Неточные совпадения
Оба замолчали. После внезапного, припадочного взрыва смеха Раскольников стал вдруг задумчив и грустен. Он облокотился
на стол и подпер рукой голову. Казалось, он совершенно
забыл про Заметова. Молчание длилось довольно долго.
Вечером эти сомнения приняли характер вполне реальный, характер обидного, незаслуженного удара. Сидя за
столом, Самгин составлял план повести о деле Марины, когда пришел Дронов, сбросил пальто
на руки длинной Фелицаты, быстро прошел в столовую,
забыв снять шапку, прислонился спиной к изразцам печки и спросил, угрюмо покашливая...
Отчего прежде, если подгорит жаркое, переварится рыба в ухе, не положится зелени в суп, она строго, но с спокойствием и достоинством сделает замечание Акулине и
забудет, а теперь, если случится что-нибудь подобное, она выскочит из-за
стола, побежит
на кухню, осыплет всею горечью упреков Акулину и даже надуется
на Анисью, а
на другой день присмотрит сама, положена ли зелень, не переварилась ли рыба.
— А ты напиши тут, что нужно, — продолжал Тарантьев, — да не
забудь написать губернатору, что у тебя двенадцать человек детей, «мал мала меньше». А в пять часов чтоб суп был
на столе! Да что ты не велел пирога сделать?
— Покурить хочется, да сигары
забыл у вас
на столе, — сказал он.
Не только Райский, но и сама бабушка вышла из своей пассивной роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не
на шутку, бросила почти хозяйство,
забывала всякие ключи
на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а
на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
«Не могу, сил нет, задыхаюсь!» — Она налила себе
на руки одеколон, освежила лоб, виски — поглядела опять, сначала в одно письмо, потом в другое, бросила их
на стол, твердя: «Не могу, не знаю, с чего начать, что писать? Я не помню, как я писала ему, что говорила прежде, каким тоном… Все
забыла!»
—
На стол положили… сами… вон они лежат.
Забыли? Подлинно деньги у вас точно сор аль вода. Вот ваши пистолеты. Странно, в шестом часу давеча заложил их за десять рублей, а теперь эвона у вас, тысяч-то. Две или три небось?
Вероятно, он убил в раздражении, разгоревшись злобой, только что взглянул
на своего ненавистника и соперника, но убив, что сделал, может быть, одним разом, одним взмахом руки, вооруженной медным пестом, и убедившись затем уже после подробного обыска, что ее тут нет, он, однако же, не
забыл засунуть руку под подушку и достать конверт с деньгами, разорванная обложка которого лежит теперь здесь
на столе с вещественными доказательствами.
Я
на своем
столе нацарапал числа до ее приезда и смарывал прошедшие, иногда намеренно
забывая дня три, чтоб иметь удовольствие разом вымарать побольше, и все-таки время тянулось очень долго, потом и срок прошел, и новый был назначен, и тот прошел, как всегда бывает.
Затем, точно всё
забыв, он протянулся
на диване, закинул руки за голову и стал смотреть в потолок; чрез полминуты он уже опять сидел за
столом, выпрямившись и вслушиваясь в болтовню разгорячившегося до последней степени Лебедева.
— Я сумею покориться, — возразила Варвара Павловна и склонила голову. — Я не
забыла своей вины; я бы не удивилась, если бы узнала, что вы даже обрадовались известию о моей смерти, — кротко прибавила она, слегка указывая рукой
на лежавший
на столе, забытый Лаврецким нумер журнала.
Далее, конечно, не стоило бы и описывать бального ужина, который походил
на все праздничные ужины, если бы в продолжение его не случилось одно весьма неприятное происшествие: Кергель, по своей ветрености и необдуманности, вдруг вздумал,
забыв все, как он поступил с Катишь Прыхиной, кидать в нее хлебными шариками. Она сначала делала вид, что этого не замечает, а в то же время сама краснела и волновалась. Наконец, терпение лопнуло; она ему громко и
на весь
стол сказала...
Стоя у
стола, я машинально развернул вчерашние книги, взятые мною для компиляции, и мало-помалу завлекся чтением. Со мной это часто случается: подойду, разверну книгу
на минутку справиться и зачитаюсь так, что
забуду все.
И вот книги лежат уже девять месяцев
на этажерке, и Гайнан
забывает сметать с них пыль, газеты с неразорванными бандеролями валяются под письменным
столом, журнал больше не высылают за невзнос очередной полугодовой платы, а сам подпоручик Ромашов пьет много водки в собрании, имеет длинную, грязную и скучную связь с полковой дамой, с которой вместе обманывает ее чахоточного и ревнивого мужа, играет в штосс и все чаще и чаще тяготится и службой, и товарищами, и собственной жизнью.
Перед диваном,
на столе, стояла закуска, которую впопыхах, очевидно,
забыли прибрать.
Горехвастов, который совсем было и
забыл про Флоранс, посмотрел
на меня глазами несколько воспаленными,
на минуту задумался, провел как-то ожесточенно рукою по лбу и по волосам и наконец ударил кулаком по
столу с такою силой, что несколько рюмок полетело
на пол, а вино расплескалось
на подносе.
А теперь! голландская рубашка уж торчит из-под драпового с широкими рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара в руке,
на столе 6-рублевый лафит, — всё это закупленное по невероятным ценам через квартермейстера в Симферополе; — и в глазах это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя я тебе и товарищ, потому что я полковой командир новой школы, но не
забывай, что у тебя 60 рублей в треть жалованья, а у меня десятки тысяч проходят через руки, и поверь, что я знаю, как ты готов бы полжизни отдать за то только, чтобы быть
на моем месте.
Тишка (садится к
столу и вынимает из кармана деньги). Полтина серебром — это нынче Лазарь дал. Да намедни, как с колокольни упал, Аграфена Кондратьевна гривенник дали, да четвертак в орлянку выиграл, да третёвось хозяин
забыл на прилавке целковый. Эвось, что денег-то! (Считает про себя.)
— Вот это не
забудь! — сказал Петр Иваныч, подвигая к нему листок с начатыми стихами, лежавший
на столе.
— Пожалуйте рюмочку с нами, Владимир Алексеевич! — пригласил он меня, а другой его сосед уж и стаканчик подает. Выпили. Разговариваем. Я полез в карман за табакеркой. В другой, в третий… нет табакерки! И вспомнилось мне, что я
забыл ее
на столе в скаковом павильоне. И сразу все праздничное настроение рухнуло: ведь я с ней никогда не расстаюсь.
Он выдвинул ящик и выбросил
на стол три небольшие клочка бумаги, писанные наскоро карандашом, все от Варвары Петровны. Первая записка была от третьего дня, вторая от вчерашнего, а последняя пришла сегодня, всего час назад; содержания самого пустого, все о Кармазинове, и обличали суетное и честолюбивое волнение Варвары Петровны от страха, что Кармазинов
забудет ей сделать визит. Вот первая, от третьего дня (вероятно, была и от четвертого дня, а может быть, и от пятого...
— Ну пусть. Совсем
забыл и не читал, некогда. Право, не знаю, в карманах нет… должно быть, у меня
на столе. Не беспокойтесь, отыщется.
Она, кажется, и
забыла, что я в комнате, и стояла всё
на том же месте у
стола, очень задумавшись, склонив голову и неподвижно смотря в одну выбранную
на ковре точку.
Но Кедрил трусит, как заяц; он лезет под
стол, но, несмотря
на весь свой испуг, не
забывает захватить со
стола бутылку.
«Увидят, покажется им чего и не было», — подумал Кожемякин, поднимая шпильки, бросил их
на стол, а
на платок наступил ногой и
забыл о нём.
— Матушка, крикни
на них хорошенько,
забыли, видно, они, что за
столом сидят!
Пол и стены были устланы коврами, окна завешены драпировками,
на столе, за которым работал Головинский, появились дорогие безделушки, он даже не
забыл захватить с собой складной железной кровати и дорожного погребца с серебряным самоваром.
Гурмыжская (заметя свою коробку
на столе). Коробка! Я ее
забыла. (Самым ласковым тоном.) Послушай, мой друг Геннадий, будь так добр, потрудись передать мне эту коробку.
Бывало,
забыв лекции и тетради, сидит он в невеселой гостиной осининского дома, сидит и украдкой смотрит
на Ирину: сердце в нем медленно и горестно тает и давит ему грудь; а она как будто сердится, как будто скучает, встанет, пройдется по комнате, холодно посмотрит
на него, как
на стол или
на стул, пожмет плечом и скрестит руки; или в течение целого вечера, даже разговаривая с Литвиновым, нарочно ни разу не взглянет
на него, как бы отказывая ему и в этой милостыне; или, наконец, возьмет книжку и уставится в нее, не читая, хмурится и кусает губы, а не то вдруг громко спросит у отца или у брата: как по-немецки"терпение"?
И, произнося раздельно и утвердительно слова свои, старик Ананий четырежды стукнул пальцем по
столу. Лицо его сияло злым торжеством, грудь высоко вздымалась, серебряные волосы бороды шевелились
на ней. Фоме жутко стало слушать его речи, в них звучала непоколебимая вера, и сила веры этой смущала Фому. Он уже
забыл все то, что знал о старике и во что еще недавно верил как в правду.
Кручинина (садится у
стола). Какое злодейство, какое злодейство! Я тоскую об сыне, убиваюсь; меня уверяют, что он умер; я обливаюсь слезами, бегу далеко, ищу по свету уголка, где бы
забыть свое горе, а он манит меня ручонками и кличет: мама, мама! Какое злодейство! (Рыдая, опускает голову
на стол.)
Знали Коробочкины людишки, что страшен, для всех страшен дом княжеский! Дерзость и своевластие князя
забыли всякий предел. Князь разгневался
на вывезенную им из Парижа гувернантку своей дочери и в припадке бешенства бросил в нее за
столом тарелкой. Француженка вскипела...
Про то
забыли, как я их, курицыных детей, за свой
стол сажал, а вспомнили, как я Кузьку да Фомку
на конюшне наказывал!
Васса. Про ужин я
забыла. Пить хочу. Пить, горячего чаю. Ну, идите, пусть накрывают
на стол. Что, Рашель, как?
— А уговор
забыл? — заревел
на него Гарусов, ударив кулаком по
столу. — Задатки любите брать, а?.. Да с кем ты разговариваешь-то, челдон?
У него было одно неотвеченное письмо и бумага, которую надо было составить. Он сел за письменный
стол и взялся за работу. Окончив ее и совсем
забыв то, что его встревожило, он вышел, чтобы пройти
на конюшню. И опять, как
на беду, по несчастной ли случайности или нарочно, только он вышел
на крыльцо, из-за угла вышла красная панева и красный платок и, махая руками и перекачиваясь, прошла мимо его. Мало того, что прошла, она пробежала, миновав его, как бы играючи, и догнала товарку.
— Судя по нравам Англии и даже Польши, — говорил Бенни, — я думал, что меня или вовсе не захотят
на порог пустить, или же примут так, чтобы я чувствовал, что сделал мой товарищ, и я готов был не обижаться, как бы жестко меня ни приняли; но, к удивлению моему, меня обласкали, и меня же самого просили
забыть о случившейся вчера за
столом истории. Они меня же сожалели, что я еду с таким человеком, который так странно себя держит. Эта доброта поразила меня и растрогала до слез.
За
столом разговаривал больше сам хозяин; Егор Капитоныч ему вторил, но в то же время не
забывал себя: кушал и пил
на славу.
— Эх я, дурень! — вскричал мужик. — Эй, Варюха, я, бишь, и
забыл, вот поглядь-кось, поглядь — ишь, какую штуку поднял я
на дороге… погляди… — Сказав это, он выложил
на стол платок, стараясь утешить бабу. — Иду по задам, гляжу, никого нет, а он вот висит
на кусте, как словно зацепился…
Огуревна. Много. И утром и вечером ходят. Дворникам всех велено до самой допущать, так они и пускают народ, не разбирая. Как святые живем, не бережемся; деньги из сундука вынет, да так
на стол и бросит, так и валяются, а то и сундук
забудет запереть. И как это нас не ограбят до сих пор.
Лишь только затворилась за сестрами дверь, я, полный любовного пламени,
забыв всякий порядок и не наблюдая постепенности, вместо того, чтобы прежде расцеловать ручки моей богини, я притащил ее чрез
стол к себе… начал действовать прямо набело… протянул к ней свою пламенную голову… и уста наши слились
на добрую четверть часа!..
А все-таки не
забудь я вчера
на столе эти бритвы — ничего бы, пожалуй, и не было. Так ли? Так ли? Ведь избегал же он меня прежде, ведь не ходил же ко мне по две недели; ведь прятался же он от меня, меня жалеючи! Ведь выбрал же вначале Багаутова, а не меня! Ведь вскочил же ночью тарелки греть, думая сделать диверсию — от ножа к умилению!.. И себя и меня спасти хотел — гретыми тарелками!..»
Михевна. Рада б радостью. Погоди, батюшка, я вот что: я вот сюда положу. (Кладет билет
на стол.) Коли я
на грех
забуду, так она сама увидит.
Пойми ты, огарок, восемнадцать пудов!» Он уже обращался к своим новым знакомым
на «ты» и,
забыв американский расчет, бесцеремонно распоряжался за
столом.
Шервинский. Про портсигар я именно все наврал. Гетман мне его не дарил, не обнимал и не прослезился. Просто он его
на столе забыл, а я его спрятал.
Леонид Федорович. Так и бывает. Так часто бывает, что у нас в доме один мужик, и тот оказался медиумом.
На днях мы позвали его во время сеанса. Нужно было передвинуть диван — и
забыли про него. Он, вероятно, и заснул. И, представьте себе, наш сеанс уж кончился, Капчич проснулся, и вдруг мы замечаем, что в другом углу комнаты около мужика начинаются медиумические явления:
стол двинулся и пошел.
Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет
стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд;
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят,
Шампанским вафли запиваю;
И всё
на свете
забываюСредь вин, сластей и аромат.
Кунин провел рукой по глазам, и ему показалось, что рука его от этого стала мокрой. Он отошел от окна и мутными глазами обвел комнату, в которой ему еще слышался робкий, придушенный голос… Он взглянул
на стол… К счастью, отец Яков
забыл второпях взять с собой его проповеди… Кунин подскочил к ним, изорвал их в клочки и с отвращением швырнул под
стол.
Из-за
столаВстают. Хозяйка молодая
Черезвычайно весела;
Граф, о Париже
забывая,
Дивится, как она мила.
Проходит вечер неприметно;
Граф сам не свой; хозяйки взор
То выражается приветно,
То вдруг потуплен безответно…
Глядишь — и полночь вдруг
на двор.
Давно храпит слуга в передней,
Давно поет петух соседний,
В чугунну доску сторож бьет;
В гостиной свечки догорели.
Наталья Павловна встает:
«Пора, прощайте! ждут постели.