Неточные совпадения
Господу Богу помолимся,
Древнюю быль возвестим,
Мне в Соловках ее сказывал
Инок,
отец Питирим.
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали
древний, свято чтимый обществом и от
отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за
древний закон) могла им помочь.
«За внешней грубостью — добрая, мягкая душа. Тип Тани Куликовой, Любаши Сомовой, Анфимьевны. Тип человека, который чувствует себя созданным для того, чтоб служить, — определял он, поспешно шагая и невольно оглядываясь: провожает его какой-нибудь субъект? — Служить — все равно кому. Митрофанов тоже человек этой категории. Не изжито
древнее, рабское, христианское. Исааки, как говорил
отец…»
Райский нашел тысячи две томов и углубился в чтение заглавий. Тут были все энциклопедисты и Расин с Корнелем, Монтескье, Макиавелли, Вольтер,
древние классики во французском переводе и «Неистовый Орланд», и Сумароков с Державиным, и Вальтер Скотт, и знакомый «Освобожденный Иерусалим», и «Илиада» по-французски, и Оссиан в переводе Карамзина, Мармонтель и Шатобриан, и бесчисленные мемуары. Многие еще не разрезаны: как видно, владетели, то есть
отец и дед Бориса, не успели прочесть их.
Я оставлена
отцом моим с детства; мы, Версиловы,
древний, высокий русский род, мы — проходимцы, я ем чужой хлеб из милости.
Что мог я извлечь и из этого? Тут было только беспокойство обо мне, об моей материальной участи; сказывался
отец с своими прозаическими, хотя и добрыми, чувствами; но того ли мне надо было ввиду идей, за которые каждый честный
отец должен бы послать сына своего хоть на смерть, как
древний Гораций своих сыновей за идею Рима?
Когда я при них произнес: «Корея», они толпой повторили: «Кори, Кори!» — и тут же, чрез
отца Аввакума, объяснили, что это имя их
древнего королевского дома.
— Где ты мог это слышать? Нет, вы, господа Карамазовы, каких-то великих и
древних дворян из себя корчите, тогда как
отец твой бегал шутом по чужим столам да при милости на кухне числился. Положим, я только поповский сын и тля пред вами, дворянами, но не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
Наступает и в народе уединение: начинаются кулаки и мироеды; уже купец все больше и больше желает почестей, стремится показать себя образованным, образования не имея нимало, а для сего гнусно пренебрегает
древним обычаем и стыдится даже веры
отцов.
Когда с меня сняли надзор и я получил право выезжать «в резиденцию и в столицу», как выражался К. Аксаков,
отец мой решительно предпочел
древней столице невскую резиденцию.
И покаюся тебе, как
отцу духовному, я лучше ночь просижу с пригоженькою девочкою и усну упоенный сладострастием в объятиях ее, нежели, зарывшись в еврейские или арабские буквы, в цифири или египетские иероглифы, потщуся отделить дух мой от тела и рыскать в пространных полях бредоумствований, подобен
древним и новым духовным витязям.
Наш род был богатый и
древний,
Но пуще
отец мой возвысил его:
Заманчивей славы героя,
Дороже отчизны — не знал ничего
Боец, не любивший покоя.
Сочинение это произвело, как и надо ожидать, страшное действие… Инспектор-учитель показал его директору; тот — жене; жена велела выгнать Павла из гимназии. Директор, очень добрый в сущности человек, поручил это исполнить зятю. Тот, собрав совет учителей и бледный, с дрожащими руками, прочел ареопагу [Ареопаг — высший уголовный суд в
древних Афинах, в котором заседали высшие сановники.] злокачественное сочинение; учителя, которые были помоложе, потупили головы, а
отец Никита произнес, хохоча себе под нос...
— Как же бесполезный?.. — протянул
отец Иоаким. — Язык
древних философов, ораторов, поэтов, язык ныне медицины, — разъяснял он ей.
— Это в древности было, голубчик! Тогда действительно было так, потому что в то время все было дешево. Вот и покойный Савва Силыч говаривал:"
Древние христиане могли не жать и не сеять, а мы не можем". И батюшку,
отца своего духовного, я не раз спрашивала, не грех ли я делаю, что присовокупляю, — и он тоже сказал, что по нынешнему дорогому времени некоторые грехи в обратном смысле понимать надо!
Александров и вместе с ним другие усердные слушатели
отца Иванцова-Платонова очень скоро отошли от него и перестали им интересоваться. Старый мудрый протоиерей не обратил никакого внимания на это охлаждение. Он в этом отношении был похож на одного
древнего философа, который сказал как-то: «Я не говорю для толпы. Я говорю для немногих. Мне достаточно даже одного слушателя. Если же и одного нет — я говорю для самого себя».
Младшая — Анна, — наоборот, унаследовала монгольскую кровь
отца, татарского князя, дед которого крестился только в начале XIX столетия и
древний род которого восходил до самого Тамерлана, или Ланг-Темира, как с гордостью называл ее
отец, по-татарски, этого великого кровопийцу.
— Самый красивый и умный мальчик — это мой сын! Ему было шесть лет уже, когда к нам на берег явились сарацины [Сарацины —
древнее название жителей Аравии, а позднее, в период крестовых походов, — всех арабов-мусульман.] — пираты, они убили
отца моего, мужа и еще многих, а мальчика похитили, и вот четыре года, как я его ищу на земле. Теперь он у тебя, я это знаю, потому что воины Баязета схватили пиратов, а ты — победил Баязета и отнял у него всё, ты должен знать, где мой сын, должен отдать мне его!
Зала, гостиная и кабинет были полны редкостями и драгоценностями; все это досталось князю от деда и от
отца, но сам он весьма мало обращал внимания на все эти сокровища искусств: не
древний и не художественный мир волновал его душу и сердце, а, напротив того, мир современный и социальный!
— Отец-то? Вопрос не легкий. Род наш, Колесниковых, знаменитый и
древний, по одной дороге с Рюриком идет, и в гербе у нас колесо и лапоть, того-этого. Но, по историческому недоразумению, дедушка с бабушкой наши были крепостными, а
отец в городе лавку и трактир открыл, блеск рода, того-этого, восстановляет. И герб у нас теперь такой: на зеленом бильярдном поле наклоненная бутылка с девизом: «Свидания друзей»…
Чтобы не приводить частных примеров и показать, до какой степени волшебство и чернокнижие вошло в
древней Руси в ряд ординарных, юридически определенных преступлений, — укажем на повальное свидетельство Кошихина: «А бывают мужескому полу смертные и всякие казни: головы отсекают топором за убийства смертные и за иные злые дела, вешают за убийства ж и за иные злые дела, жгут живого за богохульство, за церковную татьбу, за содомское дело, за волховство, за чернокнижество, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против апостолов и пророков и св.
отцов.
В эти дни старые хитрые балаклавские листригоны сидели по кофейням, крутили самодельные папиросы, пили крепкий бобковый кофе с гущей, играли в домино, жаловались на то, что погода не пускает, и в уютном тепле, при свете висячих ламп, вспоминали
древние легендарные случаи, наследие
отцов и дедов, о том, как в таком-то и в таком-то году морской прибой достигал сотни саженей вверх и брызги от него долетали до самого подножия полуразрушенной Генуэзской крепости.
Там, в собрании ваших священных хартий, блюдется на память векам сие собственной руки Ее [От 6 Июня 1763.] начертание, в котором Она говорит с вами как с именитыми
отцами древнего Рима, изъявляя пламенную ревность Свою ко благу России, заклиная вас любовию к отечеству быть достойными орудиями законов и ставя вам в пример Историю!
Например, он постоянно уверяет, что образованность
древней Руси достигала весьма высокой степени во всей массе народа и что, между прочим, знание чужих языков не было редкостью, так как еще
отец Владимира Мономаха говорил на пяти языках.
С каким живым удовольствием маленький наш герой в шесть или семь часов летнего утра, поцеловав руку у своего
отца, спешил с книгою на высокий берег Волги, в ореховые кусточки, под сень
древнего дуба!
Здесь великодушный Рюрик творил суд и правду; на сем месте
древние новогородцы своего
отца и князя, который примирил внутренние раздоры, успокоил и возвеличил город их.
Это, говорит, записано в одной
древней индейской книге, мой знакомый бурят» — буряты, народ вроде мордвы — «бурят, говорит, книгу эту читал и тайно мне рассказывал, как было: сошёл Исус во ад и предлагает: ну, Адам, выходи отсюда, зря
отец мой рассердился на тебя, и сидишь ты тут неправильно, а настоящее по закону место твое, человек, в раю.
Вспомни-ка, кто были
древние святые
отцы?
— Вспомянуть бы вам,
отцы, матери, вспомянуть бы вам лета
древние и старых преподобных
отец!.. Почитать бы вам письма Аввакума священномученика, иже с самим волком Никоном мужески брань сотворил… Вельми похваляет он самовольное сожжение за Христа и за древлее благочестие… Сам сый в Пустозерске сожженный, благословляет он великим благословением себя и обители свои сожигать, да не будем яты врагом нечестивым!.. Тако глаголет: «Блажен извол сей о Господе!.. Самовольнии мученицы Христови!..»
Поревнуйте
древним отцам-страстотерпцам!..
Отец мой был портной по
древнему фасону.
У
древних сила эта называлась: всемирный разум, природа, жизнь, вечность; у христиан эта сила называется — дух,
отец, господь, разум, истина.
Эту мировую душу постигала и отчетливо выразила свое постижение
древняя философия в лице Платона и Плотина, это же учение вошло в качестве необходимого элемента и в христианскую философию [В творениях
отцов церкви учение о мировой душе обычно сливается с учением о человеке и церкви, с христологией, антропологией и экклезиологней.
Иные люди разного званья, кто пешком, кто на подводе, добрались до Луповиц к назначенному дню. Были тут и крестьяне, и крестьянки, больше все вдовы да перезрелые девки. Софронушки не было; игумен Израиль на Луповицких прогневался, дынь мало ему прислали, к тому же
отец игумен на ту пору закурил через меру. Сколько ни упрашивали его, уперся на своем, не пустил юрода из-за
древних стен Княж-Хабаровой обители.
На краю вала, на самом высоком изгибе, с чудным видом на нижнее прибрежье Волги, Теркин присел на траве и долго любовался далью. Мысли его ушли в глубокую старину этого когда-то дикого дремучего края…
Отец и про
древнюю старину не раз ему рассказывал. Бывало, когда Вася вернется на вакации и выложит свои книги, Иван Прокофьич возьмет учебник русской истории, поэкзаменует его маленько, а потом скажет...
Тетки и
отец считают себя
древнего рода, самого коренного в этом лесном медвежьем крае.
Сорбонна была настолько еще в тисках старых традиций, что в ней не было даже особой кафедры старого французского языка. И эту кафедру, заведенную опять-таки в College de France, занимал ученый, в те годы уже знаменитый специалист Paulin Paris,
отец Гастона, к которому перешла потом кафедра
отца. У него впоследствии учились многие наши филологи и лингвисты. Именами вообще College de France щеголял сравнительно с
древней Сорбонной.
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни силы, ни могущества московского князя. — «Наши деды и
отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своего слабою рукою. Нет, восстановим
древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собою».
В прежнее время не нужно было представлять подробные родословные, но когда дворяне стали заключать неравные браки, то от кандидатов в рыцари стали требовать сведения не только об
отце и матери, но и двух восходящих поколениях, которые должны были принадлежать к
древнему дворянству и по фамилии, и по гербу.
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни силы, ни могущества московского князя. — «Наши деды и
отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своей слабой рукой. Нет, восстановим
древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собой».
Вопреки наставлениям дедов и
отцов, вопреки
древним обычаям, запрещавшим женщинам принимать участие в политических делах народа, в один прекрасный день на вече появилась гордая, честолюбивая и хвастливая женщина — Марфа Борецкая.
Не мысли, о государь, чтобы святой
отец нудил тебя оставить веру греческую: нет, он желает единственно, чтобы ты, имея деяние первых соборов и все истинное, все
древнее извеки утвердил в своем царстве, как закон неизменяемый.
Последняя была одинокая вдова-бобылка,
древняя старуха, когда-то, только уже по преданию, бывшая дворовая, фаворитка
отца княгини Полторацкой, когда он был холост.
В пособие к этому преподаванию
отец его, имевший богатую библиотеку, познакомил его с сокровищами новой литературы в подлиннике и
древней в лучших немецких и французских переводах.
Раньше — он мало знал свои родные места, Гимназистом приезжал только на вакации; да и то в старших классах брал кондиции, готовил разных барчат в юнкерское училище или подвинчивал их насчет
древних языков и математики. Студентом на зимние вакации не ездил, а летом также брал кондиции, в последние два года, когда, после смерти
отца, надо было прикончить дело, которым держались их достатки.
И в дружных беседах
Любил за бокалом рассказы Ордал
О
древних победах
И взоры на брони
отцов устремлял:
Чеканны их латы
В глубоких рубцах;
Мечи их зубчаты;
Щиты их и шлемы избиты в боях.
Певец
Сей кубок чадам
древних лет!
Вам слава, наши деды!
Друзья, уже могущих нет;
Уж нет вождей победы;
Их домы вихорь разметал;
Их гро́бы срыли плуги;
И пламень ржавчины сожрал
Их шлемы и кольчуги;
Но дух
отцов воскрес в сынах;
Их поприще пред нами…
Мы там найдём их славный прах
С их славными делами.
Конечно, в этих письмах будет много недостатков и всякого рода несовершенств, но… господа
отцы и братья, оже ся где буду описал, или переписал, или не дописал, чтите, исправливая бога для, а не клените, занеже книги ветшаны, а ум молод, не дотел, — скажу я с
древним нашим летописцем, мнихом Лаврентием.
Уверился Гриша и в том, что по ночам не Дуняша в оконце постукивает, не она с ним на речке заигрывает, но некий-от эфиоп, сиречь бес преисподний, в девичьем образе выходит из геенны смущати его… «Окаянный — от, думает, все больше во образе жены с трудниками борется; и в книгах писано, что в
древние времена в киновиях и великих лаврах синайских, в пустынях египетских и фиваидских преподобным
отцам беси в женском образе все больше являлись…
Отверстою душою, умом нераздвоенным внимает он
древним сказаньям о подвигах
отцов преподобных.