Неточные совпадения
Очень может быть, что так бы и кончилось это
дело измором, если б бригадир своим административным неискусством сам не взволновал
общественного мнения.
Ты вот презираешь
общественную служебную деятельность, потому что тебе хочется, чтобы
дело постоянно соответствовало цели, а этого не бывает.
Как прежде чиновников было так много, что для всякого
дела нужен был чиновник, так теперь всё
общественные деятели.
Шестнадцать часов
дня надо было занять чем-нибудь, так как они жили за границей на совершенной свободе, вне того круга условий
общественной жизни, который занимал время в Петербурге.
За обедом он поговорил с женой о московских
делах, с насмешливою улыбкой спрашивал о Степане Аркадьиче; но разговор шел преимущественно общий, о петербургских служебных и
общественных делах.
Константин Левин слушал его, и то отрицание смысла во всех
общественных учреждениях, которое он
разделял с ним и часто высказывал, было ему неприятно теперь из уст брата.
— А один голос может решить всё
дело, и надо быть серьезным и последовательным, если хочешь служить
общественному делу, — заключил Сергей Иванович.
Но притом было другое, радостное для Сергея Ивановича явление: это было проявление
общественного мнения. Общество определенно выразило свое желание. Народная душа получила выражение, как говорил Сергей Иванович. И чем более он занимался этим
делом, тем очевиднее ему казалось, что это было
дело, долженствующее получить громадные размеры, составить эпоху.
Губернский предводитель, в руках которого по закону находилось столько важных
общественных дел, — и опеки (те самые, от которых страдал теперь Левин), и дворянские огромные суммы, и гимназии женская, мужская и военная, и народное образование по новому положению, и наконец земство, — губернский предводитель Снетков был человек старого дворянского склада, проживший огромное состояние, добрый человек, честный в своем роде, но совершенно не понимавший потребностей нового времени.
— Каждый член общества призван делать свойственное ему
дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое
дело, выражая
общественное мнение. И единодушие и полное выражение
общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы молчали, а теперь слышен голос русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это великий шаг и задаток силы.
Он мог бы чувства обнаружить,
А не щетиниться, как зверь;
Он должен был обезоружить
Младое сердце. «Но теперь
Уж поздно; время улетело…
К тому ж — он мыслит — в это
делоВмешался старый дуэлист;
Он зол, он сплетник, он речист…
Конечно, быть должно презренье
Ценой его забавных слов,
Но шепот, хохотня глупцов…»
И вот
общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир!
— Что, Соня? — сказал он и вдруг почувствовал, что голос его дрожит, — ведь все дело-то упиралось на «
общественное положение и сопричастные тому привычки». Поняли вы давеча это?
— Это — верно, — сказал он ей. — Собственно, эти суматошные люди, не зная, куда себя
девать, и создают так называемое
общественное оживление в стенах интеллигентских квартир, в пределах Москвы, а за пределами ее тихо идет нормальная, трудовая жизнь простых людей…
Где-то, в тепле уютных квартир, — министры, военные, чиновные люди; в других квартирах истерически кричат, разногласят, наскакивают друг на друга, как воробьи, писатели,
общественные деятели, гуманисты, которым этот
день беспощадно показал их бессилие.
Слушали его внимательно, молча, и молчание было такое почтительно скучное, каким бывает оно на торжественных заседаниях по поводу годовщины или десятилетия со
дня смерти высокоуважаемых
общественных деятелей.
— Это — дневная моя нора, а там — спальня, — указала Марина рукой на незаметную, узенькую дверь рядом со шкафом. — Купеческие мои
дела веду в магазине, а здесь живу барыней. Интеллигентно. — Она лениво усмехнулась и продолжала ровным голосом: — И
общественную службу там же, в городе, выполняю, а здесь у меня люди бывают только в Новый год, да на Пасху, ну и на именины мои, конечно.
Наше
дело теперь — понемногу опять взбираться на потерянный путь и… достигать той же крепости, того же совершенства в мысли, в науке, в правах, в нравах и в твоем «
общественном хозяйстве»… цельности в добродетелях и, пожалуй, в пороках! низость, мелочи, дрянь — все побледнеет: выправится человек и опять встанет на железные ноги…
— Книги! Разве это жизнь? Старые книги сделали свое
дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в
общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в порядок и
общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!
Кажется, честность, справедливость, сострадание добываются как каменный уголь, так что в статистических таблицах можно, рядом с итогом стальных вещей, бумажных тканей, показывать, что вот таким-то законом для той провинции или колонии добыто столько-то правосудия или для такого
дела подбавлено в
общественную массу материала для выработки тишины, смягчения нравов и т. п.
На всех был, — несмотря на то, что многих это оторвало от
дела и что они говорили, что тяготятся этим, — на всех был отпечаток некоторого удовольствия сознания совершения
общественного важного
дела.
Всё шло без задержек, скоро и не без торжественности, и эта правильность, последовательность и торжественность, очевидно, доставляли удовольствие участвующим, подтверждая в них сознание, что они делают серьезное и важное
общественное дело. Это чувство испытывал и Нехлюдов.
Не говоря о домашних отношениях, в особенности при смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось
общественным мнением, — по службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий
день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было.
— Да, да… Я понимаю, что вы заняты, у вас
дела. Но ведь молодым людям отдых необходим. Не правда ли? — спрашивала Хиония Алексеевна, обращаясь к Марье Степановне. — Только я не советую вам записываться в Благородное собрание: скучища смертная и сплетни, а у нас, в
Общественном клубе, вы встретите целый букет красавиц. В нем недостает только Nadine… Ваши таланты, Nadine…
Личная пригодность человека для
общественного дела отступает на второй план перед условной и рутинной фразеологией.
— О, это прекрасно! Мыслитель, как вы, может и даже должен относиться весьма широко ко всякому
общественному явлению. Покровительством преосвященного ваша полезнейшая брошюра разошлась и доставила относительную пользу… Но я вот о чем, главное, желал бы у вас полюбопытствовать: вы только что заявили, что были весьма близко знакомы с госпожой Светловой? (Nota bene. [Заметь особо (лат.).] Фамилия Грушеньки оказалась «Светлова». Это я узнал в первый раз только в этот
день, во время хода процесса.)
Но когда-нибудь надо же и нам начать нашу жизнь трезво и вдумчиво, надо же и нам бросить взгляд на себя как на общество, надо же и нам хоть что-нибудь в нашем
общественном деле осмыслить или только хоть начать осмысление наше.
Взяв в соображение 7 пункт закона 13 и 21 ноября и 3 декабря 1849 г., дающий министру внутренних
дел право высылать (expulser) из Франции всякого иностранца, присутствие которого во Франции может возмутить порядок и быть опасным
общественному спокойствию, и основываясь на министерском циркуляре 3 января 1850 года...
—
Дела идут превосходно. Империя не знает, что делать. Elle est débordée. [Ее захлестнуло (фр.).] Сегодня еще я имел вести: невероятный успех в
общественном мнении. Да и довольно, кто мог думать, что такая нелепость продержится до 1864.
Накануне моего отъезда из Ниццы я получил приглашение от начальника полиции de la sicurezza pubblica. [
общественной безопасности (ит.).] Он мне объявил приказ министра внутренних
дел — выехать немедленно из сардинских владений. Эта странная мера со стороны ручного и уклончивого сардинского правительства удивила меня гораздо больше, чем высылка из Парижа в 1850. К тому же и не было никакого повода.
«Киреевские, Хомяков и Аксаков сделали свое
дело; долго ли, коротко ли они жили, но, закрывая глаза, они могли сказать себе с полным сознанием, что они сделали то, что хотели сделать, и если они не могли остановить фельдъегерской тройки, посланной Петром и в которой сидит Бирон и колотит ямщика, чтоб тот скакал по нивам и давил людей, то они остановили увлеченное
общественное мнение и заставили призадуматься всех серьезных людей.
Бродя по улицам, мне наконец пришел в голову один приятель, которого
общественное положение ставило в возможность узнать, в чем
дело, а может, и помочь. Он жил страшно далеко, на даче за Воронцовским полем; я сел на первого извозчика и поскакал к нему. Это был час седьмой утра.
Ибо хотя старая злоба
дня и исчезла, но некоторые признаки убеждают, что, издыхая, она отравила своим ядом новую злобу
дня и что, несмотря на изменившиеся формы
общественных отношений, сущность их остается нетронутою.
Равнодушие к
общественному делу было всеобщее; на выборы ездили очень немногие, потому что это требовало расходов, а у наших помещиков лишних денег не было.
Во всяком случае, при таком смутном представлении об отечестве не могло быть и речи об
общественном деле.
Помещение дорогое, расходы огромные, но число членов росло не по
дням, а по часам. Для поступления в действительные члены явился новый термин: «
общественный деятель». Это было очень почтенно и модно и даже иногда заменяло все. В баллотировочной таблице стояло: «…такой-то,
общественный деятель», — и выборы обеспечены. В члены-соревнователи выбирали совсем просто, без всякого стажа.
Об этом спрашивает молодая женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом в столицу, где его уже ждет какое-то важное
общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она не в силах вынести гнетущей тайны. Она заболевает и в бреду часто называет его имя, имя героя и будущего мученика.
Когда приходила Устенька, Стабровский непременно заводил речь о земстве, о школах и разных
общественных делах, и Устенька понимала, что он старается втянуть Дидю в круг этих интересов. Дидя слушала из вежливости некоторое время, а потом старалась улизнуть из комнаты под первым предлогом. Старик провожал ее печальными глазами и грустно качал головой.
Дело правды Божьей на земле, правды
общественной должно быть
делом творческим, а не разрушительным.
А если доле заставите воздыхать первостатейного бесплодно, то он, будучи занят
делами государственными, вас оставит, дабы не терять с вами драгоценнейшего времени, которое он лучше употребить может на пользу
общественную.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим
дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств
общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
Да и не этому ли отвержению, — не отчуждению ли от мрака самодурных
дел, кишащих в нашей среде
общественной, надо приписать и то, что она так отрадно сияет перед нами благородством и ясностью своего сердца?..
Тут же чрезвычайно ярко и рельефно выставлены и последствия такого неестественного порядка вещей — всеобщий обман и мошенничество и в семейных и в
общественных делах.
Вообще народ был взбудоражен. Погоревшие соседи еще больше разжигали общее озлобление. Ревели и голосили бабы, погоревшие мужики мрачно молчали, а
общественное мнение продолжало свое
дело.
Иныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада, //…………………………………… //…Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья
день печальный,
Ты в
день его Лицея превратил. //………………………………………
Ты, освятив тобой избранный сан,
Ему в очах
общественного мненья
Завоевал почтение граждан.
Он оставил службу по неприятностям, но, вероятно, устроивши
дела свои в деревне нынешним летом, опять начнет трудиться для пользы
общественной.
В воскресенье получил я, любезный друг Николай, твои листки от 16-го числа. Пожалуйста, никогда не извиняйся, что не писал. Ты человек занятый и
общественными и частными
делами, то есть своими, — следовательно, время у тебя на счету. Вот я, например, ровно ничего не делаю и тут не успеваю с моей перепиской. Впрочем, на это свои причины и все одни и те же. Продолжается немощное мое положение. Марьино с самого нашего приезда без солнца, все дожди и сырость. Разлюбило меня солнышко, а его-то я и ищу!..
— Опровергать лжеучения идеалистов и экономистов, стремиться к уничтожению семейственного и
общественного деспотизма, изменять понятия о нравственности и человеческом праве. Первое
дело —
разделить поровну хлеб по желудкам.
— Тут все
дело в узкости. Надо, чтоб не было узких забот только о себе или только о тех, кого сама родила. Наши силы — достояние
общественное, и терпеться должно только то, что полезно, — опять поучал Белоярцев. — Задача в том, чтоб всем равно было хорошо, а не в том, чтобы некоторым было отлично.
Все, однако, были гораздо снисходительнее к Белоярцеву.
Дело это замялось, и в тот ненастный
день, когда мы встречаем Розанова в глухом переулке, начался переезд в
общественный дом, который положено было вперед называть «Domus Concordiae» (Домом Согласия).
Преданный всякому
общественному делу, Райнер хотел верить Белоярцеву и нимало не сердился на то, что тот оттер его от Дома, хотя и хорошо понимал, что весь этот маневр произведен Белоярцевым единственно для того, чтобы не иметь возле себя никого, кто бы мог помешать ему играть первую роль и еще вдобавок вносить такие невыгодные для собственного кармана начала, каких упорно держался энтузиаст Райнер.