьма вероятно, напротив, что оно уменьшилось бы, потому что не было бы преступников, развращенных
в тюрьмах.
Каторжные работы непременно сопряжены с поселением навсегда; ссылка на поселение страшна именно своею пожизненностью; приговоренный к арестантским ротам, по отбытии
наказания, если общество не соглашается принять его
в свою среду, ссылается
в Сибирь; лишение прав почти во всех
случаях носит пожизненный характер и т. д.
Публичное
наказание почти взрослой девочки являлось редким, исключительным
случаем в стенах N-ского приюта.
— У меня есть…Я не признаю
в данном
случае исключений. Я сужу людей только натощак, старина, когда я менее всего расположен сентиментальничать. Десять лет тому назад я пробовал судить после обеда…Я что же выходило? Знаешь, что выходило, старина? Я приговаривал к
наказанию одной степенью ниже…А это не всегда справедливо! Однако ты толст, как стоведерная бочка! Ты, вероятно, ешь много? И тебе не жарко носить на себе столько лишнего мяса? А это что за девочка?
Утром держали совет всем классом и после долгих споров решили: 1) изводить всячески Пугача, не боясь
наказаний; 2) идти
в случае чего к начальнице и просить не отпускать Fraulein; 3) сделать любимой немочке по подписке подарок.
Школьное учение о свободной воле
в том и заключается, что человек может и должен исполнять закон добра, а
в случае неисполнения он ответствен и подвергается
наказанию.
И если они и трактуют о проблеме бессмертия, то без углубления проблемы самой смерти и преимущественно
в связи с нравственной ответственностью человека, с наградами и
наказаниями и
в лучшем
случае с потребностью завершения бесконечных стремлений человеческой личности.
Вотчинные права барина выступали и передо мною во всей их суровости. И
в нашем доме на протяжении десяти лет, от раннего детства до выхода из гимназии, происходили
случаи помещичьей карательной расправы. Троим дворовым «забрили лбы», один ходил с полгода
в арестантской форме; помню и экзекуцию псаря на конюшне. Все эти
наказания были, с господской точки зрения, «за дело»; но бесправие наказуемых и бесконтрольность карающей власти вставали перед нами достаточно ясно и заставляли нас тайно страдать.
Мягкость характера моего отца не могла вызывать никаких крепостнических эксцессов. И тогда,
в николаевское время, и позднее, до 1861 года, я не помню у отца
случаев отдачи
в солдаты
в виде
наказания или
в арестантские роты, не помню и никаких экзекуций на конюшне.
Наконец, сегодня выдался к тому удобный
случай. Гросс
в наказание за шалости засадил мальчиков учиться и лишил их обычного удовольствия купанья. Этим и воспользовались наши шалуны. Приблизившись на цыпочках к комнате гувернера, они не рискнули, однако, открыть дверь сразу, а Юрка, как самый смелый из них, нагнулся и заглянул
в замочную скважину.
Не видать очей государевых по его приказу было самым тяжким
наказанием для истинно русских душою бояр;
в описываемое же время оно соединялось
в большинстве
случаев с другими роковыми и кровавыми последствиями.
Он был строг — и первый запретил телесные
наказания в училище; он был строг — и когда директор заведения предложил ему исключить одного ученика за значительную шалость из заведения и сослать его юнкером на Аландские острова, он помиловал виновного и по этому
случаю сказал директору незабвенные слова, которые посчастливился я слышать из другой комнаты: «Поверь, Александр Дмитриевич, каждого из этих ребят легко погубить, но сделать их счастливыми не
в нашей власти.
— Бояться вам этого нечего, так как по нашим законам предварительное заключение засчитывается
в наказание, так что
в случае приговора, положим, на месяц, вы будете освобождены немедленно, так как срок
наказания будет уже вами отбыт.
Таким образом, отбытие
наказания и самый арест Василия Васильевича были отсрочены на неопределенное время, но
в случае его выздоровления на Антоне Антоновиче лежала тяжелая обязанность представить его куда следует.
— Нет сомнения, что это было бы весьма благоразумно, — сказал князь Луговой. — Но
в чем же, собственно говоря, состояло бы здесь
наказание для этой женщины? Ведь
в данном
случае необходимо, чтобы порок был наказан.
Последняя, чтобы остаться
в Брюсселе, а первый
в надежде добиться оправдательного приговора по делу о ношении им чужого имени и во всяком
случае уменьшения
наказания, так как суд приговорил его к высшей мере, указанной
в законе.
В случае злодейства, мы более всего требуем за такой поступок
наказания;
в случае доброго дела, более всего ценим такой поступок.
Люди 20-х годов, считая телесное
наказание позорным действием для себя, сумели уничтожить его
в военной службе, где оно считалось необходимым; люди нашего времени спокойно применяют его не над солдатами, а над всеми людьми одного из сословий русского народа и осторожно, политично,
в комитетах и собраниях, со всякими оговорками и обходами, подают правительству адресы и прошения о том, что
наказание розгами не соответствует требованиям гигиены и потому должно бы было быть ограничено, или что желательно бы было, чтобы секли только тех крестьян, которые не кончили курса грамоты, или чтобы были уволены от сечения те крестьяне, которые подходят под манифест по
случаю бракосочетания императора.
Замечательно, что за подлог и за простую пьяную перебранку
в этих двух рядом стоящих
случаях назначено одинаковое
наказание!..
И что упорство это, как его, так и подобных ему заблуждающихся и непокорствующих людей, привело правительство к определению против таких людей строгих мер
наказаний, таких, которые, по его мнению, и приложимы
в настоящем
случае.