Неточные совпадения
Но сегодня удовольствие это отравлялось воспоминанием о
советах Матрены Филимоновны и о том, что в
доме так неблагополучно.
Из поручений досталось ему, между прочим, одно: похлопотать о заложении в опекунский
совет [Опекунский
совет — учреждение, ведавшее воспитательными
домами и занимавшееся также выдачей ссуд под залог имений.] нескольких сот крестьян.
Не хватало рук для жатвы: соседний однодворец, с самым благообразным лицом, порядился доставить жнецов по два рубля с десятины и надул самым бессовестным образом; свои бабы заламывали цены неслыханные, а хлеб между тем осыпался, а тут с косьбой не совладели, а тут Опекунский
совет [Опекунский
совет — учреждение, возглавлявшее Московский воспитательный
дом, при котором была ссудная касса, производившая разного рода кредитные операции: выдачу ссуд под залог имений, прием денежных сумм на хранение и т.д.] грозится и требует немедленной и безнедоимочной уплаты процентов…
Солидные-то люди, которые себе добра-то желают, за всякой малостью ездят к Ивану Яковличу, в сумасшедший
дом, спрашиваться; а мы такое важное дело да без
совета сделаем!
Но главною заботою была кухня и обед. Об обеде совещались целым
домом; и престарелая тетка приглашалась к
совету. Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу.
Поэма минует, и начнется строгая история: палата, потом поездка в Обломовку, постройка
дома, заклад в
совет, проведение дороги, нескончаемый разбор дел с мужиками, порядок работ, жнитво, умолот, щелканье счетов, заботливое лицо приказчика, дворянские выборы, заседание в суде.
Но ему нравилась эта жизнь, и он не покидал ее.
Дома он читал увражи по агрономической и вообще по хозяйственной части, держал сведущего немца, специалиста по лесному хозяйству, но не отдавался ему в опеку, требовал его
советов, а распоряжался сам, с помощию двух приказчиков и артелью своих и нанятых рабочих. В свободное время он любил читать французские романы: это был единственный оттенок изнеженности в этой, впрочем, обыкновенной жизни многих обитателей наших отдаленных углов.
К Полине Карповне Райский не показывался, но она показывалась к нему в
дом, надоедая то ему — своими пресными нежностями, то бабушке — непрошеными
советами насчет свадебных приготовлений и особенно — размышлениями о том, что «брак есть могила любви», что избранные сердца, несмотря на все препятствия, встречаются и вне брака, причем нежно поглядывала на Райского.
3) По возвращении Смелькова из
дома терпимости в гостиницу «Мавритания» вместе с проституткой Любкой сия последняя, по
совету коридорного Картинкина, дала выпить Смелькову в рюмке коньяка белый порошок, полученный ею от Картинкина.
Член этот страдал катаром желудка и с нынешнего утра начал, по
совету доктора, новый режим, и этот новый режим задержал его нынче
дома еще дольше обыкновенного.
По
совету своего доктора он каждый день делал моцион от своего
дома до приваловского и обратно; на прииски он больше не ездил, а его заменил Веревкин.
Пока делались нарты и лыжи, я экскурсировал по окрестностям, но большую часть времени проводил
дома. Надо было все проверить, предусмотреть. Из личного опыта я знал, что нельзя игнорировать многовековой опыт туземцев. Впоследствии я имел много случаев благодарить удэгейцев за то, что слушался их
советов и делал так, как они говорили.
Он никогда не бывал
дома. Он заезжал в день две четверки здоровых лошадей: одну утром, одну после обеда. Сверх сената, который он никогда не забывал, опекунского
совета, в котором бывал два раза в неделю, сверх больницы и института, он не пропускал почти ни один французский спектакль и ездил раза три в неделю в Английский клуб. Скучать ему было некогда, он всегда был занят, рассеян, он все ехал куда-нибудь, и жизнь его легко катилась на рессорах по миру оберток и переплетов.
По
совету Ротшильда я купил себе американских бумаг, несколько французских и небольшой
дом на улице Амстердам, занимаемый Гаврской гостиницей.
Приедет и ребятишек с собой привезет; сама около хозяйки
дома пристроится, разговорами занимает, семейные жалобы выслушивает, домашние несогласия умиротворяет, по хозяйству полезные
советы подает.
Когда нужно было хлопотать о членах Союза писателей, освобождать их из тюрьмы или охранять от грозящего выселения из квартир, то обыкновенно меня просили ездить для этого к Каменеву, в помещение московского
Совета рабочих депутатов, бывший
дом московского генерал-губернатора.
В тот день, когда произошла история с дыркой, он подошел ко мне на ипподроме за
советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до
дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я зашел к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
Рядом с
домом Мосолова, на земле, принадлежавшей Консистории, [Консистория — зал собрания (лат.). В дореволюционной России коллегиальный
совет, подчиненный архиерею.] был простонародный трактир «Углич». Трактир извозчичий, хотя у него не было двора, где обыкновенно кормятся лошади, пока их владельцы пьют чай. Но в то время в Москве была «простота», которую вывел в половине девяностых годов обер-полицмейстер Власовский.
По городу грянула весть, что крест посадили в кутузку. У полиции весь день собирались толпы народа. В костеле женщины составили
совет, не допустили туда полицмейстера, и после полудня женская толпа, все в глубоком трауре, двинулась к губернатору. Небольшой одноэтажный губернаторский
дом на Киевской улице оказался в осаде. Отец, проезжая мимо, видел эту толпу и седого старого полицмейстера, стоявшего на ступенях крыльца и уговаривавшего дам разойтись.
Когда люди входили в
дом Петра Лукича Гловацкого, они чувствовали, что здесь живет
совет и любовь, а когда эти люди знакомились с самими хозяевами, то уже они не только чувствовали витающее здесь согласие, но как бы созерцали олицетворение этого
совета и любви в старике и его жене. Теперь люди чувствовали то же самое, видя Петра Лукича с его дочерью. Женни, украшая собою тихую, предзакатную вечерню старика, умела всех приобщить к своему чистому празднеству, ввести в свою безмятежную сферу.
— Ну, опекуном там, что ли, очень мне нужно это! — возразила ему с досадой m-me Пиколова и продолжала: — Только вы знаете, какие нынче года были: мужики, которые побогатей были, холерой померли; пожар тоже в
доме у него случился; рожь вон все сам-друг родилась… Он в опекунской-то
совет и не платил… «Из чего, говорит, мне платить-то?.. У меня вон, говорит, какие все несчастия в имении».
И вот перед вами Держиморда — друг
дома, Держиморда — муж
совета.
На другой день Александр отправился к Лизавете Александровне открывать то, что ей давно было известно, и требовать ее
совета и помощи. Петра Иваныча не было
дома.
Прибыв в пустой
дом, она обошла комнаты в сопровождении верного и старинного Алексея Егоровича и Фомушки, человека, видавшего виды и специалиста по декоративному делу. Начались
советы и соображения: что из мебели перенести из городского
дома; какие вещи, картины; где их расставить; как всего удобнее распорядиться оранжереей и цветами; где сделать новые драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. И вот, среди самых горячих хлопот, ей вдруг вздумалось послать карету за Степаном Трофимовичем.
Дом Морозова был чаша полная. Слуги боялись и любили боярина. Всяк, кто входил к нему, был принимаем с радушием. И свои и чужие хвалились его ласкою; всех дарил он и словами приветными, и одежей богатою, и
советами мудрыми. Но никого так не ласкал, никого так не дарил он, как свою молодую жену, Елену Дмитриевну. И жена отвечала за ласку ласкою, и каждое утро, и каждый вечер долго стояла на коленях в своей образной и усердно молилась за его здравие.
— Что же смотреть! доктор я, что ли?
совет, что ли, дать могу? Да и не знаю я, никаких я ваших дел не знаю! Знаю, что в
доме больная есть, а чем больна и отчего больна — об этом и узнавать, признаться, не любопытствовал! Вот за батюшкой послать, коли больная трудна — это я присоветовать могу! Пошлете за батюшкой, вместе помолитесь, лампадочки у образов засветите… а после мы с батюшкой чайку попьем!
Дома он не найдет ее, ибо здесь его остановит заботливая рука жены, умоляющие взоры воспитанных в страхе Божием детей и, наконец, благожелательный
совет друга.
Это предвидели в Багрове и нарочно отправили Елизавету Степановну, чтоб она по превосходству своего ума и положения в обществе (она была генеральша) могла воздерживать порывы дружелюбия простодушной Аксиньи Степановны; но простая душа не поддалась умной и хитрой генеральше и на все ее настойчивые
советы отвечала коротко и ясно: «Вы себе там, как хотите, не любите и браните Софью Николавну, а я ею очень довольна; я кроме ласки и уважения ничего от нее не видала, а потому и хочу, чтоб она и брат были у меня в
доме мною так же довольны…» И всё это она исполняла на деле с искренней любовью и удовольствием: заботилась, ухаживала за невесткой и потчевала молодых напропалую.
Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел
совет Филатра полезным; поэтому по выходе из госпиталя я поселился в квартире правого углового
дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса.
Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, — место корабельного хлама и тишины, нарушаемой не слишком назойливо смягченным, по расстоянию, зыком портового дня.
Добрый Негров ничего не замечал, ходил по-прежнему расспрашивать садовникову жену о состоянии фруктовых деревьев, и тот же мир и
совет царил в патриархальном
доме Алексея Абрамовича.
Оборудовали на Страстном бульваре в
доме Редлих прекрасный зал, и дело пошло. Лет через пять возвратили Сергею 500 рублей, а в 1896 году я, будучи председателем
совета общества, отвез ему и остальные 500 рублей, получив в этом расписку, которая и поныне у меня.
А если Фоме нездоровилось, отец его, бросая все свои дела, не уходил из
дома и, надоедая сестре и сыну нелепыми вопросами и
советами, хмурый, с боязнью в глазах, ходил по комнатам сам не свой и охал.
Ольга Федотовна была хороший барометр для определения домашней атмосферы: она как нельзя более основательно предсказывала грозу и напрасно старалась отвести ее своими отводами, вроде
советов, данных ею Gigot, и увещаний «не сердить княгиню», нашептанных по всему
дому.
— Пожалуй, они в самом деле
дом сожгут! Что с них возьмешь? — повторял он сам с собой, оставшись один; а потом, по всегдашнему обыкновению, послал позвать к себе на
совет Феодосия Иваныча.
Совет кузины, в отношении Жиглинских, князь выполнил на другой же день, и выполнил его весьма деликатно. Зная, когда Елены наверное не бывает
дома, он послал к старухе Жиглинской своего управляющего, который явился к Елизавете Петровне и вручил ей от князя пакет с тремястами рублей серебром.
И в то время, припоминая
совет Оконора, я ясно понимал, что жениться офицеру, получающему 300 руб. из
дому, на девушке без состояния, значит необдуманно или недобросовестно брать на себя клятвенное обещание, которого не в состоянии выполнить.
Познакомившись в университете, по
совету Ив. Дм. Беляева, с одутловатым, сероглазым и светло-русым Григорьевым, я однажды решился поехать к нему в
дом, прося его представить меня своим родителям.
Ему только что исполнилось двадцать лет, по внешности он казался подростком, но все в
доме смотрели на него как на человека, который в трудный день может дать умный
совет и всегда способен чем-то помочь.
Последнее замечание сопровождалось новым взглядом, направленным на графа. Графине, очевидно, хотелось знать мнение мужа, чтобы потом не вышло привычного заключения, что все в
доме творится без его
совета и ведома.
Монархиня основала также и для мещанского состояния училище, которого питомцы приготовляются быть хорошими, добронравными хозяйками, искусными в рукодельях и на всю жизнь остаются под особенною защитою Опекунского
Совета [Нередко самые лучшие учреждения, уже не будучи одушевляемы деятельным надзиранием первого творца их, мало-помалу теряют всю пользу; но Сиротский
Дом и Воскресенское Училище девиц имели счастие найти новую Покровительницу в Ее Величестве Вдовствующей Императрице, Марии Федоровне, Которая оживляет их Своим попечением.].
Я, впрочем, старался проверить страшные рассказы про Селивана и от других людей, но все в одно слово говорили то же самое. Все смотрели на Селивана как на страшное пугало, и все так же, как дедушка Илья, строго заказывали мне, чтобы я «
дома, в хоромах, никому про Селивана не сказывал». По
совету мельника, я эту мужичью заповедь исполнял до особого страшного случая, когда я сам попался в лапы Селивану.
Ночевать с таким денежным богатством в чужом
доме тетушке казалось очень небезопасным, и она решилась послушаться
совета наших верных слуг.
"Благодарен за благой
совет! — подумал я: — хорошо в службе вашей, а
дома мне будет лучше". Итак не внимая никаким его
советам, как не нравившимся мне, я настоятельно просил о чистой отставке, которую я получил с награждением чином за службу более двух лет, — отставного капрала.
В обыкновенное время обеда Гоголь приехал к нам с Щепкиным, но меня опять не было
дома: я поехал выручать свою шубу, которою обменялся с кем-то в Опекунском
совете.
Расскажем в коротких словах его содержание, обнажив главный ход от явлений эпизодических: влюбленный в неизвестную девушку, виденную им недавно в московской церкви Спаса на Бору, Юрий Милославский едет в Нижний; в продолжение дороги, а особливо в
доме боярина Кручины Шалонского глаза его открываются, и раскаяние в присяге Владиславу им овладевает; в Нижнем это чувство возрастает до высочайшей степени, до отчаяния, и Юрий, сказав речь в собрании сановников нижегородских как посланник Гонсевского и спрошенный Мининым: что бы он сделал на их месте? — не выдержал и дал
совет идти к Москве, ибо поляки слабы.
Дома Кистер приготовил было множество двусмысленных речей и намеков, дружеских
советов… но все эти приготовления оказались совершенно бесполезными.
Архип. Пожалуй, пойдем. Теперь у нас, слава богу, опять
совет да любовь. Хорошо, когда в
доме согласие! Хорошо, детки, хорошо! (Уходя.) Окаянный сквозь землю, господь по земле!
«Ну, вот что: привез я вам в лодке хлеба печеного да чаю кирпича три. Не поминайте старика Самарова лихом. Да если даст бог счастливо отсюда выбраться, может, доведется кому в Тобольске побывать — поставьте там в соборе моему угоднику свечку. Мне, старику, видно, уж в здешней стороне помирать, потому что за женой
дом у меня взят… Ну и стар уж… А тоже иногда про свою сторону вспоминаю. Ну а теперь прощайте. Да еще
совет мой вам: разбейтесь врозь. Вас теперь сколько?»
— Следуя вашим
советам, я прервал много грубых знакомств и смягчил отчасти грубость привычек, — начал опять Ярослав Ильич несколько робким и вкрадчивым голосом. — В свободное от должности время большею частию сижу
дома; по вечерам читаю какую-нибудь полезную книгу и… у меня одно желание, Василий Михайлович, приносить хоть посильную пользу отечеству…
На этот намек красавица Мод отвечала, как и полагается, что она никогда о замужестве не думала, что выходить замуж и лишаться свободы еще очень рано, но что, если милый па этого хочет, а главное, для поддержания величия
дома Барнума в будущих поколениях, — она согласна послушаться папиного
совета.