Неточные совпадения
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной
пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались
от жара и стонали живые деревья. Желтый
дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Пожар достиг в эти дня страшных размеров: накалившийся воздух, непрозрачный
от дыма, становился невыносимым
от жара. Наполеон был одет и ходил по комнате, озабоченный, сердитый, он начинал чувствовать, что опаленные лавры его скоро замерзнут и что тут не отделаешься такою шуткою, как в Египте. План войны был нелеп, это знали все, кроме Наполеона: Ней и Нарбон, Бертье и простые офицеры; на все возражения он отвечал кабалистическим словом; «Москва»; в Москве догадался и он.
Он слегка подернут синеватою мглой: это
дым от далеких лесных
пожаров, который здесь, как говорят, бывает иногда так густ, что становится опасен для моряков не меньше, чем туман.
Говорит, что был-де будто один какой-то офицер, который, вступив на походе в одну квартиру, заметил по соседству с собою замечательную красавицу и, пленясь ее видом, тотчас же, по своему полковому обычаю, позвал денщика и говорит: «Как бы, братец, мне с сею красавицей познакомиться?» А денщик помялся на месте и, как ставил в эту пору самовар, вдруг восклицает: «
Дымом пахнет!» Офицер вскочил и бросился в комнату к сей прелестнице, говоря: «Ай, сударыня, у вас
дымом пахнет, и я пришел вас с вашею красотой спасти
от пламени
пожара», и таким образом с нею познакомился, а денщика одарил и напоил водкой.
Вот тут калмыки незаменимы: они бросаются впереди
пожара, зажигают встречную траву и наконец по самому пламени возят длинные полосы мокрой кошмы, обжигаясь и задыхаясь
от дыма.
Вот еще степной ужас, особенно опасный в летние жары, когда трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при
пожаре всегда начинается ураган. При первом запахе
дыма табуны начинают в тревоге метаться и мчатся очертя голову
от огня. Летит и птица. Бежит всякий зверь: и заяц, и волк, и лошадь — все в общей куче.
— Я бы сама пришла, да больна была. Вот на этом кресле, где вы сидите, всегда Островский сидел, — сказала она, опускаясь в кресло. — Танечка, ведь мы с ним старые друзья… Еще в Воронеже в семьдесят девятом году играли. Все такой же. Как сейчас помню нашу первую встречу на репетиции — Владимир Алексеевич с
пожара приехал, весь в саже, так
дымом,
дымом от него!
Свет луны померк, и уже вся деревня была охвачена красным, дрожащим светом; по земле ходили черные тени, пахло гарью; и те, которые бежали снизу, все запыхались, не могли говорить
от дрожи, толкались, падали и, с непривычки к яркому свету, плохо видели и не узнавали друг друга. Было страшно. Особенно было страшно то, что над огнем, в
дыму, летали голуби и в трактире, где еще не знали о
пожаре, продолжали петь и играть на гармонике как ни в чем не бывало.
Вдобавок ко всему в одной окольной деревне виднелись два столба
дыма, означавшие, без сомнения,
пожары от молнии, а в ближнем лесу дымилось несколько расколотых деревьев, зажженных тоже молнией.
Поднимавшаяся роса, словно
дым огромного
пожара, белела на лунном свете и двигалась по воде, будто нехотя отдираясь
от нее.
Бывает часто, что в городах на
пожарах остаются дети в домах и их нельзя вытащить, потому что они
от испуга спрячутся и молчат, а
от дыма нельзя их рассмотреть. Для этого в Лондоне [Лондон — главный город у англичан. (Примеч. Л. Н. Толстого.)] приучены собаки. Собаки эти живут с пожарными, и когда загорится дом, то пожарные посылают собак вытаскивать детей. Одна такая собака в Лондоне спасла двенадцать детей; ее звали Боб.
С отчаянными криками и писком они вздымались высоко-высоко, кружились в воздухе, черкая его крыльями в зигзагах своего полета, и, как ошалелые, где бы улетать скорее
от пожара, они, напротив того, ныряли в самое пламя, пропадали в облаках
дыма…
Не только почерневшие
от дыма, но и обугленные стены, вероятно построенные из бревен, оставшихся после
пожара, покачнувшаяся печь, наклонившиеся скамьи, закопченные и облупленные тараканами, недостаток домашней утвари, — все это бросилось нам в глаза.
Пьера с 13-ю другими отвели на Крымский Брод в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался
от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись
пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти
пожары.
По мере того, как Пьер приближался к Поварской,
дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло
от огня
пожара.