Неточные совпадения
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные глаза, большой, но правильный нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая
на губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему
вид существа особенного, не способного
делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба дала ему в товарищи.
Приближалась зима. Голые скелеты деревьев имели безжизненный
вид. Красивая летняя листва их, теперь пожелтевшая и побуревшая, в
виде мусора валялась
на земле. Куда
девались те красочно-разнообразные тона, которыми ранней осенью так богата растительность в Уссурийском крае?
Харченко действительно имел
виды на Полуянова, — он теперь
на всех людей смотрел с точки зрения завзятого газетчика. Мир
делился на две половины: людей, нужных для газеты, и — людей бесполезных.
Мы с Соней, а иногда даже с отцом, посещали эту могилу; мы любили сидеть
на ней в тени смутно лепечущей березы, в
виду тихо сверкавшего в тумане города. Тут мы с сестрой вместе читали, думали,
делились своими первыми молодыми мыслями, первыми планами крылатой и честной юности.
Первое дело, что избил меня в то время ужаснейшим образом, за то будто бы, что я не в своем
виде замуж за него вышла; да это бы еще ничего, потому что, и при строгости мужниной, часто счастливые браки бывают; а второе дело, просыпаюсь я
на другой день, смотрю, Федора Гаврилыча моего нет; спрашиваю у служанки: куда
девался, мол, Федор Гаврилыч? отвечает: еще давеча ранехонько
на охоту ушли.
Петр, казалось, вырос
на целый аршин; куда
девался сонливый, недовольный
вид его! Черные глаза сверкали; каждая черта дышала суровою энергиею.
В
видах всего этого барон вознамерился как можно реже бывать дома; но куда
деваться ему, где найти приют себе? «К Анне Юрьевне
на первый раз отправлюсь!» — решил барон и, действительно,
на другой день после поездки в парк, он часу во втором ушел пешком из Останкина в Свиблово.
Заводские мастеровые отличаются от каменских своими запеченными в огненной работе лицами, изможденным
видом и тем особенным, неуловимым шиком, с каким умеет держать себя только настоящая заводская косточка. И чекмень
на нем не так сидит, и шляпа сдвинута
на ухо, и ходит черт-чертом. Впрочем,
на сплав идут с заводов только самые оголтелые мастеровые, которым больше
деваться некуда, а главное — нечем платить подати.
Это и есть тот день, от которого в
виду смерти станешь спрашивать: «Куда
деться? куда
деваться?» Этот день бел, как освещенное солнцем сжатое поле,
на котором нет ни жнецов, ни птиц, уносящих колосья;
на котором не слышно ни детского плача, ни жалоб клянущей жизнь плоти, ни шелеста травы, ни стрекота букашек — все мертво и тихо, как в опаленной долине Иерихона, и над всем этим безмолвием шагает, не касаясь ногами земли, один ужасный призрак.
Все эти замечания, хохот, насмешки толпы, обступившей парня и нищенку, остервенили донельзя Архаровну; куда
девались ее несчастный
вид и обычное смирение! Она ругалась теперь
на все бока, билась, скрежетала зубами и казалась настоящей ведьмой; разумеется, чем долее длилась эта сцена, тем сильнее и сильнее раздавался хохот, тем теснее становился кружок зрителей… Наконец кто-то ринулся из толпы к парню и, ухватив его за плечи, крикнул что было силы...
Они
делились на маленькие группы, стараясь держаться земляк к земляку, и только космополиты-босяки сразу выделялись — и своим независимым
видом, и костюмами, и особым складом речи — из людей, еще находившихся во власти земли, лишь временно порвавших с нею связь, оторванных от нее голодом и не забывших о ней.
Иные точно не знали, куда
девалась Муму, и только головами качали, другие знали и посмеивались ему в ответ, а дворецкий принял чрезвычайно важный
вид и начал кричать
на кучеров.
— И все это не то! Она и
на Калерию-то
виды имеет. Надо, мол, ее ублажить,
поделиться с ней по — божески, тронуть ее христианской добродетелью и привлечь к своей вере.