Неточные совпадения
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила
в юродивых,
в домовых,
в леших,
в дурные встречи,
в порчу,
в народные лекарства,
в четверговую соль,
в скорый конец света; верила, что если
в светлое
воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и
почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
Я не нашел нужным скрывать и,
почти в раздражении на Версилова, передал все о вчерашнем письме к нему Катерины Николаевны и об эффекте письма, то есть о
воскресении его
в новую жизнь. К удивлению моему, факт письма ее нимало не удивил, и я догадался, что она уже о нем знала.
«Десерта не будет, — заключил он
почти про себя, — Зеленый и барон по ночам все поели, так что
в воскресенье дам по апельсину да по два банана на человека».
Теперь, с другой стороны, возьмите взгляд самой церкви на преступление: разве не должен он измениться против теперешнего,
почти языческого, и из механического отсечения зараженного члена, как делается ныне для охранения общества, преобразиться, и уже вполне и не ложно,
в идею о возрождении вновь человека, о
воскресении его и спасении его…
Словом, Сторешников с каждым днем все тверже думал жениться, и через неделю, когда Марья Алексевна,
в воскресенье, вернувшись от поздней обедни, сидела и обдумывала, как ловить его, он сам явился с предложением. Верочка не выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною. Марья Алексевна, конечно, сказала, что она с своей стороны считает себе за большую
честь, но, как любящая мать, должна узнать мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.
Из властей предержащих
почти никто не бывал на Сухаревке, кроме знаменитого московского полицмейстера Н. И. Огарева, голова которого с единственными
в Москве усами черными, лежащими на груди, изредка по
воскресеньям маячила над толпой около палаток антикваров.
Мне кажется, что
в доме на Полевой улице дед жил не более года — от весны до весны, но и за это время дом приобрел шумную славу;
почти каждое
воскресенье к нашим воротам сбегались мальчишки, радостно оповещая улицу...
Ну, вот и пришли они, мать с отцом, во святой день,
в прощеное
воскресенье, большие оба, гладкие, чистые; встал Максим-то против дедушки — а дед ему по плечо, — встал и говорит: «Не думай, бога ради, Василий Васильевич, что пришел я к тебе по приданое, нет, пришел я отцу жены моей
честь воздать».
На другой день вечером я отправился
в Урик. Провел там
в беспрестанной болтовне два дня, и. теперь я
в городе. Насчет Гымылямоего все усердно расхлопотались, и я уже был переведен
в деревню Грановщину близ Урика, как
в воскресенье с
почтою пришло разрешение о Туринске.
Самое большое, чем он мог быть
в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его
в деревню, постоянное присутствие при том, как старик отец по целым
почти ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу помолиться, — все это, если не раскрыло
в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило
в нем охоту к этому чувству; и
в первое же
воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого народа.
— А
в книге,
в Евангелии. Вот приходи
воскресенье, я
почитаю и потолкуем.
Герр Клюбер поблагодарил — и, мгновенно раскинув фалды фрака, опустился на стул, — но опустился так легко и держался на нем так непрочно, что нельзя было не понять: «Человек этот сел из вежливости — и сейчас опять вспорхнет!» И действительно, он немедленно вспорхнул и, стыдливо переступив два раза ногами, словно танцуя, объявил, что, к сожалению, не может долее остаться, ибо спешит
в свой магазин — дела прежде всего! — но так как завтра
воскресенье — то он, с согласия фрау Леноре и фрейлейн Джеммы, устроил увеселительную прогулку
в Соден, на которую
честь имеет пригласить г-на иностранца, и питает надежду, что он не откажется украсить ее своим присутствием.
В этот день (
в воскресенье) Александров еще избегал утруждать себя сложными номерами, боясь возвращения боли. Но
в понедельник он
почти целый день не сходил с Патриаршего катка, чувствуя с юношеской радостью, что к нему снова вернулись гибкость, упругость и сила мускулов.
Единый народ-«богоносец» — это русский народ, и… и… и неужели, неужели вы меня
почитаете за такого дурака, Ставрогин, — неистово возопил он вдруг, — который уж и различить не умеет, что слова его
в эту минуту или старая, дряхлая дребедень, перемолотая на всех московских славянофильских мельницах, или совершенно новое слово, последнее слово, единственное слово обновления и
воскресения, и… и какое мне дело до вашего смеха
в эту минуту!
Пани на это ничего не отвечала и только как бы еще более смутилась; затем последовал разговор о том, будет ли Аггей Никитич
в следующее
воскресенье в собрании, на что он отвечал, что если пани Вибель будет, так и он будет; а она ему повторила, что если он будет, то и она будет. Словом, Аггей Никитич ушел домой, не находя пределов своему счастью: он
почти не сомневался, что пани Вибель влюбилась
в него!
Кроме того, она держала кур с беспощадно остриженными крыльями, чтобы они не залетали
в садик, держала несколько индеек, петух которых постоянно расхаживал у нее на дворе с налитыми кровью балаболками над носом, и, наконец,
в дальнем хлевушке провизгивал по временам юный поросенок, купленный Миропою Дмитриевною для домашнего откорма
в последнее
воскресенье недели православия, — вообще, надобно отдать
честь Миропе Дмитриевне, она была опытная, расчетливая и умная хозяйка.
— При всяком удобном случае… И каждое
воскресенье —
в газете… Хочешь —
почитаю?
Она
почти каждое
воскресенье заезжала к Игнату с различными просьбами,
в общем имевшими одну цель — ускорить постройку ночлежного дома.
Последний разговор его с Еленой не то что был для него какой-нибудь неожиданностью, — он и прежде еще того хорошо знал, что Елена таким образом думает, наконец, сам
почти так же думал, — но все-таки мнения ее как-то выворачивали у него всю душу, и при этом ему невольно представлялась княгиня, как совершенная противуположность Елене: та обыкновенно каждую неделю писала родителям длиннейшие и почтительные письма и каждое
почти воскресенье одевалась
в одно из лучших платьев своих и ехала
в церковь слушать проповедь; все это, пожалуй, было ему немножко смешно видеть, но вместе с тем и отрадно.
В воскресенье же и праздничные дни я беспрестанно бегал
в дом и
почти перестал ходить к родственницам моего отца, к Киреевой и Сафоновой, у которых прежде бывал часто.
Но клоун Эдвардс, очевидно, не
в нормальном состоянии. Он не
в силах выдержать до
воскресенья обещания, данного режиссеру, не
в силах бороться против тоски, им овладевшей, его настойчиво опять тянет
в уборную, к столу, где едва виднеется
почти опорожненный графин водки. Он выпрямляется, потряхивает головою и отходит от мальчика нетвердыми шагами. Облик его постепенно затушевывается окружающею темнотою, пропадает, наконец, вовсе — и снова все вокруг охватывается мраком и тишиною…
В воскресенье он не выходил за сбором тряпок,
почти весь день читая Библию. Книгу он держал, упирая ее
в грудь себе, и сердился, если кто-нибудь трогал ее или мешал ему читать.
Он видел, как все, начиная с детских, неясных грез его, все мысли и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал
в книгах, все, об чем уже и забыл давно, все одушевлялось, все складывалось, воплощалось, вставало перед ним
в колоссальных формах и образах, ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались и разрушались
в глазах его целые города, как целые кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили, рождались и отживали
в глазах его целые племена и народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась
почти в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом мире и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его и преследует его вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается
в пыль и прах, без
воскресения, на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Каждое
воскресенье он звал его к себе
в гости, поил, кормил на убой и потом, расчувствовавшись, усиленнейшим образом упрашивал его прочесть ему, одним тоном, не переводя духу, того дня апостола, и когда Ферапонтов исполнял это, он, очень довольный, выворотив с важностью брюхо, махая руками и
почти со слезами на глазах, говорил: «Асафушка!
В воскресенье у Рубановских садились обыкновенно за стол не
в час, а
в два часа, потому что, кроме меня,
почти всегда бывало у них человека три из людей, коротко им знакомых; всего чаще бывали: Александр Григорьевич Черевин [Черевин Александр Григорьевич (ум.
в 1818 г.) — масон, последователь А. Ф. Лабзина.] и Александр Петрович Мартынов [Мартынов Александр Петрович (род.
в 1782 г.) — масон, входил
в масонскую ложу Лабзина «Умирающий сфинкс».], мой земляк.
Он упорно рисует их
почти в каждом своем произведении, начиная с «Юности» и кончая «
Воскресением».
Лет тридцать тому назад,
в Вербное
воскресенье,
в день именин старухи-вербы, старик сидел на своем месте, глядел на весну и удил… Кругом было тихо, как всегда… Слышался только шепот стариков, да изредка всплескивала гуляющая рыба. Старик удил и ждал полдня.
В полдень он начинал варить уху. Когда тень вербы начинала отходить от того берега, наступал полдень. Время Архип узнавал еще и по почтовым звонкам. Ровно
в полдень через плотину проезжала Т-я
почта.
И целых три дня подряд —
воскресенье, понедельник и вторник — я ходил к обедне, —
почти уже с таким чувством, как если бы бродил по улицам
в надежде: вдруг нечаянно найду оброненный кем-нибудь кошелек!
В первое январское
воскресенье Наталья Федоровна, вместе с Лидочкой возвращаясь пешком из церкви,
почти у самого подъезда своего дома столкнулась лицом к лицу с Екатериной Петровной Бахметьевой.
Такой или
почти такой разговор произошел и
в описываемый нами день — это было
в одно из
воскресений конца июля — когда Елизавета Петровна Дубянская собралась на дачу к Сиротининым и зашла к Любовь Аркадьевне предложить ей прокатиться перед поездкой.
«26-го мая. Еще сущу ми на одре, утром получен с
почты пакет, из которого усмотрено, что митрополит отправится из Киева
в воскресенье. Вот и расстройство: священство съехавшееся разъедется, и я тоже».