Неточные совпадения
Константин Левин заглянул в
дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было.
У Константина больно
сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
Он хотел броситься обнимать меня; слезы текли по его лицу; не могу выразить, как
сжалось у меня сердце: бедный старик был похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из родного гнезда какие-то цыгане и увели к чужим людям. Но обняться нам не дали: отворилась
дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился к
двери.
Прочие дворяне сидели на диванах, кучками
жались к
дверям и подле окон; один, уже, немолодой, но женоподобный по наружности помещик, стоял в уголку, вздрагивал, краснел и с замешательством вертел
у себя на желудке печаткою своих часов, хотя никто не обращал на него внимания; иные господа, в круглых фраках и клетчатых панталонах работы московского портного, вечного цехового мастера Фирса Клюхина, рассуждали необыкновенно развязно и бойко, свободно поворачивая своими жирными и голыми затылками; молодой человек, лет двадцати, подслеповатый и белокурый, с ног до головы одетый в черную одежду, видимо робел, но язвительно улыбался…
В настоящий свой проезд князь, посидев со старухой, отправился, как это всякий раз почти делал, посетить кой-кого из своих городских знакомых и сначала завернул в присутственные места, где в уездном суде, не застав членов, сказал небольшую любезность секретарю, ласково поклонился попавшемуся
у дверей земского суда рассыльному, а встретив на улице исправника, выразил самую неподдельную, самую искреннюю радость и по крайней мере около пяти минут держал его за обе руки,
сжимая их с чувством.
Ольга Алексеевна. Да, пришлют… Ну, хорошо, я посижу. (Идет и садится на диван с ногами,
сжимаясь в комок. Рюмин нервно барабанит пальцами по стеклу, стоя
у двери на террасу.)
И пока он
жал всем руки, я сорвал с вешалки шапку и пальто, по пути схватил со стула
у двери какую-то бутылку запасного вина и, незамеченный, исчез.
Старику стало тяжело среди этих людей, они слишком внимательно смотрели за кусками хлеба, которые он совал кривою, темной лапой в свой беззубый рот; вскоре он понял, что лишний среди них; потемнела
у него душа, сердце
сжалось печалью, еще глубже легли морщины на коже, высушенной солнцем, и заныли кости незнакомою болью; целые дни, с утра до вечера, он сидел на камнях
у двери хижины, старыми глазами глядя на светлое море, где растаяла его жизнь, на это синее, в блеске солнца, море, прекрасное, как сон.
В здание не пускали, — кучка народа
жалась у крыльца, ожидая, когда отворят
двери.
— Постой тут, Гаврик, — сказала девушка и, оставив брата
у двери, прошла в комнату. Лунёв толкнул к ней табурет. Она села. Павел ушёл в магазин, Маша пугливо
жалась в углу около печи, а Лунёв неподвижно стоял в двух шагах пред девушкой и всё не мог начать разговора.
Любовь на секунду остановилась в
дверях, красиво прищурив глаза и гордо
сжав губы. Смолин встал со стула, шагнул навстречу ей и почтительно поклонился. Ей понравился поклон, понравился и сюртук, красиво сидевший на гибком теле Смолина… Он мало изменился — такой же рыжий, гладко остриженный, весь в веснушках; только усы выросли
у него длинные и пышные да глаза стали как будто больше.
— Ну, хорошо, иди, а мы сделаем скандал твоей маске. Долинский опять оглянулся. Одинокая Анна Михайловна по-прежнему
жалась у стены, но из ближайших
дверей показался голубой капюшон Доры. Конногвардеец с лейб-казаком и благонамеренным старичком по-прежнему веселились. Лицо благонамеренного старичка показалось что-то знакомым Долинскому.
Ровно в одиннадцать часов в толстую дубовую
дверь круглой комнаты раздались три легкие удара. Услыхав этот стук, Бер вскочил с своего кресла,
сжал руки
у сердца и, пошевелив беззвучно устами перед распятием, произнес: «войдите», и снова опустился на прежнее место.
Вдоль стен сидели маменьки в пестрых чепцах,
у дверей жались господа простого покроя, молодые с смущенными, пожилые с смирными лицами; но всего не опишешь.
Десятки голов
жались и смотрели
у дверей.
В несколько минут штабс-капитан оделся. В
дверь опять постучали. С ним была только фуражка. Шашку и пальто он оставил внизу. Он был бледен, но совершенно спокоен, даже руки
у него не дрожали, когда он одевался, и все движения его были отчетливо-неторопливы и ловки. Застегивая последнюю пуговицу сюртука, он подошел к женщине и с такой страшной силой
сжал ее руку выше кисти, в запястье, что
у нее лицо мгновенно побагровело от крови, хлынувшей в голову.
У двери в кухню она глубоко вздохнула, еще плотнее закутала лицо, отворила
дверь и бросилась через кухню, как сквозь огонь, выбежала на двор, на улицу и быстро пошла по тротуару,
сжав зубы, сдерживая биение сердца.
У Елизаветы Алексеевны была мигрень. Осунувшаяся, с злым и страдающим лицом, она лежала на кровати,
сжав руками виски. Лицо ее стало еще бледнее, лоб был холодный и сухой. Александра Михайловна тихонько закрыла
дверь; она с первого взгляда научилась узнавать об этих страшных болях, доводивших Елизавету Алексеевну почти до помешательства.
Наступило утро следующего дня. Высокий цейгмейстер с трепетом сердечным стоял уже
у кабинета пасторова, осторожно стукнул в
дверь пальцами и на ласковое воззвание: «Милости просим!» — ворвался в кабинет. Глик сидел, обложенный книгами всякого размера, как будто окруженный своими детьми разного возраста. Не успел он еще оглянуться, кто пришел, как приятель его
сжимал уже его так усердно в своих объятиях, что сплющил уступы рыже-каштанового парика, прибранные с необыкновенным тщанием.
Сердце ее болезненно
сжалось, в глазах помутилось, она потеряла сознание и без чувств упала
у порога
двери.