Неточные совпадения
Много и долго говорил в этом духе Карл Иваныч: говорил о том, как лучше умели ценить его заслуги
у какого-то генерала, где он прежде
жил (мне очень больно было это слышать), говорил о Саксонии, о своих
родителях, о друге своем портном Schönheit и т. д., и т. д.
Двадцать пять верст показались Аркадию за целых пятьдесят. Но вот на скате пологого холма открылась наконец небольшая деревушка, где
жили родители Базарова. Рядом с нею, в молодой березовой рощице, виднелся дворянский домик под соломенною крышей.
У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. «Большая ты свинья, — говорил один другому, — а хуже малого поросенка». — «А твоя жена — колдунья», — возражал другой.
— Вот — соседи мои и знакомые не говорят мне, что я не так
живу, а дети, наверное, сказали бы. Ты слышишь, как в наши дни дети-то кричат отцам — не так, все — не так! А как марксисты народников зачеркивали? Ну — это политика! А декаденты? Это уж — быт, декаденты-то! Они уж отцам кричат: не в таких домах
живете, не на тех стульях сидите, книги читаете не те! И заметно, что
у родителей-атеистов дети — церковники…
В доме какая радость и мир
жили! Чего там не было? Комнатки маленькие, но уютные, с старинной, взятой из большого дома мебелью дедов, дядей, и с улыбавшимися портретами отца и матери Райского, и также
родителей двух оставшихся на руках
у Бережковой девочек-малюток.
Там всегда
жили мои
родители, там был
у них дом, проданный, когда я был еще мальчиком.
Тут все в войне: жена с мужем — за его самовольство, муж с женой — за ее непослушание или неугождение;
родители с детьми — за то, что дети хотят
жить своим умом; дети с
родителями — за то, что им не дают
жить своим умом; хозяева с приказчиками, начальники с подчиненными воюют за то, что одни хотят все подавить своим самодурством, а другие не находят простора для самых законных своих стремлений; деловые люди воюют из-за того, чтобы другой не перебил
у них барышей их деятельности, всегда рассчитанной на эксплуатацию других; праздные шатуны бьются, чтобы не ускользнули от них те люди, трудами которых они задаром кормятся, щеголяют и богатеют.
— Не рассоримся, Макар, ежели, например, с умом… — объяснял «Домнушкин солдат» с обычною своею таинственностью. — Места двоим хватит достаточно: ты в передней избе
живи, я в задней. Родитель-то
у нас запасливый старичок…
— Это вы касательно Макара,
родитель? Нет, это вы напрасно, потому как
у брата Макара, напримерно, своя часть, а
у меня своя… Ничего,
живем, ногой за ногу не задеваем.
— А вот по этому самому… Мы люди простые и
живем попросту. Нюрочку я считаю вроде как за родную дочь, и
жить она
у нас же останется, потому что и деться-то ей некуда. Ученая она, а тоже простая… Девушка уж на возрасте, и пора ей свою судьбу устроить. Ведь правильно я говорю? Есть
у нас на примете для нее и подходящий человек… Простой он, невелико за ним ученье-то, а только, главное, душа в ём добрая и хороших
родителей притом.
— Я тоже
родителей чтил, — продолжал он прерванную беседу, — за это меня и бог благословил. Бывало, родитель-то гневается, а я ему в ножки! Зато теперь я с домком; своим хозяйством
живу. Всё
у меня как следует; пороков за мной не состоит. Не пьяница, не тать, не прелюбодей. А вот братец
у меня, так тот перед родителями-то фордыбаченьем думал взять — ан и до сих пор в кабале
у купцов состоит. Курицы
у него своей нет!
Я
жил в Москве
у моих
родителей. Они нанимали дачу около Калужской заставы, против Нескучного. Я готовился в университет, но работал очень мало и не торопясь.
—
Жила я таким родом до шестнадцати годков.
Родитель наш и прежде каждый год с ярмонки в скиты езживал, так
у него завсегда с матерями дружба велась. Только по один год приезжает он из скитов уж не один, а с Манефой Ивановной — она будто заместо экономки к нам в дом взята была. Какая она уж экономка была, этого я доложить вашему благородию не умею…
— Только стало мне
жить при ней полегче. Начала она меня в скиты сговаривать; ну, я поначалу-то было в охотку соглашалась, да потом и другие тоже тут люди нашлись:"Полно, говорят, дура, тебя хотят от наследства оттереть, а ты и рот разинула". Ну, я и уперлась.
Родитель было прогневался, стал обзывать непристойно, убить посулил, однако Манефа Ивановна их усовестили. Оне
у себя в голове тоже свой расчет держали. Ходил в это время мимо нашего дому…
— Нет,
родители у меня
живут в провинции.
— И как это ты
проживешь, ничего не видевши! — кручинилась она, — хотя бы
у колонистов на лето папенька с маменькой избушку наняли. И недорого, и, по крайности, ты хоть настоящую траву, настоящее деревцо увидал бы, простор узнал бы, здоровья бы себе нагулял, а то ишь ты бледный какой! Посмотрю я на тебя, — и при
родителях ровно ты сирота!
В семейной жизни
у нас какая-то формальная официальность; то только в ней и есть, что показывается, как в театральной декорации, и не брани муж свою жену да не притесняй
родители детей, нельзя было бы и догадаться, что́ общего имеют эти люди и зачем они надоедают друг другу, а
живут вместе.
— Не говорить о твоем суженом? Ох, дитятко, нехорошо! Я уж давно замечаю, что ты этого не жалуешь… Неужли-то в самом деле?.. Да нет! где слыхано идти против отцовой воли; да и девичье ли дело браковать женихов! Нет, родимая,
у нас благодаря бога не так, как за морем: невесты сами женихов не выбирают: за кого благословят
родители, за того и ступай.
Поживешь, боярышня, замужем, так самой слюбится.
Настя. «Ненаглядная, говорит, моя любовь!
Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни…» А леворверт
у него — агромадный и заряжен десятью пулями… «Прощай, говорит, любезная подруга моего сердца! — решился я бесповоротно…
жить без тебя — никак не могу». И отвечала я ему: «Незабвенный друг мой… Рауль…»
Другая и
у хороших
родителей живет, а все мне ее жалко что-то; а уж если
у дурных, так и говорить нечего; каждый миг
у меня за нее сердце болит, как бы ее не обидел кто.
Прошло около пяти лет после этого случая. Корпелкин, сын бедных
родителей,
жил дома, перебиваясь кой-как дешевыми уроками, которые давали ему рублей около восьми в месяц. Первые два года, впрочем, он горячо принялся готовиться в университет, хотел держать экзамен, причем сильно рассчитывал на обещанный урок
у одного купца, чтобы добыть необходимые на поездку деньги, но урок этот перебил его бывший товарищ по гимназии Субботин.
Васса. Ничего плохого не значит. Коля в деревне
живет, в сосновой роще. Песок там. Там — хорошо. В городе ему вредно
жить,
у него гланды.
Родители плохим здоровьем наградили его.
Переговоря с новым директором и инспектором, Василий Петрович уведомил, что я могу теперь, если моим
родителям угодно, не вступать в казенные гимназисты, а поступить своекоштным и
жить у кого-нибудь из учителей; что есть двое отличных молодых людей...
— До вчерашнего дня, — отвечал я, —
у вас
проживала m-lle Б-а, с которой я познакомился в доме моих
родителей и испросил
у нее ее руку.
Приказание это было исполнено: Николая Фермора привезли в Петербург, и он стал здесь
жить в доме своих
родителей и лечиться
у их домашнего, очень хорошего доктора.
Селиван был кромский мещанин;
родители его рано умерли, а он
жил в мальчиках
у калачника и продавал калачи
у кабака за Орловской заставой.
— Ну-с, итак… сказал я вам, милостивые мои государи, что
у родителя был собственный дом на Сайдашной улице. А в этой же улице, насупротив, несколько этак наискосок,
проживал товарищ моего отца, тоже из ластовых и, по выслуге, занимал место и еще тою доходнее…
И, задумчиво рассказав ему о том, как юноша — сын богатых и важных
родителей — ушел от них и от своего счастья, а потом вернулся к ним, нищий и оборванный,
жил на дворе
у них вместе с собаками, не говоря им до смерти своей, кто он, — Мальва тихо спросила
у Якова...
Андрей. Зависимости
у меня нет-с: я имею собственный капитал от бабушки и
живу совсем отдельно от
родителей; а в отношении того, что вы говорите, я принадлежу чему-то… так этого нет-с… а я буду принадлежать только той особе… кого я люблю-с!..
Повалятся архиерею в ноги да в голос и завопят: «Как
родители жили, так и нас благословили — оставьте нас на прежнем положении…» А сами себе на уме: «Не обманешь, дескать, нас — не искусишь лестчими словами, знаем, что в старой вере ничего нет царю противного, на то
у Игнатьевых и грамота есть…» И дело с концом…
Дети
у них не
жили, одну ее сохранил Господь, и крепко любили
родители белокурую дочку свою.
Обычай «крутить свадьбу уходом» исстари за Волгой ведется, а держится больше оттого, что в тамошнем крестьянском быту каждая девка, живучи
у родителей, несет долю нерадостную. Девкой в семье дорожат как даровою работницей и замуж «честью» ее отдают неохотно. Надо, говорят, девке родительскую хлеб-соль отработать; заработаешь — иди куда хочешь. А срок дочерних заработков длинен: до тридцати лет и больше она повинна
у отца с матерью в работницах
жить.
А была б я дочь отецкая, да
жила б я в миру
у хороших
родителей, не выдали б они меня замуж, разве сама бы охотой пошла.
Года полтора молодые-то
прожили, сыночка Бог дал, тут
у жены родитель-от и помри…
— Не о чем тебе, Алексеюшка, много заботиться. Патап Максимыч не оставит тебя. Видишь сам, как он возлюбил тебя. Мне даже на удивленье… Больше двадцати годов
у них в дому
живу, а такое дело впервой вижу… О недостатках не кручинься — не покинет он в нужде ни тебя, ни
родителей, — уговаривал Пантелей Алексея.
Так и вышло; но до всякого счастья надо, знаете, покорное терпение, и мне тоже даны были два немалые испытания: во-первых,
родители мои померли, оставив меня в очень молодых годах, а во-вторых, квартирка, где я
жил, сгорела ночью на самое Рождество, когда я был в божьем храме
у заутрени, — и там погорело все мое заведение, — и утюг, и колодка, и чужие вещи, которые были взяты для штопки. Очутился я тогда в большом злострадании, но отсюда же и начался первый шаг к моему счастию.
У него Марья-то Ивановна по смерти
родителей и
проживала, да там этого духа и набралась…
Потом Макрина зачнет, бывало, рассказывать про житье обительское и будто мимоходом помянет про девиц из хороших домов, что
живут у Манефы и по другим обителям в обученье, называет поименно
родителей их: имена все крупные, известные по всему купечеству.
— Мой-от
родитель вашего батюшки крестьянином был, потом на волю откупился, а там и в купцы вышел… Ах вы, матушка наша Марья Ивановна!.. Вот привел Господь встретиться!.. Мы вашим батюшкой завсегда довольны были… Барин милосердый был,
жили мы за ним что
у Христа за пазухой.
—
Родитель нашей гостейки по соседству с Фатьянкой
живет, — продолжал Пахом. — Оттого и знакомство
у него с Марьюшкой, оттого и отпустил он дочку с ней в Луповицы погостить. Кажись, скоро ее «приводить» станут.
— Это все, брат, разводы. Одно дело — беда, другое — залезание в сундук. Я ведь про тебя ничего не знаю… какие
у тебя средства были, как ты с ними обошелся, на что
проживал и сколько…
У родителей-то, кажется, хорошее состояние было?
Из их кружка с тремя позитивистами — Гаррисоном, Крэкрофтом и Бисли — я продолжал знакомство вплоть до моего отъезда из Лондона, был
у Гаррисона и в деревне, где он
жил в имении с своими
родителями. Его как писателя я уже оценил и до личного знакомства. Его публицистические и критические этюды и появлялись больше в"Fortnightly".
А не возьмет, —
жить стареющею девою на иждивении
родителей или
у замужней сестры на положении полуэкономки, полубонны, Все пути к высшей школе были перегорожены наглухо.
Родители ее
живут далеко в провинции; чтобы приехать к ней,
у них нет денег.
— Не знаю, парень. Не знаю я своего
родителя, нечего греха таить. Я так об себе рассуждаю, что
у маменьки я был незаконнорожденное дитё. Моя маменька весь свой век при господах
жили и не желали за простого мужика выйтить…
Свадьбу назначили на самое ближайшее время, чтобы не задерживать подготовки к экзаменам. Это была очень оригинальная свадьба.
У жениха и невесты, кроме курсовых стипендий, ничего нет. Придется
жить на пятьдесят рублей в двух маленьких, точно игрушечных, комнатках на одной из самых отдаленных улиц Васильевского Острова. Но эти игрушечные комнатки мать Маруси и
родители Бориса убрали, как бонбоньерки.
— Ее
родители были очень достаточные люди, она сирота,
живет у своей тетки, полковницы Усовой, которая очень богата. Она убедительно просила отпускать к ним Олю. Сегодня
у них семейный праздник. Надо же доставить девочке удовольствие. Пусть повеселится.
— Я была в поселке… Феклуша водила меня на могилу к моей матери… Там я помолилась, и мне стало как-то легче на душе… Потом я была
у развалившейся избушки, где
жили мои
родители… Я хотела просить тебя, крестный, приказать выстроить ее вновь…
Они с сестрой до выхода отца в отставку и переезда в Москву лишь изредка видели своих
родителей, а
жили в Москве
у своей бабушке, матери Ираиды Ивановны, доброй старушки, теперь уже несколько лет лежавшей в могиле.
В нашем дворе
жила старушка С., которая
у наших
родителей нанимала маленький флигелек.
Сама цесаревна превратилась из шаловливой красавицы, какой она была в ранней молодости, в грустную, но ласковую женщину, величественного вида. Она
жила с чарующею простотой и доступностью, каталась по городу, то верхом, то в открытых санях, и посещала святыни. Все в ней возбуждало умиление народа: даже гостиннодворцы не брали с нее денег за товары. Но чаще всего видели ее в домике
у казарм, где она крестила детей
у рядовых и ублажала
родителей крестников, входя даже в долги. Гвардейцы звали ее «матушкой».