Неточные совпадения
Он никогда не бывал дома. Он заезжал
в день две четверки здоровых лошадей: одну утром, одну после обеда. Сверх сената, который он никогда не забывал, опекунского совета,
в котором бывал два раза
в неделю, сверх больницы и
института, он не пропускал почти ни один французский спектакль и ездил раза три
в неделю
в Английский клуб. Скучать ему было некогда, он всегда был занят, рассеян, он все
ехал куда-нибудь, и жизнь его легко катилась на рессорах по миру оберток и переплетов.
Последние известия о Марье Александровне заключаются
в том, что она
едет в Петербург искать места. Значит, не осуществилась ее фантастическая мысль ухаживать за матерью покойного своего жениха. Я ей это предсказывал, но она ничего не хотела слушать. Добрая женщина, но вся на ходулях. От души желаю ей найти приют. Жаль, что она не умела остаться
в институте…
— По распоряжению начальника училища сегодня наряжены на бал, имеющий быть
в Екатерининском женском
институте, двадцать четыре юнкера, по шести от каждой роты. От четвертой роты
поедут юнкера...
Приходит день, когда Александров и трое его училищных товарищей получают печатные бристольские карточки с приглашением пожаловать на бракосочетание Юлии Николаевны Синельниковой с господином Покорни, которое последует такого-то числа и во столько-то часов
в церкви Константиновского межевого
института. Свадьба как раз приходилась на отпускной день, на среду. Юнкера с удовольствием
поехали.
Работал Персиков без особого жара
в куриной области, да оно и понятно, — вся его голова была полна другим — основным и важным — тем, от чего оторвала его куриная катастрофа, т. е. от красного луча. Расстраивая свое и без того надломленное здоровье, урывая часы у сна и
еды, порою не возвращаясь на Пречистенку, а засыпая на клеенчатом диване
в кабинете
института, Персиков ночи напролет возился у камеры и микроскопа.
На месте Сони она вышла бы из
института и сейчас же
поехала бы
в Петербург, чтобы открыть мне глаза.
Он развеселился несколько, говоря, что возьмет своих сестер и опять вместе с нами
поедет в Москву; хотел немедленно, как только можно будет переехать через Неву, повезти нас
в Патриотический
институт, чтоб познакомить с своими сестрами.
Впрочем, я не вполне поверил его словам, потому что на его переезд достаточно было одного часа, и у меня осталось сомнение, что Гоголь колебался взять у меня деньги и, может быть, даже пробовал достать их у кого-нибудь другого, На другой день мы назначили
ехать с ним
в Патриотический
институт.
Гоголь сказал нам, что ему надобно скоро
ехать в Петербург, чтоб взять сестер своих из Патриотического
института, где они воспитывались на казенном содержании. Мать Гоголя должна была весною приехать за дочерьми
в Москву. Я сам вместе с Верой сбирался
ехать в Петербург, чтоб отвезть моего Мишу
в Пажеский корпус, где он был давно кандидатом. Я сейчас предложил Гоголю
ехать вместе, и он очень был тому рад.
Знала, что Милица будет порываться всем существом своим
ехать в Белград, где находились сейчас
в такой опасности все близкие её сердцу; что, все равно, всякие занятия и ученье
в институте вылетит y неё из головы и, что самое лучшее будет — это доставить возможность девушке проследовать на родину, где уже были вся её душа, все её мысли.
— Ну, так время еще не ушло! — воскликнул генерал. — Я ведь буду жить теперь
в Петербурге. Когда ваша дочь вернется, я ее часто буду навещать
в институте. Надеюсь, что и она будет бывать у нас, а
в будущие каникулы, быть может, мы все вместе
поедем на Кавказ посмотреть на места, где жила Нина… Пусть ваша дочь считает, что у нее теперь двумя родственниками больше: генералом Кашидзе, другом ее отца, и князем Джавахой, отцом ее безвременно умершей подруги…
— Я-то? Да вот здоров был, дрова пилил
в Смольный
институт… А теперь какая работа? Нету сил, ослаб. От
еды совсем отбило. Два раза
в день укушу хлебца, и ладно. Главное дело — ослаб.
Стол уже был накрыт — круглый, довольно небрежно уставленный. Ножи с деревянными черенками, не первой чистоты, черный хлеб, посуда сборная.
В институте их кормили неважно, но все было чище и аккуратнее подано… Зато здесь
еды много, и она гораздо вкуснее.
Сестра моя — мы с ней были
в разлуке больше восьми лет — выходила из Екатерининского
института в Петербурге. Брать ее из
института поехала туда тетка, старшая сестра моей матери.
Вскоре после того мы с Вырубовым посетили А.И. При нем тогда была только Н.А.Огарева и их дочь Лиза, официально значившаяся также как девица Огарева. Он просил меня навещать его и собирался взять на зиму меблированную квартиру. Но это ему не удалось тогда сделать. Он получил депешу, что его старшая дочь Н.А. серьезно заболела какой-то нервной болезнью, и он тотчас же решил
ехать во Флоренцию, где она гостила тогда у брата своего Александра, профессора
в тамошнем
Институте высших наук.
Определился я
в Петербургский университет на историко-филологический факультет.
В Петербург мы, вместе с братом Мишею, выехали
в середине августа 1884 года. Миша уже два года был
в Горном
институте. Лекции у него начинались только
в сентябре, но его отправляли со мною раньше, чтобы мне
в первый раз не
ехать одному.
Женя и Ираида между собой говорили по-французски, а с отцом и гостем по-русски. Перебивая друг друга и мешая русскую речь с французской, они стали быстро рассказывать, как именно
в эту пору,
в августе, они
в прежние годы уезжали
в институт и как это было весело. Теперь же
ехать некуда и приходится жить и усадьбе безвыездно всё лето и зиму. Какая скука!
В доме она точно почетная жилица или начальница какого-нибудь важного учреждения, которая не входит
в мелочи хозяйства… И досуг начинает тяготить ее. Ее тянет
в Петербург, к детям.
В конце зимы она
поедет, но раньше Александру Ильичу это не понравится. Он говорит, что детей надо оставлять одних,
в их заведениях, одного
в лицее, другую
в институте, не волновать их постоянными свиданиями, иначе они не научатся никогда"стоять на своих ногах".
Катя сказала свою фамилию, прибавила, что
едет из
института в Холодню к отцу своему, тамошнему соляному приставу, поклонилась приветливо незнакомцу и быстро поднялась на лестницу. Несколько минут простоял он на одном месте, изумленный красотой своей спутницы, простотой ее манер и речи, и смотрел ей долго вслед, хотя она уже исчезла.
Участвовал
в революционном движении с 1898 г., перевел и редактировал три тома «Капитала» К. Маркса, с 1925 г. редактор «Известий», с 1926 г. директор
института В.И. Ленина при ЦК ВКП(б).], редактором «Известий», — их несколько ребят с ним
поехало.
Утром было повещено, что воевода со своей шайкой навестил
институт; на институтском дворе было из институтских запасов приготовлено угощение.
В 11 часу двинулась победоносная армия. Первую половину вел литвинский помещик Миткевич, вторую — Висковский.
В середине на конях
ехал воевода с 60 человек своего штаба, свиты и телохранителей; с собою повезли и тело убитого Доморацкого и драгоценный залог победы — замкнутый сундук казначейства.
Вот и сейчас ее тянуло к дочери,
в институт, но она
поехала сначала сюда, боясь того, как бы мать не обиделась, узнав, что не к ней был ее первый визит.