Неточные совпадения
Для всех это был только маленький, глупенький аукцион, а
для меня — то первое бревно того
корабля, на котором Колумб поехал открывать Америку.
После обеда наши уехали на берег чай пить in’s Grune [на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной с английского
корабля газеты узнал много новостей из Европы, особенно интересных
для нас. Дела с Турцией завязались; Англия с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
Например, моряки говорят и пишут «приглубый берег», то есть имеющий достаточную глубину
для кораблей.
Банка эта мелка относительно общей глубины моря, но имеет достаточную глубину
для больших
кораблей.
В другой раз к этому же консулу пристал губернатор, зачем он снаряжает судно, да еще, кажется, с опиумом, в какой-то шестой порт, чуть ли не в самый Пекин, когда открыто только пять? «А зачем, — возразил тот опять, — у острова Чусана, который не открыт
для европейцев, давно стоят английские
корабли? Выгоните их, и я не пошлю судно в Пекин». Губернатор знал, конечно, зачем стоят английские
корабли у Чусана, и не выгнал их. Так судно американское и пошло, куда хотело.
Много ужасных драм происходило в разные времена с
кораблями и на
кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу
для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Через день, по приходе в Портсмут, фрегат втянули в гавань и ввели в док, а людей перевели на «Кемпердоун» — старый
корабль, стоящий в порте праздно и назначенный
для временного помещения команд. Там поселились и мы, то есть туда перевезли наши пожитки, а сами мы разъехались. Я уехал в Лондон, пожил в нем, съездил опять в Портсмут и вот теперь воротился сюда.
Запасные пакгаузы заперты тяжелыми дверьми, за которыми хранятся грузы, ожидающие
кораблей для развоза в Европу, в Китай или Австралию.
«Одно из двух: или она полюбила Симонсона и совсем не желала той жертвы, которую я воображал, что приношу ей, или она продолжает любить меня и
для моего же блага отказывается от меня и навсегда сжигает свои
корабли, соединяя свою судьбу с Симонсоном», подумал Нехлюдов, и ему стало стыдно. Он почувствовал, что краснеет.
Другой достопримечательностью поста была маленькая чугунная пушка на неподвижном деревянном лафете. Я видел ее в полном пренебрежении на площади около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена была в пост Ольги
для того, чтобы во время тумана подавать сигналы
кораблям, находящимся в открытом море.
Река Ольга состоит из 2 речек одинаковой величины со множеством мелких притоков, отчего долина ее кажется широкой размытой котловиной. Раньше жители поста Ольги сообщались с заливом Владимира по тропе, проложенной китайскими охотниками. Во время русско-японской войны в 1905 году в заливе Владимира разбился крейсер «Изумруд».
Для того чтобы имущество с
корабля можно было перевезти в пост Ольги, построили колесную дорогу. С того времени между обоими заливами установилось правильное сообщение.
Два врага, обезображенные голодом, умерли, их съели какие-нибудь ракообразные животные…
корабль догнивает — смоленый канат качается себе по мутным волнам в темноте, холод страшный, звери вымирают, история уже умерла, и место расчищено
для новой жизни: наша эпоха зачислится в четвертую формацию, то есть если новый мир дойдет до того, что сумеет считать до четырех.
Его силом не удерживали: напитали, деньгами наградили, подарили ему на память золотые часы с трепетиром, а
для морской прохлады на поздний осенний путь дали байковое пальто с ветряной нахлобучкою на голову. Очень тепло одели и отвезли Левшу на
корабль, который в Россию шел. Тут поместили Левшу в лучшем виде, как настоящего барина, но он с другими господами в закрытии сидеть не любил и совестился, а уйдет на палубу, под презент сядет и спросит: «Где наша Россия?»
…В «Московских ведомостях» меня так поразило крушение
корабля «Лефорт», что, найдя то же самое в «Полицейской газете», я вырезал
для тебя.
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному
для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в
кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
— Это одна полька, прелестнейшее и чудное существо; но, как все польки, существо кокетливое, чего я не понял, или, лучше сказать, от любви к ней, не рассудив этого, сразу же изломал и перековеркал все и, как говорится, неизвестно
для чего сжег свои
корабли, потом, одумавшись и опомнившись, хотел было воротить утраченное счастие, но было уже поздно.
Вообще Любинька, по-видимому, окончательно сожгла свои
корабли, и об ней ходили самые неприятные
для сестрина самолюбия слухи. Говорили, что каждый вечер у ней собирается кутежная ватага, которая ужинает с полуночи до утра. Что Любинька председает в этой компании и, представляя из себя «цыганку», полураздетая (при этом Люлькин, обращаясь к пьяным друзьям, восклицал: посмотрите! вот это так грудь!), с распущенными волосами и с гитарой в руках, поет...
От этого у бедного Дымы страшно кружилась голова, что-то тосковало под ложечкой, и он все подходил к борту
корабля и висел книзу головой, точно тряпка, повешенная на плетне
для просушки.
«Они защищаются, и они правы. Никто не имеет права управлять другими. Управлять другими можно только
для блага того, кем управляешь. И тот, кто управляет, обязан избегать войны; так же как и капитан
корабля — избегать крушения.
— Много удалось сделать, — заявил он. — Я был у следователя, и он обещал, что Биче будет выделена из дела как материал
для газет, а также в смысле ее личного присутствия на суде. Она пришлет свое показание письменно. Но я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было подумать, что у меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще раз покупать
корабли?
Ничего не понимая, я между тем сообразил, что, судя по голосу, это не могла быть кто-нибудь из компании Геза. Я не колебался, так как предпочесть шлюпку безопасному
кораблю возможно лишь в невыносимых, может быть, угрожающих
для жизни условиях. Трап стукнул: отвалясь и наискось упав вниз, он коснулся воды. Я подвинул шлюпку и ухватился за трап, всматриваясь наверх до боли в глазах, но не различая фигур.
— Но этого не довольно
для меня и вас, — сказал Филатр, когда переговорили и передумали обо всем, связанном с
кораблем Сениэлей. — Не дальше как вчера я встретил молодую даму — Биче Сениэль.
Это была уже непростительная резкость, и в другое время я, вероятно, успокоил бы его одним внимательным взглядом, но почему-то я был уверен, что, минуя все, мне предстоит в скором времени плыть с Гезом на его
корабле «Бегущая по волнам», а потому решил не давать более повода
для обиды. Я приподнял шляпу и покачал головой.
Значит, эта история — отчасти фамильная, и жена Сениэля выбрала
для корабля тоже такое название.
Затем, хотя ему было запрещено пользоваться судном
для своих целей, Гез открыто заявил право собственности и отвел «Бегущую» в другой порт. Обстоятельства дела не позволяли обратиться к суду. В то время Сениэль надеялся, что получит значительную сумму по ликвидации одного чужого предприятия, бывшего с ним в деловых отношениях, но получение денег задержалось, и он не мог купить у Геза свой собственный
корабль, как хотел. Он думал, что Гез желает денег.
Для наших берданок это не было страшно. В лодках суматоха, гребцы выбывают из строя, их сменяют другие, но все-таки лодки улепетывают. С ближайшего
корабля спускают им на помощь две шлюпки, из них пересаживаются в первые новые гребцы; наши дальнобойные берданки догоняют их пулями… Англичанин, уплывший первым, давно уже, надо полагать, у всех на мушках сидел. Через несколько минут все четыре лодки поднимаются на
корабль. Наши берданки продолжают посылать пулю за пулей.
Так и заснул навсегда
для земли человек, плененный морем; он и женщин любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших
кораблях, которые уходят в неведомые моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
И
для меня теперь представлялось крайне любопытным, как уживутся в одной квартире эти два существа — она, домовитая и хозяйственная, со своими медными кастрюлями и с мечтами о хорошем поваре и лошадях, и он, часто говоривший своим приятелям, что в квартире порядочного, чистоплотного человека, как на военном
корабле, не должно быть ничего лишнего — ни женщин, ни детей, ни тряпок, ни кухонной посуды…
Товары становятся дороже, капиталы переходят из рук в руки; одним словом, я не сомневаюсь, что вечный мир в Европе был бы столь же пагубен
для коммерции, как и всегдашняя тишина на море, несмотря на то, что сильный ветер производит бури и топит
корабли.
Он сказал, что при
кораблях для езды и возки.
После того, насмотревшись на голландские и английские
корабли, Петр, по собственным словам его, всю мысль свою уклонил
для строения флота, и «когда за обиды татарские учинилась осада Азова, и потом оный счистливо взят, по неизменному своему желанию не стерпел долго думать о том, — скоро за дело принялся» (Устрялов, том II, приложение I, стр. 400).
Через месяц потом (в начале ноября) решено было Петром устройство кумпанств
для изготовления
кораблей к апрелю 1698 года.
Несмотря на то, он успел потом выпросить у Петра исключительную привилегию завести в Архангельске, в свою пользу, верфь
для купеческих
кораблей, а в Москве — фабрику парусных полотен
для поставки их в казну.
Итак, если мы представим себе даже только то, что Петр работал в Голландии, воодушевляемый идеею выучиться здесь строению
кораблей для создания могущественного флота, то и тогда время, проведенное им на амстердамской верфи, надобно будет считать почти потерянным.
«По возвращении от невзятия Азова, — пишет он, — с консилии генералов указано мне к будущей войне делать галеи,
для чего удобно мню быть шхиптиммерманам (корабельным плотникам) всем от вас сюды: понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь тем временем великую пользу к войне учинить; а корм и за труды заплата будет довольная, и ко времени отшествия
кораблей (то есть ко времени открытия навигации в Архангельске) возвращены будут без задержания, и тем их обнадежь, и подводы дай, и на дорогу корм».
Но и этого мало: предаваясь своей страсти к
кораблям, Петр готов был пожертвовать
для нее даже серьезными политическими интересами…
Так, в начале 1692 года он, с 16-ю учениками своими, отправился в Переяславль и, заложивши там
корабль, не хотел возвратиться в Москву даже
для торжественного приема персидского посланника.
Петр не внимал мольбам скорбящей матери, непременно хотел дождаться
кораблей и отвечал ей успокоениями вроде следующего: «О едином милости прошу: чего
для изволишь печалиться обо мне?
Вспомним, что и такого человека, как Тиммерман, с трудом могли отыскать
для Петра; вспомним, что первый учитель Петра, Зотов, избранный к нему из подьячих, вероятно, как лучший человек, едва мог научить его грамоте и не мог приучить к орфографии, какая тогда была принята; примем в соображение, что и Карштен Брант был выписан в Россию при Алексее Михайловиче
для участия в постройке
корабля как
для такого дела, к которому способных людей у нас в то время не находилось.
— Молили ли вы Бога или богов о попутном ветре
для ваших
кораблей?
— Тысячи женщин до тебя, о моя прекрасная, задавали своим милым этот вопрос, и сотни веков после тебя они будут спрашивать об этом своих милых. Три вещи есть в мире, непонятные
для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале,
корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины. Это не моя мудрость, Суламифь, это слова Агура, сына Иакеева, слышанные от него учениками. Но почтим и чужую мудрость.
Чтобы разом сжечь
корабли наших взаимных надежд, я собрался с духом и высказал громко свои мысли касательно того, насколько считал брак
для себя невозможным и эгоистичным.
Если пастыри и земледельцы хотят, чтобы стада и поля их были целы, то нужно воинство
для отражения внешних хищников; если купечество желает безопасности
для кораблей своих, то надобен флот, готовый наказать дерзостного оскорбителя их Флагов.
Небо, как бы единственно
для славы Ее, несколько раз помрачало тучами горизонт России в царствование великой Монархини, чтобы Она, презирая бури и громы, могла доказать народам крепость души Своей: так искусный мореходец еще более славен опасностями, чрез которые провел он
корабль свой в мирное пристанище.
Но Монархиня желает облегчить сию необходимость
для народа и предписывает Законодателю искать новых, удобнейших способов
для разделения налогов, сравнивая их с легкими парусами, долженствующими ускорять плавание
корабля, а не бременить его (601).
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои
для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих
кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым произведениям.
Он упомянул знойный торнадо, попутно прихватив штиль; о призраке негра, о несчастьях, приносимых
кораблю кошками, об искусстве лавировать против ветра, о пользе пепла
для ран, об огнях в море, кораблях-призраках.
Инквизиторский глаз настоятеля их разглядел. Боясь будущего, он выхлопотал от Ротгана почетную миссию
для Столыгина в Монтевидео. И наследник Степана Степановича и Михаила Степановича, обладатель поместий в Можайском и Рузском уездах, отправился на первом
корабле за океан, проповедовать религию, в которую не верил, и умереть от желтой лихорадки…
Они украшают мол. Воздвигают какие-то сооружения
для встречи
кораблей.
Вы собрались здесь все. Ночь наступает. Истекли последние сроки, которые вам назначены
для прихода этих несчастных
кораблей.